Welcome в прошлое - Татьяна Полякова

Он навел четкость и теперь хорошо видел девушку сквозьстекла бинокля. Она будто нарочно остановилась недалеко от окна, напротивкоторого он занял позицию час назад. Он лежал на крыше и улыбался, разглядываяее. Очень красивая девушка, очень. Среднего роста (он терпеть не мог дылд надлинных, как у цапли, ногах), но господь позаботился о том, чтобы соблюстипропорции, и в результате создал совершенство. Светлые, золотистые волосыдевушка собрала на макушке, скрепив их серебряной заколкой. В шелковом до щиколотокодеянии вроде халата (он не помнил, как правильно называется эта штука) онавыглядела величественно, словно королева. Халат чуть разошелся на груди, и онудовлетворенно кивнул, опять усмехнулся и даже поцокал языком, заметивмельчайшие капельки воды. Он представил, как она лежит в ванне, запрокинувголову и прикрыв глаза, почувствовал волнение и вновь усмехнулся. Очень хороша,очень. Тонкий прямой носик, пухлые губы, пожалуй, крупноватые для ее лица, ноему это нравилось; округлый подбородок с едва заметной ямочкой. Ямочкипоявлялись на щеках, когда она улыбалась, и это тоже ему нравилось. Но большевсего поражали ее глаза. Чуть раскосые, ярко-зеленого, как изумруд, цвета. Онсразу вспомнил иллюстрацию в книге сказок, которая была у него в детстве. Восточнаяпринцесса в расшитом золотом халате, легкая ткань закрывает почти все лицо,видны лишь глаза, и он, сидя с книжкой в кресле, с замиранием сердца пытаетсяпредставить, что скрывает вуаль. И воображает себе зеленоглазую красавицу. Онмог разглядывать рисунок часами к большой радости родителей, которые считалиего спокойным и на редкость серьезным мальчуганом. Он и в самом деле недоставлял им хлопот.

В девушке, которую он сейчас видел, не было ничеговосточного, не считая ее неподражаемых глаз. Красавица наклонилась за чем-то ина мгновение исчезла из его поля зрения, затем шагнула к окну. Он испугался,что она задернет штору, но девушка, скрестив руки на груди, разглядывалавечерний город. Ее квартира находилась на девятом этаже и имела выход на крышу.Он знал, что даже лифт в эту квартиру отдельный, на первом этаже в холле к немуведет дверь, снабженная домофоном. А перед этим еще надо миновать весьманастороженного консьержа. Впрочем, наведываться к ней в гости он не собирался.А еще он знал, что эти хоромы подарил девушке ее любовник. Он просто помешалсяна своей подружке и тратил на нее сумасшедшие деньги. Мужчину, что сейчас лежална крыше дома напротив, это ничуть не удивляло. Если бы эта женщинапринадлежала ему, он бы тоже постарался сделать ее недостижимой для всех.Поселил бы ее в доме-башне с отдельным лифтом, в хоромах, где все вопило бы ороскоши, и ни на мгновение не оставлял бы ее без присмотра. Потому что слишкоммного желающих обладать таким сокровищем.

Мужчина усмехнулся и полез в карман за мобильником. Потом,положив бинокль рядом с собой, быстро написал текст сообщения, отправил его итут же схватил бинокль. Собственно, в том, чтобы лежать здесь и следить закрасоткой, не было никакого смысла. Он и без того знал: она та самая женщина,что ему нужна. И все-таки он хотел увидеть выражение ее лица, когда она получитсообщение. Очень хотел. Девушка повернула голову, должно быть, услышав сигналмобильного. Чуть задержавшись у окна, с явной неохотой сделала пару шагов внаправлении журнального столика, где лежал телефон, протянула руку. А онподумал, что выглядит она совсем юной, несмотря на царственную осанку и взгляд,в самой глубине которого таилась насмешка. Ей можно было дать лет двадцать, отсилы двадцать два, хотя он точно знал ее возраст: в марте ей исполнилосьдвадцать восемь. Он прогнал эти мысли прочь, потому что девушка взяла телефон итеперь читала сообщение, а он пожалел, что она стоит в профиль и он не можетразглядеть выражение ее лица. Прошла минута, а девушка все стояла в той жепозе, глядя на мобильный в своей руке.

Мужчина довольно усмехнулся. В сообщении был вопрос: «Таккто убил Че?» На первый взгляд, вопрос дурацкий. Телефон она должна былаотшвырнуть в сторону, решив, что кто-то ошибся номером или просто валяетдурака. Но мужчина знал, что этот вопрос так же понятен девушке, как и ему,человеку, пославшему ей сообщение.

– Ну, что? – прошептал он, приглядываясь кней. – Ответь, милая.

Она резко захлопнула телефон и бросила его на стол, шагнулак окну. Теперь он хорошо видел ее глаза, полыхнувшие гневом, и решительносжатые губы. Взгляд был устремлен прямо на него. На мгновение он даже подумала,что она его видит, и довольно усмехнулся. Отложил бинокль, поднялся и сказалгромко:

– Добро пожаловать в прошлое.

Я разомкнула веки, почувствовав, как кто-то весьма невежливотрясет меня за плечо. Затекшая от неудобной позы рука заныла. Я потерла ее, струдом выпрямилась и обнаружила рядом с собой двух милиционеров с собакой. Одинбыл молод и поглядывал на меня с любопытством, второй, на вид лет сорока снебольшим, смотрел хмуро. Пес, замерший возле его ног, настороженно.

– Че надо? – спросила я, осматриваясь.

Все вокзалы в четыре утра выглядят одинаково уныло, этот былне исключение. В тусклом свете лампы пустующие сиденья в огромном зале навевалитоску. Возле закрытых касс не было ни души, ближе к стене на скамьях спали троемужчин, сунув под голову сумки, в надежде, что так их ценности останутся приних. Свой рюкзачок я тоже сунула себе под голову, укладываясь спать. Я тяжеловздохнула, посмотрела на старшего из милиционеров, нерешительно улыбнуласьмолодому и перевела взгляд на собаку.

– Че, че, – передразнил старший. – Документыесть?

– Ну, – пожала я плечами.

– Гну… покажи.

Я достала из кармана ветровки, застегнутого на «молнию»,паспорт и протянула ему. Он полистал паспорт и, постукивая им по ладони левойруки, спросил:

– Почему на вокзале ночуешь?

– Нельзя, что ли? – буркнула я, желая ментам отвсего сердца провалиться сквозь землю.

– Отвечай, когда спрашивают.

– Электричку на Москву жду. Первая электричка в 6.40.Паспорт верните.

Паспорт он вернул, но убраться не спешил, продолжаяпялиться. Я положила документ в карман, а мент вновь спросил:

– Что тебе понадобилось в нашем городе?

– В гости приехала.

– В гости? А ночуешь на вокзале?

– Не ко двору пришлась, вот и ночую. Чего прицепились,делать нечего?

– Поговори у меня, – посуровел дядька, но тут влезмолодой:

– Да ладно тебе…

– Билет на электричку есть? – не обращая на неговнимания, спросил первый.

– Куплю, как только кассы откроют.

– Ну-ну…