Ричард Длинные Руки - маркграф - Гай Юлий Орловский

Он посмотрел с удивлением.

– А вы… гм… получили неплохое образование, сэр Полосатый.

Я возразил застенчиво:

– Да что вы, ваша светлость! Это я от природы такой умный. Сам порой изумляюсь: и умный, и красивый, и вообще весь в белом… Значит, вашу власть уже начинают ставить под сомнение?

Он выставил вперед ладони.

– Нет-нет, еще никто… Просто усиление некоторых лордов вызывает тревогу. А тут еще Его Величество пожаловал. И хотя это мое герцогство и король у меня всего лишь гость, но положение довольно двусмысленное, я все-таки вассал… А тут я на беду допустил некоторый промах…

– Что случилось?

Он пожевал губами, мне показалось, что избегает моего взгляда.

– Лорд Кристин построил скайлер. По договору между моим предком герцогом Аугсбургом и всеми прочими лордами, только герцог имеет право на скайлеры, а все остальные должны довольствоваться простыми джаггерами. Ну, вы понимаете, зачем это сделано…

– Конечно, – ответил я. – В джаггерах, если я правильно понял, можно летать вдвоем-втроем, не больше, а в скайлерах можно перевозить сотню воинов, а то и рыцарей, если те не погнушаются. А это уже подготовка к мятежу!

Он вздохнул.

– Его Величество прибыл очень некстати. Лорд Кристин сразу же пообещал сделать такой же скайлер и для него, чтобы можно было Его Величеству со всем королевским двором…

– И что ответил король?

– Пока ничего, – сказал герцог. – Понимает, положение непростое. Но к лорду Кристину отнесся с повышенным вниманием. И всячески обласкал.

– Это нарушение равновесия, – вставил я. – И всех международных, в смысле, межземельных норм!

Он посмотрел на меня снова с удивлением.

– Очень точно.

– Лорд Кристин нарушает сложившийся порядок, – сказал я. – А это чревато боком. А также ведет к непредсказуемым и темным последствиям.

Герцог кивнул.

– Словом, Его Величество еще не выбрал, кого поддержать.

– Закон или выгода, – пробормотал я, – да, выбирать трудно как раз в полукоррумпированном обществе. Вот до или после – нет проблем!

– Гм…

Я отодвинул тарелку и отвесил короткий поклон, хотя из положения сидя это делать трудно. Лицо держу строгим и значительным, на герцога постарался смотреть преданным взглядом отважного и даже лихого искателя приключений.

– Ваша светлость, с вашего позволения не стану тратить времени на долгие сборы.

Его лицо посветлело, но только на миг, тут же тень набежала на мужественное лицо лорда и правителя.

– Погодите! Что вы собираетесь делать?

Я выпрямился и преданно посмотрел в глаза.

– Как что? Я же посланник мира и дружбы!.. Постараюсь убедить в необходимости сохранять и поддерживать равновесие в мире. Никакого опасного одностороннего вооружения!.. Это чревато экономическими и прочими гуманитарными акциями.

Он вздохнул с облегчением.

– Спасибо, эти слова я и хотел бы услышать, но… почему-то не надеялся. Простите, сэр Полосатый. Ваши слова полны мудрости.

А уж поступки так ваще, мелькнула мысль, но вслух сказал бодро:

– Это потому что в этом замке все пропитано вашей мудростью, благородный сэр Ульрих! Я вот потерся здесь, пропитался. Вы, как светоч, со всеми делитесь своим светом.

– Спасибо, сэр Полосатый, – сказал он растроганно. – Спасибо! Как только сочтете себя в состоянии, идите и поступайте в соответствии со своими словами.

Щас, ответил я мысленно, ребенок я, что ли, в соответствии со своими словами, во загнул, наивный, но вслух заверил со всей искренностью:

– Конечно, ваша светлость! Считайте, операция по принуждению к миру уже началась.

Я поднялся, поклонился сперва леди Жозефине, она вскинула брови и смотрит в высокомерном ожидании, безукоризненная, высеченное из мрамора олицетворение красоты благородной девушки из высшего круга.

Демонстративно подавив горестный вздох, я повернулся к герцогу и отвесил почтительный поклон.

– Ваша светлость…

Он спросил с беспокойством:

– Что, уже?

– Конечно, – ответил я. – Лучший пир для мужчины – кровавый бой, когда под крики убитых мертвецов идешь по колено в крови, врага поишь настоящим вином сражения и славы, спотыкаешься о срубленные головы и поскальзываешься на вывалившихся кишках, они всегда почему-то скользкие… Мое сердце берсерка тоскует о таких славных днях, когда бьешь других по голове и получаешь сам… разве это не высшее наслаждение?

Я говорил громко и с энтузиазмом, рыцари захлопали, потом поднялись с кубками в руках и заревели могучими голосами походную песню. Думаю, некоторые, судя по их лицам, уже сочли себя в полевом лагере, что готовится к битве.

Я раскланивался, прижимая руку к сердцу, вскидывал длани и потрясал в воздухе, леди Жозефине рискнул послать издали воздушный поцелуй, но снова, дура, не поняла, и я сказал громко, вздернув подбородок и не забыв его чуточку выпятить:

– До встречи в зале Славы!

Я проверил, как вытаскивается новый меч, мне подарили другой, получше, лук у меня свой, да никто и не рискнул предложить альтернативу, чувствуют его мощь, а тем временем из конюшни вывели великолепного коня.

– Ого, – сказал я, – это мне?

– Теперь это ваш, – ответили оба конюха, они повисали на удилах, стараясь удержать жеребца, но он вскидывал голову и поднимал их играючи. – Его светлость изволил повелеть…

– Передайте мою учтивейшую благодарность, – сказал я растроганным голосом. – У меня никогда такого коня не было. Никогда! Да и меч… чудо, а не меч!

Вообще-то я не всегда брешу по необходимости, а часто вот так, чтобы сделать человеку приятное. А с моей памятью брехать можно много и часто, ничего не забуду, не перепутаю и не попадусь.

Я красиво вскочил в седло, это одна из обязанностей рыцаря, чтоб все красиво и без видимых усилий. Это простолюдин может залезать на лошадь, пыхтя и охая, а мы просто обязаны врать во имя красоты и изящества.

Ворота заскрипели, простор открылся с голубым небом и зеленым лесом далеко впереди. Я вскинул руку в прощании, вдогонку закричали с пожеланиями доброй дороги и удачи, вот же простолюдины, не хотят заслуженного успеха, им халявную удачу подавай, сухая земля гремела под копытами, застоявшийся конь все набирал скорость, радуясь возможности размяться.

Вереница нагруженных телег тянется в замок, но некоторые торговцы везут поклажу во вьючных тюках, свисающих с обоих боков лошадей и мулов. Простые и бесхитростные люди, не нужно всегда выглядеть с достоинством, смотреть красиво и гордо, следить за манерами, они горбятся, чешутся, сопят, громко портят воздух и вытирают сопли об одежду, простому человеку все можно!