Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена - Александр Казак

В Скандинавском Королевстве, наши дни

Бо Фергюсон, новоиспеченный директор секретной службы одного Скандинавского Королевства, с удивлением обнаружил, что его руки мелко дрожат. «Неужели нервы так расшалились?», — подумал Бо. Такое с ним, человеком выдержанным, как настоящий викинг, и прошедшим за двадцать лет путь от успешного разведчика-нелегала до помощника по особым поручениям главы могущественной спецслужбы, а с сегодняшнего дня — ее руководителя, происходило впервые в жизни. Он испугался, даже не столько потому, что всего три дня назад его предшественнику разнесли череп разрывной пулей выстрелом в упор! В собственном домашнем кабинете шефа! В доме, охраняемом гораздо лучше, чем обе королевские резиденции и национальные хранилища золотого запаса! И при этом убийцы (или убийца?!) не оставили никаких следов! Бо испугался от того, что только что смалодушничал. Тоже, кстати, впервые в жизни!

Он только что сжег над пепельницей записку, адресованную лично ему и пришедшую специальной почтой. Разумеется, без обратного адреса. Интересно, как автор записки сумел вложить свое послание в папочку с особо секретными письмами, адресованными лично Бо и именно в его первый рабочий день на новой должности, да еще и остаться при этом никому не известным? Ситуация наводила на мысли о том, что его Противник имеет доступ к высшим секретам Королевства. Записка, кстати, отпечатана на устаревшем принтере, практически все из которых, по сведениям гарантийных мастерских, как быстро на всякий случай выяснил Бо, давно уничтожены.

— Итак, мой Противник — либо паталогический шутник из числа своих же коллег и некоторых высших должностных лиц Государства либо Враг, для которого вся руководимая мной секретная организация, понятна, как открытая книга. Враг или Противник? — задумался Бо. Но даже если он шутник — то отпечатков он ни на записке, ни на конверте не оставил. И это говорит о том, что в его шутке, как водится, есть лишь доля шутки. Все в ней слишком серьезно! Черт побери! Хотя, для организации, в которой сделал карьеру Бо, никакие шутки никогда не являются просто шутками.

Ладно, не о шутках надо думать! А о душе, — ухмыльнулся Бо, — Пока ее не вышибли из моего бренного многоопытного тела. Что-то плохо думается. Надо попросить Марго, секретаршу, оставшуюся от прежнего шефа, заварить мне хорошего английского чая? С печеньем и медом. Кстати, про Марго некоторые коллеги говорят, что она была для шефа человеком необычайно доверенным.

Итак, Враг или Противник? Бо очень не любил наживать или иметь врагов. Даже тех, кого по стечению обстоятельств или по приказу ему несколько раз приходилось убивать, обычно Бо называл про себя Противниками. То есть, людьми оказавшимися, к своему несчастью, у него на пути. Враг, по его твердому убеждению — это тот, кто угрожает лично ему или основам основ той системы, которую он считает своей семьей или Родиной. Список закончен. Угроза, содержащаяся в только что сожженной записке, была очень конкретной. Автор на хорошем английском написал:

«Уважаемый Господин Фергюсон!

Я уверен, что обстоятельства гибели Вашего бывшего Директора дают Вам повод убедиться, что и сегодняшнее послание написано не дилетантом. Я искренне надеюсь, что Вам не придется столь же печально закончить свою жизнь. Я бы не советовал Вам, не подумав, автоматически подтверждать ВСЕ приказы Вашего предшественника. Некоторые из них смертельно опасны лично для Вас. Я был бы удовлетворен, если бы Вы сожгли эту записку после прочтения и если бы Вы не стали искать ее автора. То есть меня.»

А вот и чай! Хотя Бо, судя по всему, уже успокоился. Он давно убедился, побывав не раз в самых разных переделках, что способность размышлять логически и есть, во всяком случае для него, показатель спокойствия. Подумал:

— Интересно, а как он собирается, удостовериться, что я сжег эту чертову записку?

Итак, сделать вид, что ничего не произошло, я сумею. Ведь просит же Противник не искать его! Значит, дает мне шанс решить наши проблемы мирным путем, без кровопролития. Интересно, а почему он решил, что это он меня, а не я его, уничтожит? И за что?! Вот это, собственно и есть вопрос дня! Самый актуальный! Тем более, что я в любом случае обязан войти в курс дел и изучить все приказы моего бывшего шефа. Особенно последние!!! Видимо, в них и кроется причина убийства?! Изучить надо не просто приказы, но и все, что за ними стоит. Полистать кое-какие бумаги. Кстати, наверняка найдутся и такие распоряжения, которые давались устно. О них могли знать лишь двое — шеф и исполнитель. Такие вообще трудно проконтролировать. Даже мне. И все же, в записке Противника нет и намека, что я окажусь не в курсе. Он запомнил ее почти наизусть, прочитав четырежды: «Я бы не советовал Вам, не подумав, автоматически подтверждать ВСЕ приказы Вашего предшественника…».

Выходит, следы этих приказов внутри нашей Службы все-таки есть? И этот приказ или эти приказы до сих пор не выполнены? Иначе, зачем их подтверждать? Он взял бумагу и карандаш. Итак, меня интересуют не все приказы подряд, а только те, выполнение которых:

А) отложено;

Б) затянулось;

С) уперлось в серьезные трудности или потребовало непредвиденных и существенных затрат финансов. Или потребовало привлечения не запланированного ранее количества специалистов;

Д) осуществлено ненадлежащим образом.

Размышляя таким образом, Бо даже не подозревал, насколько он близок к истине! И одновременно насколько он далек от нее!

В это же время в России

Они оба не первый год, как стали генералами двух российских спецслужб. И сегодня они совсем не случайно встретились в вечернем пригородном электропоезде, идущем из Москвы в ближнее Подмосковье. Одетые совершенно по-дачному, генералы, тем не менее, слегка выбивались из толпы дачников и даже обратили на себя внимание одной пенсионерки, сидящей неподалеку:

— Профессора или генералы на пенсии, — подумала она, едва взглянув на соседей, — одеты хоть и простенько, но уж очень стрижки у них тщательные и кожа ухоженная. Не иначе по привычке форсят. Ведь от прежних времен у многих из нас лишь воспоминания о привычках сохранились! Эх! А у этих, видимо, хотя на машины денег нет, но на хорошего парикмахера и крема всякие кое-что водится. Удочки у них простенькие опять же. Не импортные, как у моего сына — крутого предпринимателя. Какие-то грустные они, кстати. Не иначе овдовевшие…

Рассуждая от нечего делать так, пенсионерка Мария Пархоменко, даже и не подозревала, насколько она близка к истине! Она всю свою жизнь проработала уборщицей в Министерстве Черной Металлургии СССР и поимела за это всего одну-единственную льготу. Зато самую желанную! Хозяин одного из министерских кабинетов без труда организовал в свое время поступление ее сына, тогда троечника, хотя и не дурака, а ныне продавца стали и долларового миллионера — в престижный московский вуз. И еще научилась бывшая уборщица на своей работе в министерстве сходу понимать людей — кто есть кто?