Русалья неделя - Елена Воздвиженская

Русалья неделя

Елена Воздвиженская

© Елена Воздвиженская, 2021

ISBN 978-5-0055-0772-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы о мертвецах

В избе было тепло и тихо, уютно светила керосиновая лампа и слышалось жужжание веретена, бабушка пряла пряжу. Внучата Алёшка и Максимка забрались на жарко натопленную печь, и молча следили оттуда за бабушкиной работой, поклевывая носом. Бабушкины пальцы ловко и быстро крутили певучее веретено, и тонкая, ровная нить ладно вилась, наматываясь в кругленький, аккуратный клубочек. За окном мело, вьюга завывала в печной трубе, и билась в стены избы, и оттого казалось, будто кто-то большой ходит там, снаружи, охает и стучит – просится в избу.

– Бабуль, а расскажи про страшное? – попросил Алёшка.

– Да, расскажи, бабуль! – поддакнул младшенький Максимка.

– Всё бы вам про страшное слушать, – отозвалась бабушка, – Потом бояться станете, родители отругают меня, мол, чего старая мелешь, детей пугаешь.

– Бабуль, да ты что! – возмутились мальчишки, – Мы тебя ни за что не выдадим! И мы уже большие!

Бабушка улыбнулась, глянув добрыми своими голубыми глазами на печь, где лежали внуки. Задумалась. А после неторопливо повела рассказ…

– Было раз вот что. Ехал мужик один домой. Зима была, вот как у нас сейчас. А зимой, знамо дело, темнеет рано. Вот едет мужик на своей лошадке, смеркаться стало. Месяц молодой, рогатый, до того ярко в небе светит, что хоть книгу читай. Да мужик неграмотный был, из простых крестьян, ему и то радостно, что дорога светла!

Мороз такой, что ели в лесу трещат-потрескивают. Снег под санями хрустит. Дорога ровная, скатертью стелется. Наезженный путь-то был. Да тут волки вышли из лесу. Лошадь и понесла. Мужик в сани упал, голову руками прикрыл, свернулся-съежился, а лошадь несёт да несёт, только ветер в ушах свистит. Одно в голове у мужика – волки не съедят, так об дерево расшибемся.

И вдруг встала лошадка. Так внезапно, что мужик аж из саней вылетел. Подскочил он, вылез из сугроба, отряхнулся, огляделся. Волков не видать. И то слава Богу. Лошадь осмотрел – цела. Сам тоже вроде жив-невредим. Неужели ушли?! Обрадовался мужик, аж свистнул во всю мощь от радости. И тут слышит голос:

– Не свисти, денег не будет!

Перепугался мужик, кто в такой глуши может разговаривать? Обернулся и видит, стоит старуха перед ним. Вся в белом.

Выдохнул мужик:

– Ты чего это, бабушка, людей пугаешь? И что тут делаешь в такой час одна?

– Живу я здесь, – отвечает старуха, – Идём в гости ко мне, заночуешь, а с утра уж домой тронешь.

– Не, – отвечает мужик, – Мне домой надобно. У меня жена там одна на сносях. Мало ли чего. Ты мне лучше подскажи, бабушка, как мне теперь на дорогу обратно выбраться.

– Не попадёшь ты сейчас на дорогу, – отвечает старуха, – До рассвета нельзя.

Стоит мужик, голову чешет, ничего не поймёт.

– Отчего же нельзя-то? – спрашивает он у старухи.

– Оттого, милок, что в иное ты место заехал, куда живым ходу нет.

Совсем оторопел мужик, ничего в толк не возьмёт.

– Как же я-то сюда попал?

– А ты попал потому, что я так устроила. Волки те неспроста за лошадкой твоей погнались.

– А на что это?

– Беда тебя впереди ждала, милок. Впереди на дороге разбойники стояли, путника одинокого поджидали. А у тебя деньги за пазухой. Убили бы они тебя.

– А ты откуда про деньги знаешь? – дивится мужик.

– Всё тебе скажи! Айда лучше в избу, мороз-то какой, чай, озяб уж.

А мужик и вправду замёрз так, что мочи нет.

– Ну пойдём, – отвечает, – Да далёко ли идти-то?

– Недалёко, – говорит старуха.

Повёл мужик лошадку под уздцы вслед за старухой. Идёт, а сам дивится, странная бабка, одна в лесу живёт, про иной мир какой-то бормочет, про деньги мои знает, да и одета в белом, что за наряд такой! А ну как наоборот, к разбойникам и приведёт его?

Остановился мужик.

– Нет, – говорит, – Не пойду я с тобой. А ну как ты меня обмануть хочешь?

Вздохнула старуха, головой покачала.

– Деньги мне твои не сдались, а вот то, что поминаешь меня всякий раз в воскресенье, когда на службу идёшь, за то тебе спасибо! Вот потому и пришла я к тебе на помощь, да от разбойников отвела.

– Да кто же ты, бабушка?!

– Прабабка я твоя, Устинья.

Так и сел тут мужик в сугроб.

– Поминаю, это так, – еле вымолвил он, – Так ведь померла ты сколь лет назад.

– У Бога все живы, – ответила тихо старушка, – Идём уж, ничего я тебе не сделаю.

И вот пришли они к невысоконькой избушке. В окошке единственном свет теплится. А рядом с избой и хлев махонький. Завёл мужик лошадку в стойло, сена ей задал. Сам дивится.

Пошли они с бабкой в избушку. Там светло, тепло, обед в печи стоит. Достала бабка чугунок с картошкой, крынку молока, луковицу, краюху хлеба, накормила мужика.

– Ложись, – говорит, – Спи теперь.

– Ни за что не усну, – думает мужик. Но лишь только он лёг на лавку, тут же и сон глубокий его сморил.

Проснулся он, а в избе уж светленько. В окнах заря забрезжила. Старуха будто и не ложилась вовсе. У стола стоит.

– Ну, – говорит она ему, – Пора тебе. Нельзя надолго тут задерживаться живым-то. А вот тебе подарочек от меня. Завтра сын у тебя родится. Крестить его станешь, надень этот крестик. Он дитя твоё от всех бед сохранит.

И протянула она мужику старый серебряный крестик на шнурочке кожаном.

Взял его мужик, поблагодарил старуху, да и вышел из избы. Лошадку из стойла вывел, запряг. Да опомнился, что про дорогу-то так и не узнал у старухи. Обернулся к избе. А там и нет ничего! Дуб старый стоит, толщиной в шесть обхватов, а избы и нет вовсе! Страх мужика взял. Прыгнул он в сани да и поехал оттудова поскорее.

И надо же, аккурат на дорогу вчерашнюю и выехал. Она в нескольких шагах от избы была, а ведь лошадь ночью сколь времени галопом гнала по лесу. Ну и чудеса! Подивился мужик и домой поехал. Приехал, а там жена ревёт. Увидела мужа, кинулась ему на шею.

– Думала, – говорит, – Что в живых тебя нет! Мужики наши сказали, что нынче ночью разбойники в лесу на мужика какого-то напали. И лошадь увели, и самого нет. Одна телега в снегу осталась стоять.

Тут-то и припомнил мужик слова старухи. Достал из-за пазухи крестик, рассказал всё жене. Та охает да ахает.

– Давай, – говорит, – Маменьке с тятенькой его покажем.

Пошли к мужниным родителям. Те, как увидели крестик, ахнули. Прабабкин то был крестик, с ним её и хоронили.

А на другой день родила жена сына Прокопия. На десятый день мальчишку окрестили и подаренный прапрабабкой крестик надели. Долго, сказывают, тот Прокопий жил и во всём удачлив был. То ли оттого, что человеком был хорошим, то ли и вправду крестик прабабкин ему помогал.

– Бабуля, а ещё расскажи, интересно как! – запросили внуки.

– Поздно уже, спать пора, – ответила бабушка.

– Да не поздно, – наперебой затараторили мальчишки, – Ещё только восемь часов. И свет всё равно не дали. Заняться нечем.

– Да, что-то долго налаживают, – вздохнула бабушка, – Вон какая метель нынче, видать провода где-то оборвало. Ну да ладно, расскажу ещё одну историю. Слыхала я её от бабушки своей и было это в её деревне, откуда она родом, значит.

Померла там девка молодая. Похоронили её, всё как следует. А после стали вдруг парни в деревне помирать один за другим. А про ту девку нехорошее сказывали, мол, ведьма она была. И зла она на весь Божий мир за то, что молодой померла. Да и дела её, видать, покоя