Каравай, каравай - Сергей Алексеевич Примаченко

Сергей Примаченко

Каравай, каравай

Уже звенел в воздухе первый осенний ветерок. Приятно пахло дымком и первой опавшей листвой. Лена зажмурилась и подставила лицо солнечным лучам. Последнее осеннее солнышко. Потом — дожди, дожди…

— Лена Сергеевна, — донеслось до неё.

Детишки не дадут заскучать. Её второклашки, как и вся школа, вышли на субботник. Только убирать листву никто не захотел. Разбежались по площади, гоняются друг за дружкой, хулиганят. Её класс! Как же она гордится им.

— Что случилась?

— А Денис дразнится.

— Она первая начала.

Ох, уж этот Дениска! Шкодливый мальчик. Маше от Дениски достаётся, а ещё соседи… Надо быть построже. А как быть построже? Лена пошла к малышам. Стоят оба насупившись, смотрят исподлобья. Ну прям как…

— Ну что, мои воробышки? — Лена улыбалась и смотрела то на одного, то на другого. — Мириться будем? Дениска, ты первый. А ты, Маша…, — и осеклась. Про Машу-то она совсем забыла. Вот дурёха так дурёха!

— Так, дети! Ну-ка, все ко мне! Встали, встали. Взялись за руки. Маша, а ты вставай в центр. Хорошо. Так, все готовы? И, начали. Как на Машины именины испекли мы каравай.

И дети хором подхватили: — Вот такой ширины. Вот такой вышины…

«Каравай, каравай. Кого хочешь выбирай…».

Детишки дружно пели и вместе с ними пела Лена. Лена Сергеевна, как её называли ребята. Их классный руководитель.

Она как чувствовала, что эти выходные будут последними тёплыми денёчками. Понедельник, с утра льёт дождь, небо осело под гнётом серых туч. Ветер вырывал зонтик, который, по правде, и не особо спасал от холодных косых струй. Вся мокрая Лена забежала в учительскую, обговорила все свои дела и спустилась в вестибюль за своими учениками. Неделя началась.

— Итак, дети, как отдохнули? Продолжим учиться? Все на месте?

— Дениса нет, — раздался голос.

— А что с ним? Ладно, после уроков навещу его. На чём мы остановились…

Уроки шли своим чередом, когда в коридоре за большими стёклами Лена увидела человека в милицейской форме и смолкла. Она знала его. Игорь Митрохин, участковый. И бывший одноклассник. Остановился перед её классом, потом сел на подоконник и стал ждать перемены. Но Лена ждать не могла. У неё внутри всё остановилось.

— Дети, я сейчас, — проговорила она и вышла в коридор. Инспектор резко поднялся и неловко взял под козырёк.

— Елена Сергеевна…

— Здравствуй, Игорёк.

Она всегда так его называла. И здесь назвала, хотя не стоило, наверное. Всё-таки участковый. Лейтенант. Тогда, после школы их пути разошлись. Лена пошла в педагогический, про Игоря и думать забыла. А когда узнала, что он теперь их участковый, несказанно этому удивилась. Игорёк — и милиционер. Опорный пункт размещался прямо в Ленином доме, в первом подъезде. Они встречались иногда, когда Лена шла на работу или возвращалась из школы. Здоровались и шли дальше по своим делам. К чему-то вспомнила его неловкие ухаживания на выпускном вечере, но тут же выбросила эти воспоминания из головы.

— Ты ко мне?

— Денис Шмаков пропал.

Вот так вот, выдал сразу! Наверное и сам не мог больше в себе держать.

Лена не поняла вначале, быстро оглядела класс, словно не веря инспектору. Нервно улыбнулась, но улыбка получилась испуганной. Ею она попыталась дать понять, что он ошибается, все дети на месте и тут же укорила себя, вспомнила, что сама же спрашивала о Денисе. Но, как такое возможно? Что значит — пропал?

— Что значит — пропал? — Этот вопрос она уже произнесла вслух.

— Мама пришла его будить, а кровать пустая, — Игорь не глядел на Лену. — Холодная.

Это был обычный понедельник и это было только началом. В течение недели пропали ещё двое детей. И оба из Лениного класса.

Она не хотела идти домой. Здесь, в классе, ей было лучше. Казалось, что все они вместе, рядом. Её воробышки. Все на своих местах, чирикают себе что-то. И не было этих исчезновений, этой боли. Здесь ей казалось, что невидимые нити сплели их в один крепкий клубочек, а стены класса охраняют от всех напастей. Прошла неделя, а результатов нет. Весь город искал ребят, из Москвы прислали группу, но всё впустую. И никто ничего не видел и не слышал. «Мистика какая-то», — думала Лена и сама себя одёргивала. Её несколько раз вызывали. Корнилов, следователь из Москвы, всё её расспрашивал, расспрашивал, а у самого взгляд такой осуждающий, что, мол вы, Елена Сергеевна, за классом-то не уследили? Тоже мне — педагог. Глаза заволокло слезами. Лена машинально их вытерла и с трудом заставила себя подняться. Так дело не пойдёт. Надо собраться и придумать, наконец, что-нибудь. Почему-то она была уверена, что ребята найдутся. Спроси у неё, откуда такая уверенность, она ничего бы не ответила. Но твёрдо знала, что в её силах остановить всё это безумие. «Мы не там ищем. Не там. Здесь что-то другое». Но что это «другое» Лена и сама не могла объяснить. Не могла ни увидеть его, ни пощупать. А пока она навестит Игоря. Может вдвоём у них лучше получится.

Лена подошла к своему дому. В последнее время она всегда оглядывала окна участка, но зайти никак не решалась. В окне горел свет. «Работает Игорёк». Постучала и не дождавшись ответа, вошла. Горы бумаг, какие-то карты, планы. И за всем этим лохматая голова Игоря с красными, воспалёнными от недосыпа, глазами. «Ему, наверное, больше всех достаётся».

— Они все из одного класса, — Игорь нервно ходил по кабинету. Не мог усидеть. Подойдёт к окну, постоит, подумает, и задаст какой-нибудь вопрос. А Лена по мере сил пыталась отвечать. Может, что и нащупают на пару.

— Это должно что-то значить?

— Пока не знаю. Вспомни хоть что-нибудь. Они же всё время перед твоими глазами. Хоть что-то.

— Я не понимаю, о чём ты? Они же дети. Обычные дети.

Корнилов, следователь присланный из Москвы, тоже допытывал её. Но что она могла рассказать? Ведь ничего не предвещала беды.

Лена надолго задумалась. Вспоминала последние дни. Каждого ученика в отдельности и в классе. Вспоминала их на уроках, на переменках. Перед ней мелькали страницы из тетрадок. Она помнила почерк каждого своего ученика. Их оценки. Разговоры, смех, слёзы… Слёзы. Только вчера она успокаивала Машу Тихорецкую. Таня Кошкина посмеялась над её рисунком, а потом и вовсе порвала его. Маша расплакалась, и Лена отчитала Таню. Это она помнила хорошо. А что было потом? Девочки помирились? Лена забыла.