Сердце Артара - Владимир Василенко

Вогнутые прямоугольники голографических экранов парили в воздухе, здорово напоминая порталы. Сходство усиливалось из-за того, что в диспетчерской было темно и очертания комнаты скрадывались. Стелла находилась в единственном островке света — в кресле в центре подковообразного пульта, под пристальными взглядами людей, взирающих на нее с экранов.

— Можете начинать, мисс Вайс, — кивнула ей дама с экрана посередине.

Угловатое, почти мужское лицо, строгая прическа, серый деловой костюм. Куратор А была безлика и бесстрастна, как робот, так что про себя Стелла окрестила ее Грымзой. Она подозревала, что облик этот ненастоящий. Просто маска, созданная для конфиденциальных переговоров. Вполне вероятно, учитывая уровень секретности.

Стелла не знала даже имен и должностей членов комиссии. Ей было лишь известно, что группа создана специально для расследования инцидента, и входят в нее представители международных надзорных органов. В основном связанных с информационной безопасностью, но по манере общения куратора Д угадывалось участие и силовых структур. Может, даже военных.

Всего кураторов было шестеро, и планерки с ними проводились дважды в день — в девять утра и в девять вечера. С момента инцидента прошло меньше недели, но эти совещания в диспетчерской уже успели превратиться для Стеллы в бесконечный день сурка.

В этот раз добавился еще один куратор. Этот вообще был строго инкогнито — даже лицо не показывал. На седьмом экране завис темный неподвижный силуэт на голубом фоне.

— Собственно, ничего не изменилось с утра, — устало откинувшись на спинку кресла, ответила бывший вирт-дизайнер. — И не изменится, пока мы не начнем полноценную операцию в Артаре. Вы приняли решение?

— Я по-прежнему считаю, что привлечение гражданских — плохая идея, — глядя на нее исподлобья, проворчал Куратор Д — пожилой грузный мужчина с ершиком коротких седоватых волос. Его Стелла мысленно называла Полковником.

— Есть ведь и альтернативный путь, — продолжил он. — Больше двух суток назад вам был предоставлен полный доступ к ядру проекта. Но мы пока не услышали внятных выводов по работе с ним.

— Потому что об этом еще рано говорить, — с трудом скрывая раздражение, ответила Стелла. — Да, доступ к ядру есть, но куда-то исчезла большая часть документации по ранней стадии проекта. Без нее мы как слепые котята.

— Мистер Маретти обещал оказать содействие в поисках этих материалов. Есть результаты?

— Да черта с два! — не выдержала Стелла. — Я подозреваю, что именно он их и скрывает. Вообще, у него по-прежнему слишком много власти.

— Он официальный представитель мажоритарного акционера, — напомнила Куратор А. — Мы не можем так запросто сбросить его со счетов…

«Скорее, не хотите», — мысленно возразила Стелла, но вслух этого говорить не стала.

Она прекрасно понимала, что Маретти сейчас играет роль этакого буфера. Например, перед нарастающей лавиной судебных исков от игроков, посыпавшихся после того, как стало понятно, что Артар закрыт, причем закрыт, скорее всего, навсегда. Или перед репортерами, штурмующими представителей NGG с расспросами о судьбе Ники Эллингтон — несчастной девчонки, до сих пор подключенной к игре и зависшей в странном состоянии, напоминающем кому. Со всем этим члены комиссии возиться не хотят — пусть это делает номинальный хозяин компании.

Сам Маретти был темной лошадкой. Юрист, работавший на Ричарда Гранта, известного в Артаре под ником Маверик, и действующий сейчас согласно его завещанию. О его существовании Стелла узнала уже после инцидента. И даже для Патрика Андерсона — еще одного крупного акционера, работавшего до этого с Грантом — появление Маретти тоже стало полной неожиданностью. Кажется, Маверик разыгрывал какую-то сложную многоходовку, которая продолжает разворачиваться даже после его смерти.

Впрочем, может и правда черт с ним, с этим юристом. Пусть разгребает иски. У Стеллы и у курирующей ее комиссии задачи совершенно другие.

Выяснить причины произошедшего.

Нейтрализовать последствия — в первую очередь решив вопрос с Никой.

Понять, как предотвратить повторные инциденты такого рода.

Эти три пункта озвучивались напрямую, но Стелла легко читала и между строк. По сути, по итогам работы комиссии будет решаться судьба всей индустрии виртуальных миров глубокого погружения. Кураторов не особо интересует, что на самом деле произошло с Артаром, да и на девочку им тоже плевать. Однако вокруг технологий, связанных с ЭТ-фазой, слишком много споров. Эйдос в ближайшие годы либо изменит мир до неузнаваемости — так, как это сделал Интернет в конце прошлого века — либо попадет под вал законодательных ограничений.

Еще пару лет назад Стелла все силы бы бросила на то, чтобы отстоять любимое детище. Она всегда считала Эйдос главным научным прорывом столетия и мечтала посвятить жизнь созданию виртуальных миров. Однако чем больше она погружалась в расследование инцидента, тем глубже становились трещины в ее убеждениях.

Она была одним из лучших вирт-дизайнеров проекта. Да что там — одной из лучших в мире. Однако, как выяснялось, даже она ничего толком не знала об истинной природе Эйдоса. А то, что знала, оказалось нагромождением недомолвок, а то и чистого вранья.

— Если у вас есть доказательства того, что Маретти мешает работе комиссии, мы могли бы принять меры, — продолжила Грымза. — Они у вас есть?

— Пока нет.

— Тогда отложим этот разговор до тех пор, пока они у вас не появятся. Насчет всего остального… Давайте подытожим. Состояние девушки стабильно, она под наблюдением врачей. Вы изучаете материалы проекта, регулярно подключаетесь к Артару с помощью администраторских терминалов, пользуетесь внешними инструментами мониторинга…

— Все так.

— То есть ситуация, насколько я понимаю, под контролем? Насколько целесообразно сейчас раскачивать ее, подключая к Артару новых пользователей? Не рискуем ли мы, что кто-то из подключенных окажется в том же состоянии, что и эта девушка?

— Ситуация НЕ под контролем, — с нажимом произнесла Стелла. — Никто не может точно сказать, что с Никой, и сколько продлится эта ее кома. Отключить ее от Артара стандартными методами не получается. Что произойдет, если попробовать жесткое отключение — тоже никто не берется прогнозировать. Это похоже на тикающую бомбу. Но дело даже не в этом. Если мы хотим разобраться, что происходит с Артаром — то сделать это можно только изнутри!

— А внешние инструменты мониторинга?

— Я уже рассказывала утром. Информации они дают все меньше с каждым часом. Вся наша программная надстройка продолжает разрушаться. Думаю, такими темпами через пару недель реального времени мы вообще потеряем все инструменты взаимодействия с Артаром.

— Но как это возможно? — раздался голос, искаженный маскировочным фильтром так, что походил на металлический скрежет. — Вы что, не можете откатить изменения? Не осталось бэкапов?