Плевицкая - Леонид Млечин

И о Плевицкой — когда ее посадят на скамью подсудимых — тоже вспомнят иначе: «Необразованная и малограмотная, она была чрезвычайно умна и обладала тем свойством талантливой актрисы, которое давало ей возможность при желании перевоплощаться то в беспомощную, слабую, простую, доверчивую и добрую женщину, то в существо твердое, как кремень, где человеческое чувство жалости и сострадания отбрасывалось в сторону, где доминировал холодный расчет».

Торжества завершились. Но некоторые почетные гости задержались в Париже. Дочь Корнилова уезжала в среду, 22 сентября. Скоблин и Плевицкая обещали ее проводить. Скоблин попросил и адъютанта полка капитана Петра Григуля с женой приехать на вокзал.

Впоследствии французская полиция достаточно точно установит, что именно 22 сентября, в день похищения Миллера, делали Скоблин и Плевицкая. А Владимир Бурцев опишет результаты следствия в книге, которую издаст на свои средства: «Большевіцкие гангстеры в Париже. Похищеніе генерала Миллера и генерала Кутепова».

С самого утра Скоблин и Плевицкая начали выстраивать свое алиби. Они поехали в русское кафе на рю Донизан, где пробыли полчаса, до половины одиннадцатого. Из кафе Скоблин отвез жену в модный магазин «Каролина» на авеню Виктора Гюго и оставил ее там, обещав вернуться за ней после встречи с Евгением Карловичем Миллером.

Официанты в кафе и продавцы в магазине должны были в случае необходимости подтвердить, что всё утро Скоблин и Плевицкая провели на публике. Из «Каролины» они намеревались ехать на Северный вокзал — провожать Наталью Лавровну Корнилову-Шапрон дю Дарре. Брюссельский поезд уходил в начале третьего.

Пока Надежда Васильевна с удовольствием примеряла платья, Николай Владимирович вышел из магазина, уселся в свой автомобиль и уехал. Обещал вернуться через час.

С Евгением Карловичем Миллером они встретились на углу улиц Раффэ и Жасмэн. Здесь Скоблина и Миллера поджидал еще один человек. Его имя мне не известно. Скоблин оставил свой автомобиль, и они втроем, разговаривая, пошли по улице Раффэ к калитке дома на бульваре Монморанси.

Его в 1936 году за 30 тысяч франков в год арендовал советский полпред Владимир Петрович Потемкин (будущий первый заместитель наркома иностранных дел и академик). В доме находилась школа для детей советских сотрудников, работавших в Париже. Но в сентябре каникулы еще не закончились, и школа пустовала. Здание сторожила одна безграмотная женщина.

Позднее следствие обратит внимание на то, что место для похищения генерала Миллера выбрали очень удачно. Советский дом находился на окраине Парижа, возле Булонского леса, в пустынном (в те годы) месте, где редко можно было встретить прохожего — особенно в обеденные часы.

Следствие даже найдет свидетеля последних минут свободной жизни генерала Миллера. Бывший офицер Добровольческой армии 22 сентября 1937 года находился на террасе дома всего в нескольких десятках метров от советской виллы на бульваре Монморанси. Оттуда ему было прекрасно видно, как у самого входа в советский дом стояли хорошо ему известные генералы Миллер и Скоблин, а между ними — спиной к нему — находился какой-то человек плотного сложения. Скоблин в чем-то убеждал Миллера и показывал на калитку советского дома. По-видимому, предлагал генералу войти в дом. Евгений Карлович, похоже, колебался.

Что произошло потом, свидетель не видел, так как в это время его позвали с террасы внутрь дома. Он не придал никакого значения увиденной им сцене. Только на другой день, прочитав в газетах о похищении Миллера и исчезновении Скоблина, понял, чему был свидетелем.

Надо понимать, генерала Миллера втолкнули в дом, где находились оперативники Главного управления государственной безопасности Наркомата внутренних дел, и всё было кончено. Его одурманили хлороформом, уже в бессознательном состоянии заткнули рот и связали руки и ноги. Через несколько минут к дому подкатил новенький восьмицилиндровый грузовичок компании «Форд», приобретенный советским полпредством. В грузовик погрузили большой и тяжелый ящик, его вынесли вчетвером.

Передав Миллера оперативной группе НКВД, Скоблин на машине поехал за Плевицкой. Но опоздал. К «Каролине» он подъехал буквально через пять минут после того, как Надежда Васильевна отправилась на вокзал. Скоблин поспешил за женой. Догнал ее только на перроне. Дочери Корнилова Николай Владимирович непринужденно объяснил, что они с Надюшей приехали вместе, но он появился позже, поскольку ему пришлось отогнать машину на стоянку и что-то исправить в моторе.

Следствие назначит экспертизу, которая установит: мотор купленной на деньги НКВД новенькой машины работал идеально, исправлять было нечего. Да и весь день Николай Владимирович преспокойно на ней раскатывал.

С вокзала Скоблин и Плевицкая отправились в Галлиполийское собрание (на рю де ля Фезандери) — пить чай. Затем Скоблин завез жену в гостиницу «Пакс» (на авеню Виктора Гюго) и оставил там немного отдохнуть. А сам вместе с полковником Трошиным и капитаном Григулем нанес визиты Деникину и Миллеру, дабы поблагодарить обе семьи за участие в прошедшем накануне банкете корниловцев.

На процессе Плевицкой капитан Григуль расскажет, как в тот день Скоблин настойчиво приглашал Деникина вместе поехать в Брюссель. Антон Иванович благоразумно отказался.

Не застав — по причине ему одному известной — генерала Миллера, Скоблин как ни в чем не бывало попросил его жену передать генералу искреннюю благодарность преданных Белому делу офицеров-корниловцев.

Впоследствии его невероятное хладнокровие станет предметом взволнованного обсуждения в эмигрантской среде. Он же только что отдал в руки злейших врагов своего старого и доброго друга!

Многие задавались вопросом: как Плевицкая и Скоблин могли так поступить, зная, что ждет Миллера в Москве?.. Тюрьма, а то и смерть.

Скорее всего, они просто не думали об этом. И не испытывали ни малейшего сожаления. Не интересовали их ни судьба Миллера, ни страдания его жены и детей. Чувство вины — естественная часть нормальной человеческой личности, но это чувство возникает не у всех.

Они целиком и полностью сосредоточились на себе. Важнее всего — собственное благополучие и положение в жизни. Детей у них не было. Заботиться о других они не привыкли. А благотворительность, в которой Плевицкая всегда участвовала, — это нечто иное, это часть образа жизни.

Ближе к вечеру они вернулись к себе в Озуар-ла-Феррьер, чтобы накормить кота и собак. Но вечер еще не был закончен. Им не хотелось сидеть дома, и они вновь поехали в Париж. Плевицкая осталась в гостинице «Пакс», а Скоблин еще раз наведался в Галлиполийское собрание и потом только присоединился к жене. Скорее всего, он был доволен тем, как удачно провернул дельце. И Надежда Васильевна разделяла с ним эту радость.

А Миллера уже искали. Но Скоблин лег спать, не подозревая, что его вскоре разбудят и попросят приехать в канцелярию РОВСа. И он никогда больше не увидит свою жену.

А что же происходило с председателем Русского общевоинского союза?

Когда генерала хватились, машина, увозившая Евгения Карловича Миллера, была уже далеко от Парижа. Связанного генерала, находившегося без сознания, на максимальной скорости везли в портовый город Гавр.