Последний Шаман - Никита Бондин

Последний Шаман

Глава 1 «Неспешная»

Когда судьба с тобой играет в прятки, бери ружьё, стреляй на звук.

2420 г. Деревня Павкино.

— В общем, слушай внимательно, дедуля, выбор у тебя не велик. Мы тебе с ребятами на всё про всё даём недельку, и если ты не сподобишься, пиз**ц тебе придёт и садику твоему любимому, — в воздухе перед моим лицом проплыло наливное яблоко нынешнего урожая, сверкая своим красным боком. — Ты всё усёк, или повторить?

Повторять было не нужно, и я помотал головой.

Спелый плод вернулся по траектории к сидящему напротив меня молодому мажорику, и тот демонстративно его завертел телекинетическими полями вокруг пальца. После чего легко поймал рукой и смачно вонзился ровными, как дроны на параде, зубами. Брызнувший жёлтый сок и следа не оставил на его пиджаке из ультраткани, чего не скажешь про только что выстиранную белую скатёрку.

— Да Мих, он вообще не вдупляет походу, ты только глянь на него, — Решил было влезть со своим мнением помощник мажорика, размерами не уступающий шкафу, подпираемого его могучей спиной.

Видя, как под весом прогибаются резные деревянные дверцы, сколоченные ещё моим прадедом, я поспешил с ответом, дабы конфликт не заострять…

— Я всё понял, — сказал им сухо. — Дайте мне эту недельку. О большем не прошу.

— Неделю тебе, отец, — погрозил мне ухоженным пальцем молодой мажор, нехотя поднимаясь со скрипнувшего стула, который и в нынешний раз каким-то чудом выдержал эту перекаченную благостью современной медицины тушу. — Погнали, пацаны. Нам ещё со Старожиловскими перетереть надо. И да, дедуль, я те сразу скажу, урожай у тебя говно!

Под дружный гогот шестёрок молодой предприниматель Михаэль выбросил яблоко, и покатилось оно по полу бревенчатому прямо мне под ноги. Дождавшись, когда их шутки затихнут снаружи и потонут в звуке взлетающего ультра-кара, я с тяжёлым вздохом наклонился и поднял недоеденное.

—…урожай говно, а сам же и жрал, — ругнулся под нос, тяжело вставая. — Говн*ед еб**ий.

Ругнулся и скривился от боли.

Ох не ко времени я разгневался, в сердце аккурат кольнуло, да так, что хоть снова садись. Ой чую, станет эта боль моей единственной радостью, и таки позволит помереть до того, как пройдёт отведённая неделя. То-то геморроя у ребят Михаэля прибавится по подбиванию бумаг на право земельной собственности. Хрен им, а не дарственная на землю, назло помру.

С этими мыслями я выполз из комнаты, направив мощи свои старческие на кухню к рукомойнику. Недоеденную половинку яблока тщательно вымыл и прикусил сладость наливную зубами оставшимися, не пропадать же добру. На крыльце августовское солнце встретило меня ласковым рассветом. Таким ласковым и тёплым, что я им залюбовался, на косяк опёршись.

Мысли о скорой кончине уходили вместе с утихающей болью в левом подреберье. А уж когда в ноги ткнулась голова местной деревенской мурлыки, то и вовсе на душе распогодилось.

— Ну что ты, Варюшка, о старые кости чешешься? Что тебе неймётся? — спросил её ласково, наклоняясь и вчёсываясь в рыжий загривок, на что получил снисходительное мурчание. — Вот не станет меня, о кого свои бока чесать будешь. А, окаянная? Хотя ты та ещё распутница, по любому найдёшь себе какого-нибудь старика для поглада.

В ответ был только протяжный мявк и монотонное вмуркивание, не прервавшееся даже от оглушающего рёва пролетающего над головой грузового дальнобоя. Явно сбившись с курса и раздвигая своим длинным телом облака, он с гудением шёл на северо-запад, в сторону вечно растущей Столицы.

И что уж тут сказать, то ли мы к этому шуму привыкли, то ли вместе с ней глуховаты на уши стали. Хотя в наш-то век ультра-прогресса не привыкнуть к парящим машинам было сложно. Ещё при прабабке их в небо поднимали, так что даже самые закоренелые успели наглядеться и обвыкнуться.

А вот к чему было привыкать невыносимо, так это к беспределу власть имущих, с цепи сорвавшихся после череды военных конфликтов и операций, пары-тройки техногенных катастроф и нескольких глобальных эпидемий.

Уж и не вспомню, сколько их на моём веку стряслось, а уж при предках моих и того было больше. И будто мало нам было, но народившееся на всех этих бедах поколение Элиты, или «красавчиков», как их в простонародье называют, быстро ниши свои заняла и честный люд порядками прижало. Теперь из каждого планшета их рожи торчат, трещат без умолку и жиром наливаются. Тьфу! Чтоб им пусто было.

Выбитая мажориками калитка заскулила на высокой ноте, чем нарушила горькую идиллию меланхоличных мыслей. По-любому соседушка, тут и к прокурору идти не надо.

— Эй, Семён, что как оно? Опять заходили? — зазвучавший сквозь малиновые кусты его заискивающий голосок настолько не вписывался в утреннюю картину, что я взял с порога кусочек кирпичика и метнул на слух. — Ай лять!

— Пшёл на х*ен, потрох продажный! — гаркнул что есть сил.

— Сам иди к чёрту!

— Тьфу! — сплюнул вслед ему.

И только улёгшаяся рядом кошечка даже ухом не дёрнула, лишь устроилась поудобнее, подставляя пузо ярким лучам и моим пальцам. Вот как есть распутница. Эх, мне бы так по простому жить, как она.

Ушибленный сосед уковылял в сторону своего участка, продолжая чертыхаться. И вот ведь дурень, обкололся в клинике молодящими препаратами, а разума так и не набрался. Ну вот кто в здравом уме будет вымышленных существ вслух упоминать? Того и гляди заберут в дурку Службы Культуры и Порядка. Сейчас хоть и редки их объезды, но уж подход к инакомыслящим столь же суров, как и при жизни прабабки.

По её словам, в то время ловили многих, особенно тех, кто в богов верили. Но как религиозников разогнали, так и пошли на нет все эти сказочки.

Но если бы и существовал чёрт, то я бы ушёл к нему с радостью.

Вместо этого пришлось разогнуться и пойти по участку наводить порядок после прихода молодчиков. Как и в прошлый раз, и калитку, и дверь входную они вынесли играючи. Щеколды погнули, саморезы в петлях расшатали, и ведь явно всё дурости ради сделали. Хоть звонок и не работал из-за урезанного до трёх ежевечерних часов электричества, но не даром же я колоколец на забор подвесил.

Да вот видимо не знакомы эти молодцы с древними технологиями, все сплошь гаджетами увешаны новомодными, хромом дорогим в телах блистают, что им мой колоколец. С ноги-то зайти веселее.

На таких управы искал-искал, так и не сыскал нигде. Их же родня, да и сами они в управлении и находятся. Каждый на высоких постах, что голуби на козырьках. Коли с жалобой придёшь, засмеют, засрут, али вовсе бока намнут. Вот и остаётся в обычной рутине деревенской век свой доживать.

Без чудес.

Без надежды.

Без веры.

Без интернета…

— Ух бл*ди, ан*с себе заблокируйте. Последнюю отдушину у старика забрали, ироды. Чтоб вам укол ваш волшебный не в ту задницу вошёл. — посетовал от души, да только легче на ней и не стало.

И не то чтобы у меня были деньги на оплату развлекательных сайтов, даром они мне не сдались со всей той брехнёй государственной. Но вот по вечерам с тоской посмотреть через допотоптный планшет фотографии и видео из «облачка» было приятно. Давно их снимали, ещё до последней войны. Тогда ещё Марфушка жива была, земля ей пухом, да и сынок без вести пропавшим не значился, а по земле и участку помогал, дом отлаживал.

Теперь-то до завтрашнего дня дожить — и то гордость в роду Лопатиных.

Да впрочем, какая тут гордость. Такую-то жизнь истинно целиком и полностью к чёрту…тьфу блин! Вот же сосед паскуда, прилепил словцо дурное, теперь хрен отлипнет.

С ворчанием и с руганью работа потихоньку спорилась. Под конец сезона многого то и не нужно, яблоньки пополивать, двор подмести, еду простецкую заварить, да Варюшке мясца консервного подбросить. Когда один живёшь, обхаживаться легче, хоть и не в пример скучнее. Почти все местные уже разбежались: кто в город подался, кто под реновации прогнулся, кто дарственную мажорикам выдал на сомнительных условиях.

Один только я остался, да и до меня дотянулись, и без разницы им, что дом мой на самом отшибе. В проекте у шишек местных то ли энергомагистраль планируют протянуть, то ли новый жилой район, и насрать им глубоко и на дома, и на яблоньки, и на оставшийся нетронутым лес за речкой.

Хотя и её уже изгадили так, что не вода а чернила мазутные текут, вся рыба перевелась. Счастье,