Промзона - Юлия Латынина

Дарья Михайловна уперла руки в пышные боки и заявила Степану:

– Ты поживи с мое, а потом меня учи, чего мой муж должен делать! Хочет он! Уйдет он, ясно!? Ты чего лыбишься?

– Ничего, – сказал Бельский, – вкусный у вас пирог. Мама в детстве такой пекла.

– Так чего стоишь? Помой руки и бери, для людей пекли, не для себя! Да не здесь помой, в ванной!

Бельский улыбнулся – впервые за последнюю неделю – и вышел из кухни. В коридоре он, однако, свернул не в ванную, а в кабинет. Кабинета, собственно, не было: была спальня с маленьким чертежным столом и стенами, завешенными снимками истребителей. В спальне сидели и выпивали трое: шеф-пилот Михаил Рубцов, генеральный конструктор «Русского неба» Яша Ященко и еще какой-то техник.

Конструкторское бюро «Русское небо» на сорок восемь процентов принадлежало Черловскому авиазаводу и на сорок пять процентов – оффшоркам, представлявшим Степана. Пять процентов принадлежали самому Ященко. Раньше эти пять процентов ничего не значили, а теперь именно голос Ященко становился решающим. При виде Степана разговор прекратился.

– Дарья пирог печет, – смущенно сообщил Рубцов Степану, – пирог будешь?

Степан плюхнулся на диван.

– Буду. Славная у тебя Дарья.

Степан, чуть прищурясь, взглянул на техника. Тот торопливо поднялся, прихватил с собой стакан и вышел. В комнате остались только трое, и на мновение в ней повисло невеселое молчание.

– Ну, как дела? – с усмешкой спросил Бельский.

– К президенту ходили, – ответил Рубцов, – говорят, в бюджет внесли поправку: триста миллионов на доводку МиГа.

– Ну вот видите, как здорово, – сказал Степан, – в Кремль сходили. Меня с моей рожей не то что в Кремль – в СИЗО бесплатно не пустят.

– У меня завтра встреча с Александром Феликсовичем, – напряженным голосом сообщил Ященко.

Ященко был молодой еще тридцатилетний парень, очень способный конструктор и прекрасный бизнесмен. Он был благодарен Степану, но сотрудничество с Бельским всегда тяготило его. Основной причиной было то, что Ященко, почти всегда предсказывавший реакцию собеседника на то или иное свое предложение, никогда не мог предсказать реакции Степана. Временами ему казалось, что они принадлежат к разным биологическим родам.

– Александр Феликсович, – сказал Ященко, – очень хорошо разбирается в проблемах отечественного самолетостроения. Но если вы против, я отменю завтрашнюю встречу…

– Кстати, по поводу Ревко, – преувеличенно радостно вскричал Рубцов, – я все глядел, глядел – я же только на приеме вспомнил, что мы знакомы!

– И где же вы познакомились?

– В Сирии. В восемьдесят четвертом. Он же наши МиГи поставлял и еще, представляешь, израильские «узи»! У сирийцев тогда было такое странное условие, чтобы и МиГ, и «узи»… В восемьдесят четвертом! «Узи»! Денег у него было, как у арабского шейха. У меня даже фотографии сохранились… Показать?

– Покажи, – равнодушно согласился Степан.

Рубцов выдвинул один из ящиков комода и стал копаться в снимках. Степан молча рассматривал фотографии МиГов на стенах.

– Нет, не здесь, – сказал Рубцов, – это, наверное, в другой комнате. Прикинь, Степан Дмитриевич: МиГ и «узи»!

И вышел. Ященко и Степан остались одни. Ященко прятал от Степана глаза.

Бельский смотрел на него с усмешкой: он видел Ященко насквозь. В свое время он вытащил Яшу из долгов и беды. Он помог ему, дал денег и даже подарил Яше пять процентов акций конструкторского бюро. Любой пацан из подворотни в этой ситуации до конца жизни считал бы себя крепостным Бельского. По первому слову Бельского он был бы готов сесть, убить или погибнуть. Не то Яша – он уже искренне не понимал, чем он был обязан Бельскому. Он уже искренне считал все преимущества от сотрудичества с Ревко. Это были другие люди, другие правила игры. И потом эти люди еще удивлялись, отчего бандиты презирают их и считают лохами.

– Тут президент в январе обещал к нам приехать, – осторожно сказал Ященко. – Спрашивал, где тут хорошие горные лыжи. А горные лыжи хорошие в Павлогорске…

– Ну вот видишь, как хорошо, – с усмешкой сказал Степан, – Костя приехал в Павлогорск с ордером на арест, а Извольский приедет в Павлогорск с президентом. Президент у нас будет круче, чем ордер, а?

Ященко закусил губу. Потом наконец решился.

– Зря вы так, Степан Дмитриевич, – сказал он, – конечно, я понимаю, вы лишились очень больших денег. Но… взглянем правде в глаза, то, что случилось, для российского самолетостроения оно лучше. Если у программы международного сотрудничества есть прямая поддержка президента и Кремля…

В кармане Бельского зазвонил телефон.

– Да.

– Степан Дмитриевич, это Шевчук. Дима Шевчук, помните?

– Да. Что?

– Мы раскрыли убийство Горного. Если хотите, можете подъехать в прокуратуру.

Степан встал. Посмотрел на вжавшегося в кресло Ященко.

– Я вернусь, – сказал Степан, – не уходи. Поговорим насчет твоей завтрашней встречи.

Старший следователь областной прокуратуры Дмитрий Шевчук, которому было поручено вести дело об убийстве Афанасия Горного и Фаттаха Олжымбаева, чувствовал себя очень неуютно.

Все, что было известно на сегодняшний день, и известно доподлинно – это что исполнителем был местный бандит Леша Крамер по кличке Самосвал. Все остальное было – догадки, а догадки могли быть самые разные.

Более чем вероятно, что Денис Черяга был действительно организатором преступления. Он мог знать о Крамере через Гришу Епишкина. Они могли встречаться, даже почти наверняка озлобленный, обиженный Крамер ходил к врагам группы «Сибирь».

Но это была только одна возможность. А посмотрим с другой стороны: Степан Бельский провел в Черловске почти неделю и все это время ночевал, естественно, на корпоративной вилле. И накануне покушения, которое должно было уничтожить виллу, – вдруг спешно улетел. Были у Степана претензии к Цою? Были. Цой готов был пожертвовать Черловским авиазаводом, чтобы захватить Павлогорский ГОК. Степан был готов сделать что угодно, чтобы сохранить авиазавод.

Что ни говори, а это была неприятная возможность. Учитывая конфиденциальные отношения Шевчука с Бельским.

Наконец, была и третья возможность. Как там ни верти, а убили-то не Константина Цоя, а Фаттаха Олжымбаева, который, как выяснилось, Цоя предавал и обкрадывал. И в результате этого убийства Цой с триумфом и без сопротивления зашел на ГОК, который так просто ему в руки бы не дался. Все сложилось очень в пользу Константина Цоя, а тут знаете как: если что-то случайно сложилось в пользу Альбиноса, иногда стоит присмотреться – и обнаружишь, что случайность эта рукотворная.

Да, Крамер скорее всего был уверен, что стреляет по особняку боевой кумулятивной ракетой. Но была ли ракета на самом деле боевой? Или ее заменили на боевую за те пять часов, которые она валялась в сарайчике?