Воин из-за круга - Андрей Астахов

– Тебя зовут…

– Ты никогда не сможешь произнести мое имя. А знаешь почему? Ты дочь Иола ди Криффа. Великого воина и славного мужа. Ты можешь гордиться своим отцом. Он был храбрейшим из моих врагов. И он хорошо послужил мне. Помнишь моего Легата, который убил старого скроллинга Акуна? Это был он, твой отец. Как же ты, дочь великого ди Криффа, можешь убить меня, если на моем пальце каролитовый перстень твоего отца! Мало, очень мало твои бестолковые друзья рассказали тебе о свойствах окаменевшей крови дракона, – Аина шагнула к Руменике, которая уже начала задыхаться. – Видишь, я ничего не упустила, сука!

– Ошибаешься, Аина, – вдруг спокойно сказал Хейдин. – Или нет, не Аина! РИВГАЙН!

Нечеловеческий вопль разорвал тишину над площадью, заставив даже тех, кто еще смел оставаться на ней, в панике броситься прочь. Аина повернулась к Хейдину, ее глаза пылали, золотые локоны на голове шевелились, будто змеи.

– Ты не можешь! – зашипела она. – Жалкий пес! Только девятый император девятой династии может назвать мое имя! А ты сдохнешь!

– Я и есть девятый император, – ответил Хейдин. – Два часа назад Руменика передала престол Лаэды мне.

– Это… правда! – выдохнула Руменика.

– Уходи в бездну! – крикнул Хейдин и, глядя прямо в раскаленные адской злобой зрачки Аины, провозгласил: – РИВГАЙН! РИВГАЙН! РИВГАЙН!

– Ривгайн!

Голос был нежный и до боли знакомый. Она открыла глаза. Над ней было небо невероятной чистоты и синевы. Пахло жасмином, еще чем-то легким и приятным. Она приподняла голову, осмотрелась. Потом на нее упала тень.

– Кирнан?!

Он опустился рядом с ней на траву, взял ее руку и поцеловал. Со дня их последней встречи он нисколько не изменился. Все те же волнистые белокурые локоны, пробивающиеся над верхней губой усики, глаза, такие же чистые и светлые, как это небо – и полные любви.

– Кирнан, что происходит? – Она села, оправила платье, вопросительно посмотрела на юношу. – Ничего не могу понять? Как я сюда попала?

– Это долго рассказывать, – Кирнан сел рядом, обнял ее за талию. – Боги, как я рад тебя видеть! Я так долго ждал этого мгновения.

– Кирнан! – Она все еще не могла оправиться от изумления. – Ведь это…

– Наше место. Смотри, вон водопад, который мы называли Ворчуном. А там, за этими деревьями – поляна, на которой мы с тобой в первый раз поцеловались.

– Но объясни мне, как мы тут оказались?

– А ты разве не знаешь? Это такой вот волшебный фокус. Люди рано или поздно возвращаются туда, где они были счастливы.

– Как странно! Мне почему-то кажется, что я была совсем в другом месте. Я что, заснула?

– О да, родная! Ты спала долго.

– Почему ты меня не разбудил?

– Не мог. Но я все время был рядом с тобой.

– Уф! – Она тряхнула густой гривой каштановых волос, обдав юношу пьянящим запахом летних трав. – Скверный мальчишка! И ты смотрел, как я сплю?

– Не совсем. Когда ты уснула, я гулял, думал о будущем. О нашем с тобой будущем.

– А мне снилось что-то очень скверное, – сказала она задумчиво. – Будто наш дом в Валь-Фотэнна сожгли, а моего отца убили. Надо мной страшно издевались и привязали умирать к той старой липе, у дороги – помнишь, ты еще всегда говорил, что у нее ветки, как пальцы у старухи. И я умерла от боли и горя. А потом я стала вампиром. И меня прокляли. Представляешь, меня заперли в каком-то страшном мрачном месте, где я кричала от боли. А потом меня как будто бы освободили, и я начала всем мстить. И знаешь, что было самое забавное? У меня были белокурые волосы. Совсем, как у тебя.

– Я люблю тебя, Ривгайн, – сказал Кирнан, глядя ей в глаза. – И буду любить тебя всегда. Даже когда твои волосы станут седыми. А сон… Забудь про него. Это был всего лишь сон. Даже не стоит о нем вспоминать.

– Ты так сильно меня любишь? – игриво спросила она.

– Безумно, – глаза юноши потемнели, сделались страстными. – Ты моя темная душистая роза, моя лесная лань, моя Ривгайн! Разве можно тебя не любить? Все мои мысли всегда были только о тебе.

– Ты говоришь так, как будто мы не виделись целую вечность.

– Вечность? Нет, родная. Просто мне показалось, что ты спишь слишком долго.

– Поцелуй меня, Кирнан.

Они лежали в траве, и Ривгайн казалось, что никогда еще она не была так счастлива. В небе над головой плыли мягкие белые облака, и порывы летнего ветра ласкали разгоряченные лица влюбленных.

– Это ведь никогда не кончится, Кирнан? Никогда-никогда?

– Никогда. Обещаю тебе.

– Я люблю тебя, милый.

– Я знаю.

– Пойдем, – он помог ей встать, взял за руку. – Нас ждут. Твои и мои родители сегодня собираются нас благословить.

– Мои родители? Кирнан, не надо так шутить. Ты ведь знаешь, что моей мамы давно нет.

– Тебе и в самом деле приснился дурной сон, милая! – Кирнан засмеялся. – Надо тебя полечить. Дай-ка я поцелую тебя. Может, после этого ты наконец-то забудешь про свой кошмар.

– Странно, – Ривгайн еще раз огляделась по сторонам, посмотрела в глаза юноши. – У меня в голове какая-то неразбериха. Сон мне казался явью, а явь теперь кажется прекрасным сном. Я так счастлива, милый! Я ведь не сказала тебе еще одного – во сне мне привиделось, что я тебя потеряла.

– Глупенькая моя! Как я мог оставить тебя? Ведь я так долго тебя искал, – Кирнан снова обнял ее и поцеловал. – Я искал тебя тысячу лет и нашел. И мы вместе. Теперь уже навсегда.

– Вот так все и случилось, приятель, – рассказывал Зарята затихшему Франшену Рекле, – и я, до сих пор не знавший страха, был порядком испуган, признаюсь. Уж очень я переживал за Руменику. У нее было такое лицо – ого-го! Белое, как снег. Но мне не пришлось вмешиваться. Папа сам справился.

– И Аина ап-Аннон мертва?

– С ней покончено. Ее тело упало на мостовую, а потом стало так быстро разлагаться, что оторопь брала. Пара минут, и от девчонки остались одни косточки. Знаешь, мне почему-то стало очень грустно. Уж больно красивое было тело. Прям картинка.

– Нашел о чем сожалеть! Радоваться надо, что с Аиной покончено.

– Жаль, что ты не видел, какой красавицей она была, Франшен. Мы, драконы, очень неравнодушны к женской красоте. Особенно к блондинкам. Помнится, когда я был совсем маленький, отец рассказывал нам с братом Ихоуном про нашего предка Эгранавайна – великий был дракон! Он, говорят, так любил человеческих самочек, что собрал в своей пещере аж шестьдесят семь девушек, и все они были блондинки, одна другой краше. Глазастенькие, грудастенькие, с длинными косами и не менее длинными ножками. А потом, когда какой-то заезжий рыцарь случайно попал в его владения и попытался освободить девчонок, ни одна из них не согласилась расстаться с Эгранавайном! Чем-то он их к себе привязал, – Зарята вздохнул и выпустил клуб дыма. – Знать бы чем.