Великие Спящие. Том 1. Тьма против Тьмы - Виталий Валерьевич Зыков

поглотить далеко не всю силу Первоосновы. Часть сущности, содержащейся внутри каменного блока, была отторгнута телом лога. И, образовав два светящихся потока, потянулась прочь из пещеры. Через переходы и залы, извиваясь точно змеи, они добрались до логовищ Ловчего и канчора. Где с яростью изголодавшихся рептилий впились в тела «генералов» армии Бездны.

Могущественные твари не сопротивлялись, словно давно ожидая чего-то подобного. И спустя миг впали в спячку вслед за своим лидером. Спячку, которая точно так же, как и у него, сопровождалась глубокими телесными и духовными трансформациями.

И тогда часы, ведущие отсчет времени до давно предсказанного конца света, ускорили свой ход.

* * *

Бримс всегда любил свой кабинет в здании главного штаба Наказующих. Ему нравилось там абсолютно все: отделанные панелями из ралайятского дуба стены, узорчатый паркет на полу, иссорский ковер с традиционным узором, высокие окна с зелеными шторами и тяжелый массивный стол с обтянутой изумрудным сукном столешницей. Вроде бы ничего особенного – не слишком богато и уж точно не так уж и изысканно, однако именно сюда он старался прийти в самые сложные периоды в своей карьере Магистра и именно здесь принимал многие судьбоносные решения.

Так случилось и сейчас.

Едва разделавшись с первоочередными делами в поместье покойного Виттора – то есть дождавшись прибытия представителей Ложи Магов и Совета Мастеров, которые по протоколу обязаны подтвердить факт смерти Архимага, и организовав из команд Наказующих и Охранителей поисковые группы для поимки убийц, – льер Бримс тотчас отправился в Семь Башен. И, раздав помощникам череду приказов, призванных унять революционный энтузиазм своих сторонников, а заодно развеяв всеобщие опасения по поводу собственной кончины, Магистр укрылся в том самом кабинете.

И только там позволил себе задуматься, как быть дальше. Канва событий давно выскочила за рамки допустимого, и без проработанного плана действовать было слишком опасно. Особенно в свете того, что одного из своих противников он уже недооценил.

– Эх, Виттор, Виттор… наломал ты дров… – пробормотал Бримс, сцепив пальцы и положив руки на стол. – Мало того что струсил и Светлым продался, мало того что сил и знаний от них набрался, так еще и смог меня почти переиграть. Стыдно сказать, но ты, пусть при поддержке артефактов, кучи помощников и заранее подготовленной ловушки, столь блестяще провел со мной поединок, что, выкладываясь на полную, я мог добиться лишь ничьей. Ничьей, Темный Оррис твой папа!

Магистр неверяще замотал головой. Проклятье, многодневное противостояние было настолько выматывающим, что у него оказалась не только исчерпана магическая Сила, но и заметно упали духовные и ментальные способности. Да что далеко ходить, ранее он как-то не замечал за собой тяги к разговорам с самим собой, однако сейчас испытывал в том настоящую потребность.

– Хфургово семя, а еще кто бы мог подумать, что точку в нашем конфликте поставит его величество К’ирсан Кайфат. Человек, вокруг которого мы оба столь долго пытались плести интриги и которого я в конце концов прочил на роль главного жупела после гибели одного трусливого Архимага, сыграл свою собственную партию. И то, что ее предложил ему именно я, дело не меняет. Сколько таких заготовок бывает в каждом деле, и сколько из них никогда не идет в ход? – Бримс мрачно хмыкнул. – А наш разлюбезный К’ирсан не просто вписался в нужную схему, так еще и в немалой прибыли остался. – Магистр встал из-за стола и подошел к окну, сложив руки за спиной. – Хотя был ли у него выбор? Быть злодеем и врагом цивилизованных народов ему явно на роду написано, а раз так, то почему не воспользоваться теми выгодами, что дает этот славный титул?

Цели, которые хотел добиться император Сардуора, Бримс понимал как никто другой. Однако он не мог не признать, что именно нападение К’ирсана на Виттора склонило чашу весов на сторону Магистра Наказующих. И только благодаря этому он смог вырваться из ловушки и пробить дорогу в поместье Архимага… Впрочем, Кайфат уже получил свою плату. И Бримс искренне желал ему, чтобы кусок, который он укусил, не оказался слишком велик!

Внезапно вспомнив еще кое о чем, Магистр отодвинул ящик стола и достал один из лежащих там листков. На нем размашистым почерком самого льера Бримса было написано пророчество одного из новоявленных Кормчих. То самое, которое еще совсем недавно они с Виттором обсуждали.

«Вернулись в мир Ключи Силы, и Тьма вот-вот схлестнется с Тьмой, а Свет со Светом. Прахом рассыплются древние оковы, развеются чары, и пробудятся ото сна старые Хозяева. Стоящие над законом, те, кто ближе, чем братья, выберут, кому низвергнуться во Мрак, а кому принять Свет. Наступит время великой лжи, и два заклятых врага сойдутся в битве!»

Тогда строчки казались сущей бессмыслицей… Тогда, но не теперь! Уже окончательно стало понятно, что за Ключи Силы имеются в виду, появилась ясность с противостоянием Тьмы и Тьмы… но что самое печальное, только сейчас Бримс понял, кто такие стоящие над законом братья и в чем заключался их выбор.

Вслед за текстом пророчества на столе появилась початая бутылка вина. Бримс зубами выдернул пробку и, прямо из горла сделав щедрый глоток, отсалютовал полу под ногами:

– За тебя, Виттор! За тебя, друг, который был ближе, чем брат… Прощай и прости!

* * *

Светлые эльфы, впрочем, как и их Темные собратья, никогда не любили по-настоящему крупных городов. Их сердцу всегда были милей небольшие поселения, растворившиеся в густом, насыщенном магией лесу. С домами-деревьями вместо душных каменных скворечников людей, подвесными мостами вместо улочек и обязательным меллорном в центре вместо ратуши. Нет, иногда Дивный народ строил и замки, и дворцы, но здания, пусть даже самые красивые и изящные, воспринимались эльфами как временные жилища. Как убогая замена достойных каждого Перворожденного домов.

И лишь к Тассову дворцу Совета князей было особое отношение. Потому как именно здесь жили хранители главных реликвий народа эльфов, именно сюда приходили за знаниями идущие по пути мага Светлые, и именно здесь собирались главы кланов для принятия всех судьбоносных решений. Это был дом не Светорожденных, но соборного духа всего народа. Так его и воспринимали все Перворожденные.

И Ханг Чес’сен не был в том исключением.

Сын аристократа не самого высокого пошиба, к тому же с «порченой» кровью, что отразилось на его внешности, каждый миг своей жизни он бился за место под Тассом, с трудом прогрызая дорогу там, где для остальных был открытый и гладкий тракт. Ханг не чурался самых грязных и кровавых поручений, якшался с Темными и адептами магии