Путешествия англичанина в поисках России - Николас Бетелл

Именно в этот момент 22 декабря, когда диктатор был низложен окончательно, министерство иностранных дел наконец-то посоветовало королеве лишить Чаушеску ордена Бани. Как заявил представитель МИДа, это было сделано «из-за многочисленных нарушений прав человека в Румынии». Один из руководителей МИДа сэр Джон Фретуэлл сказал румынскому послу: «Мы рады такому концу вероломной, примитивной и агрессивной диктатуры». Прозвучали и более сильные выражения, и были приняты серьезные решения. На следующий день «Дейли экспресс» объявила: «Королева лишает Дракулу ордена». Она также возвращала «Звезду Румынии», которую ей вручили одиннадцать лет назад. Я был счастлив слышать это, но не мог не вспомнить, что мой совет, предлагающий такие меры, девять месяцев назад назвали «неподходящим», потому что он «вмешивал Ее Величество в политические игры», и мои коллеги и товарищи встретили это возгласами одобрения.

Почему же то, что считалось неподходящим девять месяцев назад, стало подходящим сейчас? Потому что Чаушеску больше не находился у власти, и МИД мог теперь открыто выступить против него? Неужели нельзя было быть смелее и принципиальнее и нанести удар, когда режим еще имел силу? Я не переставал спрашивать себя: что бы случилось, если бы мы и наши союзники действовали быстрее и тем самым показали, как Запад презирает Чаушеску? Может быть тогда противники Чаушеску избавились бы от него раньше, и можно было бы тем самым избежать такого количества человеческих жертв?

В тот день у Чаушеску были проблемы поважнее, чем потеря ордена Бани. Его и жену захватили в их автомобиле. Затем каким-то невероятным образом им удалось сбежать. Каждый день его жизни вдохновлял тающую банду его сторонников, особенно «Сикуритате», которая была за продолжение кровопролития, поскольку без Чаушеску у нее не было никакого будущего. Через два дня, на Рождество, Чаушеску и его жена наконец-то были пойманы и после скорого суда расстреляны. Я не сторонник смертной казни, но в этом случае я был уверен, что со смертью диктатора в стране закончится гражданская война.

В определенной степени репутация Великобритании была восстановлена. Награду, которую опозорил Чаушеску, изъяли в самый последний миг, в последние минуты его диктаторского режима и в последние часы его жизни. Но судьба капризна. Пусть его лишили звания кавалера ордена Бани, но золотая цепь с драгоценными камнями стоимостью 25 000 фунтов была утеряна. Она пропала в хаосе революции.

На этот счет возникло множество легенд. Говорили, что цепь вместе с орденом приобрел один сумасбродный американский миллионер, чтобы надевать ее у себя в бане. Но наиболее правдоподобным выглядело предположение о том, что орден украли и затем переплавили ради самого драгоценного металла. В 1990 году я наводил о нем справки, но в министерстве иностранных дел мне сказали, что было бы ошибкой давить на румын в этом вопросе, когда во всей стране такой беспорядок.

В марте 1994 года я снова навел справки. На этот раз, к моему немалому удивлению, по дипломатическим каналам были предприняты действия, и орден Бани был обнаружен. Целый и невредимый, он хранился в двух черных коробочках в Музее национальной истории в Бухаресте. Орден самолетом доставили в Лондон, хорошенько почистили и вернули в Большую Канцелярию в Сент-Джеймский дворец.

17. Албания:

последняя костяшка домино

Всю вторую половину 1989 года продолжался эффект домино, и красные режимы падали один за другим: Польша в августе, Восточная Германия и Чехословакия в ноябре, Румыния в декабре. Казалось, целая вечность прошла со времен второй «холодной войны», отмеченной нападками на диссидентов в конце семидесятых, затем вторжением в Афганистан и арестом Сахарова в начале восьмидесятых. Советскому Союзу оставалось просуществовать еще полтора года, но было очевидно, что власти, основанной на марсистско-ленинской идеологии, нанесены смертельные раны. К началу 1990 года в Европе сохранилось лишь одно государство, где коммунизму было отпущено еще несколько месяцев. Это была Албания, маленькая страна с трехмиллионным населением, зажатая между Грецией и Югославией.

Я помню, какое впечатление произвели все эти события на Кита Томса, моего оппонента от лейбористской партии на выборах в Европарламент в июне 1989 года, любителя всего крайне левого, якобы назвавшего свою собаку Лениным, а кота Троцким. Мы оказались с ним на торжественном вечере в Харроу в мае 1990 года, где отмечали 45-ю годовщину победы во второй мировой войне и восхваляли «новую Европу». Томс даже не смог поднять свой бокал за Европу, которая совсем недавно решила полностью отказаться от социалистического выбора. Поэтому он выпил лишь за единственную страну, которая все еще давала ему повод для политического оптимизма. Он выпил за Албанию.

Все долгие годы вражды с СССР Албания оставалась страной, о которой никто ничего не знал. Будто ее вообще не существовало. Она была как мифическая Руритания. Даже имя ее довоенного правителя короля Зога звучало как у героя сказки. Мы могли видеть Албанию из ресторанов, когда отдыхали на острове Керкира (Корфу), но никто никогда там не бывал. Мы только знали, что диктатор Энвер Ходжа сделал ее полицейским государством, в сравнении с которым СССР был раем свободы и достатка.

В Албании, чтобы послать письмо или поехать на автобусе из одного города в другой, требовалось разрешение самого Ходжи. Частным лицам было запрещено иметь автомобиль. О путешествии за рубеж, иначе как по государственному делу, нельзя было и помыслить. Когда пограничники засекали беглецов, пытавшихся покинуть Албанию вплавь, они не задумываясь открывали с катеров огонь или объявляли большое вознаграждение за их поимку. Тех же, кого задерживали на границе с Грецией, привязывали к тракторам и провозили по улицам родного города, чтобы другим было неповадно. В стране не было рынков, где крестьяне могли торговать выращенными ими овощами и фруктами. Даже художники и поэты работали за зарплату, рисуя картины и сочиняя стихи в соответствии с государственным планом. Только государство имело право вести экономическую деятельность. В 1967 году было запрещено справлять религиозные обряды, а священников казнили за крещение детей. Члены «Международной амнистии» признавались, что не могут подготовить доклад о соблюдении прав человека в Албании. Положение было настолько плохим, что невозможно было даже собрать информацию по этой проблеме.

Мы и не сознавали, в какой степени Великобритания и США были повинны в сложившейся ситуации. Жестокость Ходжи усилилась в период с 1949 по 1953 год, когда Запад направил в Албанию своих агентов для устранения коммунистического режима. Коммунисты использовали эту секретную и не до конца продуманная операцию, чтобы оправдать изоляцию своей страны от любого западного влияния.

Во