Путь воина - Чингиз Абдуллаев

«Знаешь противника и знаешь себя — победа будет за тобой;знаешь себя, а его не знаешь — один раз победишь, на другой потерпишьпоражение; не знаешь ни себя, ни его — каждый раз будешь терпеть поражения».

Из китайского трактата «Сунь-Цзы».

Самолет пошел на посадку. Когда включились огни, Дронгомашинально застегнул ремни. Перелет был утомительным, даже в салоне первогокласса. Из Франкфурта летели без посадки до Токио. На протяжении многих часов,проведенных в роскошном кресле, Дронго чувствовал себя не совсем хорошо.Особенно когда самолет начинало трясти и предупредительный немецкий пилотвключал сигнал, оповещающий пассажиров о необходимости пристегиваться ремнями.Не помогали ни алкоголь, ни удобное кресло, которое легко превращалось вкровать. Комфорт в первом классе — это абсолютный сервис и приватнаяобстановка, хотя по большому счету нет никакой разницы, в каком классе летишь.Всех одинаково трясет, несмотря на величину кресла.

Он пытался уснуть, но спать в самолете не удавалось, ипоэтому, достав свой ноутбук, он снова и снова просматривал информацию, котораямогла ему понадобиться в Токио.

Дронго летел в Японию второй раз в жизни. Он уже провел вТокио несколько дней, когда прибыл сюда осенью девяностого года с делегациейсторонников мира. С тех пор прошло одиннадцать лет. Токио изменился, изаконченный комплекс аэропорта Нарита стал одним из самых современных итехнически оснащенных сооружений подобного типа в мире. Дронго убрал свойноутбук, посмотрел в окно. Внизу уже был виден гигантский комплекс аэропорта.

Огромный лайнер авиакомпании «Люфтганза» плавно снижался.

«Если бы не приглашение Симуры, я бы никогда не решился натакой длительный перелет», — подумал Дронго. Хотя почему бы и не прилететьв Токио, в котором не был столько лет.

Он успел переодеться, и, когда пассажиры первого классаначали спускаться по лестнице, на нижний этаж, чтобы выйти из салона, он былуже в костюме, чувствуя привычно затянутый узел галстука на шее. С годами унего не менялись пристрастия. Когда-то привыкший к костюмам от Валентине, он неменял своего выбора уже много лет. Аромат «Фаренгейта» сопровождал его повсюду.Он носил обувь «Балли», предпочитая эту фирму всем остальным.

Пройдя пограничный контроль, он нашел свой чемодан, которыйвыехал на транспортерную ленту, с характерным оранжевым ярлыком, указывающим наприоритетный багаж пассажира первого класса. Глядя на остальные чемоданыпассажиров первого класса, Дронго усмехнулся. Почти все чемоданы были похожидруг на друга. «Виттон», «Делсей», «Самсунайт».

Положив чемодан и свой ноутбук на тележку, он прошел зеленуюлинию таможенного контроля и оказался перед толпой встречающих. Перед нимвозник высокий японец с короткой стрижкой, глубоко запавшими глазами инебольшим шрамом на подбородке.

— Мистер Дронго. — Незнакомец не спрашивал, он,очевидно, получил точное описание гостя, которого должен был встретить.

— Да, это я.

— Я Сиро Тамакити, — представился мужчина, чутьнаклонив голову, — меня послал господин Симура, чтобы я вас встретил.

— Очень любезно с его стороны, — наклонил голову вответ Дронго.

Мужчина взял его тележку и покатил ее к выходу. Больше небыло произнесено ни слова.

Они вышли на стоянку, где находились автомобили,припаркованные по строгой схеме, указывающей, где именно можно оставлять своюмашину. Тамакити замер на месте, Дронго же недоуменно огляделся. Длинный белый«Мицубиси» представительского класса, с темными стеклами, подъехал к ним иостановился рядом с тележкой. Из автомобиля быстро вышел водитель, он открылбагажник и положил чемодан в машину. Дронго успел забрать свой ноутбук, скоторым редко расставался. Затем водитель, поклонившись Тамакити, протянул емуключи. Тот с ответным поклоном принял их. Водитель отошел на шаг, почтительноожидая, когда Тамакити сядет за руль. Дронго удивленно оглянулся, не понимая,почему водитель остается в аэропорту. Затем, пожав плечами, направился кпередней дверце, чтобы сесть рядом с Тамакити, но тот вежливо покачал головой.

— Вам лучше сесть сзади, — показал он на другуюдверцу. По-английски он говорил достаточно хорошо.

Дронго шагнул к задней дверце, открыл ее и увидел… самогоКодзи Симуру, который улыбался ему с заднего сиденья. Покатый лысый череп,редкие волосы, внимательные глаза. Под ногами у Симуры лежала его палка. Он былодет в кимоно фурисодэ — нарядное кимоно, предназначенное для особых выходов.Дронго сел в машину и протянул руку пожилому человеку. Он был потрясенпоступком Симуры. Тому было далеко за семьдесят, и в его возрасте не следовалоприезжать в аэропорт, чтобы встретить человека, годившегося ему в сыновья.

— Сэнсэй… — вежливо начал Дронго.

— Не нужно говорить так торжественно, — усталопосоветовал Симура, — я рад тебя видеть. Он протянул руку и сжал ладоньДронго. Тамакити оглянулся и, улыбнувшись, мягко тронул машину с места. Симураубрал свою руку. Для сдержанных японцев подобное проявление чувств было жестом,выходившим за рамки обычных представлений о гостеприимстве.

Кодзи Симура уже давно был легендой Японии. Вместе с МишелемДоулом из Англии и комиссаром Дезире Брюлеем из Франции он основал синклитсамых выдающихся аналитиков мира, в который два года назад был торжественнопринят и Дронго. Именно поэтому Дронго с удовольствием согласился прилететь вТокио, к своему наставнику. Он знал Симуру, тот не стал бы вызывать человека попустякам. И уж тем более не стал бы настаивать на его прилете, приуроченном копределенной дате. Однако приезд Симуры в аэропорт его поразил. Он знал, что устарика тяжелая болезнь почек и он почти все время проводит в больничной палателибо дома, покидая свою квартиру лишь в исключительных случаях. Очевидно,приезд Дронго и был таким исключительным случаем. К тому же Тамакити сел наместо водителя, чтобы в салоне автомобиля не было постороннего человека, —Спасибо, что прилетел, — тяжело сказал Симура, откидываясь на спинкусиденья. — Мне нужно было с тобой поговорить, и поэтому я решил приехать ваэропорт.

— Вам не следовало приезжать, — пробормоталДронго.

— Не нужно, — прервал его старик, — я знаю,как долго ты летел. Но я специально пригласил именно тебя, Дронго.

— Я понимаю, — кивнул он, ожидая продолженияразговора.

Симура замолчал. Он словно собирался с силами. Тамакити навсякий случай, обернувшись, посмотрел на него. Но старик лишь отдыхал передначалом длинного монолога.

— Мне нужен был именно ты, — задумчиво повторилСимура.

Машина выезжала на трассу. Японские дороги однаждыиспользовались великим Тарковским в его фильме «Солярис». Эти кадры Дронгохорошо помнил, «Солярис» был одним из его любимых фильмов.