Красавица и чудовище - Татьяна Тарасова

Я очень счастливый человек. Я счастливо живу, я обожаю свою работу, я живу с благодарностью к своим родителям, мужу, моей сестре, моим друзьям и учителям.

Почти двадцать лет назад я начинала свою первую книгу со слов «Зачем человек пишет о своей жизни?» Но ответ на этот вопрос простой. Вероятно, он пытается подвести некий итог. Уже тогда я, еще сравнительно молодой тренер, могла гордиться своими учениками-чемпионами. Теперь же моя биография просится в книгу рекордов Гиннесса. По числу золотых медалей моих учеников на чемпионатах мира и Европы и Олимпийских играх, я лидирую среди всех специалистов в фигурном катании, причем с приличным отрывом.

В прошлом году американцы меня определили в список 25 лучших тренеров мира, об этом я в книге упомянула, но недавно вновь получила поздравления: я единственный представитель России в такой же компании, но уже по итогам 2001 года. Вероятно, нет больше на свете тренера по фигурному катанию, кроме меня, готовящего своих учеников уже к 9-й Олимпиаде.

После даже части такого перечня собственных заслуг требуется в дальнейшем отдыхать и, конечно, в большом комфорте. Но я так не приучена. Я живу сегодняшним днем — следовательно, работой.

Почти двадцать лет назад моя первая книга заканчивалась рассказом о Наташе Бестемьяновой и Андрее Букине, тогда еще не имеющих никаких чемпионских званий, финал этой — рассказ о Алексее Ягудине, трехкратном чемпионе мира. Кстати, уникальный результат в мужском одиночном катании. Мы работаем с Лешей три последних года. В 2001 году он уступил первое место. Но я в него верю. Верю в его олимпийский успех. Но главное, в соперничестве с ним развивается и идет вперед фигурное катание. «Фигурка», как говорили в моей молодости. Почему я написала эти строки? Вся моя жизнь состоит из жизни моих учеников, тем более, что тренером я стала, когда мне не было и двадцати. И каждый из них мне по-своему дорог. Каждого из них я любила и люблю. Они подарили мне удивительную вещь. Через них я разговаривала с миром. И миллионы людей меня «слушали». Такое не каждому выпадает.

Об этом я дальше и написала.

Я никогда не верила в приметы. Да и не приняты были в те времена, в конце шестидесятых, когда я выступала, всякого рода амулеты. Но вот мы с Жорой (моим последним партнером Георгием Проскуриным) стали ездить на чемпионаты мира и Европы, и я обратила внимание, что девочки в раздевалке сидят кто с куклой, кто с плюшевой собакой, короче, каждый что-то в руках теребит… А у меня — ничего. Я знала только, что ботинки всегда начинаю шнуровать с левой ноги, но это получалось совершенно автоматически. И если я вдруг проверяла себя, не перепутан ли порядок шнуровки, то всегда успокаивалась, убеждаясь, что магическое воздействие на руки остается незыблемым. Даже если надевала вначале правый ботинок, то все равно шнуровку начинала с левого — и так по нескольку раз в день.

А когда перешла на тренерскую работу, то так же автоматически неизменно начала шнуровать ботинки с правой ноги…

Ни талисмана в молодые годы не было, ни суеверий, мол, надо надевать на старт что-то одно и ни в коем случае не переодеваться. Теперь же во время соревнований я три дня костюм не меняю. Я выбираю себе удобную одежду или специально ее шью — и, начиная с «Нувели» (так фигуристы называли уже забытый традиционный декабрьский международный турнир на призы газеты «Нувель де Моску»), весь сезон надеваю на все старты только ее. Долго не снимала на соревнованиях шубы, потому что когда-то Букин назвал ее счастливой. Наташа и Андрей не верят в приметы, но если им казалось, что шуба приносит счастье, я готова была ее носить даже летом.

Мой талисман — латаная-перелатаная кожаная черепашка. Известный тренер сборной ГДР, наставник такой популярной пары, как Уве Гросс и Мануэла Кагельман, Йохан Линднер, который одним из первых начал заниматься подкрутками (ими с большим удовольствием и успешно мы все сейчас пользуемся), подошел ко мне, протянул маленькую набивную, обшитую искусственной кожей черепашку и сказал: «Я знаю, она принесет тебе счастье». Черепаха перекочевала в мой карман. Это произошло тридцать лет назад на «Нувели», когда после трех недель совместных занятий я выпустила на соревнования свою первую в тренерской жизни пару — Людмилу Суслину и Александра Тихомирова. Почему Линднер сделал мне такой подарок, не знаю. Он хорошо ко мне относился, а может быть, помнил, как я соревновалась с его парами, и хотел теперь пожелать мне удачи.

Эта черепашка объехала со мной весь мир в кармане или сумке. Она небольшая, с ладонь, и много места не занимает. Сшитая из кусочков, черепаха стала рваться, накануне Олимпиады в Лейк-Плэсиде я дала ее Родниной, и Ира ее аккуратно подштопала. В сезоне 1982 года я черепашку с собой никуда не брала, чтобы она отдохнула, набралась сил, а накануне чемпионата страны 1983 года отдала починить Наташе Бестемьяновой. Наташа вернула черепаху мне перед чемпионатом Европы, на котором они впервые с Андрюшей завоевали золотые медали.

Маленькая кожаная черепашка положила начало целой коллекции.

В Саппоро на Олимпийских играх 1972 года, где я впервые была в роли тренера олимпийской сборной, привезя пару — Ирину Черняеву, ныне маму чемпионки мира Марины Анисиной, и Василия Благова, Юра Овчинников 13 февраля, в день моего рождения, сказал: «Ты сама похожа на черепаху Тортиллу, вот тебе на память игрушечная», — и преподнес хорошенькую черепашку, в шапочке и с бусами на шее. Он не знал, что вместе с его подарком у меня дома теперь уже две черепахи. Впрочем, эта парочка дала возможность кому-то пустить слух, что Тарасова собирает черепах, да я и сама стала приглядываться к этим игрушкам и кое-что покупать. Но чаще мне их дарили. Спортсмены, родные, друзья. Сейчас в моей коллекции больше четырехсот черепах. Саша Зайцев привез мне с Кубы чучело настоящей черепахи, Марина Неелова нашла для меня стеклянную черепаху в Венеции, моя подруга Ира Возианова купила мне огромную черепаху-подушку в Милане. Большой вклад в коллекцию сделал мой муж, Владимир Крайнев, привозя черепах из всех своих гастролей. Потом черепах стали приносить и Володины друзья.

Они все разные. Бронзовые, золотые, позолоченные, серебряные (одну такую, очень красивую, мне подарили Торвилл и Дин), деревянные, матерчатые. Кстати, две огромные матерчатые черепахи-подушки мне в Лейк-Плэсиде преподнесли на день рождения Роднина и Бестемьянова.

Так и собралась из-за талисмана целая коллекция, может, именно в этом было его предназначение. Коллекция, которую я очень люблю и могу разглядывать, не отрываясь, часами. Я при этом отдыхаю. Правда, моя мама говорит: «Такое впечатление, что ты не с людьми работаешь, а в зоопарке. Все медали и кубки выставляют на полки, а ты черепах».

Ну и что ж. Я люблю их показывать, люблю ими хвастаться, и теперь все наши знакомые знают — Тарасова коллекционирует черепах.