Битва за Эгрис - Александр Дихнов

Она замолчала, ведя с собой нелегкую борьбу. Но слезы все равно выступили на глазах.

– Мы не успеем, Рагнар…

– Что делать. – Я не счел возможным демонстрировать оптимизм. – Использовать малейшую возможность, до последней секунды – это все, что нам остается.

– Да, конечно… Господи, что это может быть? – она сдерживала плач из последних сил. – Ну что? Какое слово?

Полагаю, вопрос был риторическим, но все же я ответил:

– Мне кажется, что если это и в самом деле слово, то оно не может быть обыденным, простым. Гроссмейстер же любил всевозможные изыски… И еще: это должен быть символ. Да, именно символ, – заключил я с неведомо откуда взявшейся уверенностью.

– Символ… – протянула вслед за мной Джейн и с неожиданной живостью спросила: – Символ чего?

Тут я мог только развести руками. Но она заметно приободрилась и, отвернувшись в сторону, заговорила очень быстро:

– Елена! Слушай, бросай-ка ты все это. Надо бы…

– Ну, не буду вас отвлекать, – я разорвал контакт.

Закрыв Доску, я убрал ее в карман и некоторое время рассматривал идущий вверх пролет, пытаясь понять, откуда он мне знаком. И вспомнил, что это была та самая лестница, по которой я крался вслед за Королем Местальгора в тот летний вечер, когда он собирался убить Марцию… Воспоминание показалось страшно далеким и каким-то нематериальным, но все же у меня почему-то возникло желание взглянуть еще раз на эту часть дворца – за Проведенные в Местальгоре две недели мне так и не случилось там побывать. Конечно, подобное желание было порядочным абсурдом, но время девать было некуда, так почему бы себе и не потрафить.

Не спеша я поднялся по оставшимся ступенькам, постоял немного перед дверью, рядом с которой отправил к праотцам двух стражников, попробовал войти внутрь. Но дверь оказалась заперта, а высаживать ее в этот раз не было никакого смысла… Тогда я пошел по коридору, по которому мы убегали, и брел так до самого кабинета Джарэта. Все еще пребывая во власти прошлого, я подошел к двери кабинета и повернул ручку…

К моему удивлению, дверь легко открылась. Это не виделось большой удачей, потому как меньше всего в ту минуту я был расположен к беседе с Королем Местальгора. Однако закрыть дверь назад и пойти своим путем тоже было как-то нелепо… Короче говоря, я двинулся в кабинет, где меня поджидал небольшой сюрприз. Джарэта там не было и в помине, но зато была Марция, устроившаяся с ногами в кресле за королевским столом.

Подозреваю, застывший в проходе на довольно продолжительный срок, я выглядел довольно дурацки, но Марция, к счастью, вообще ничем не выдала, что замечает мое присутствие. Она сидела совершенно неподвижно со взором, устремленным куда-то в стену.

Устав наконец торчать на сквозняке, я все-таки перешагнул порог и, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.

Так, в тишине и покое, шло время. Глупо, наверное, находиться в одном помещении и молчать, глядя в разные стороны. Но в тот момент мне так не казалось… Да и вообще мне ничего не казалось. Опять захваченный потоком воспоминаний, я как будто заново переживал события лета, не пытаясь ни анализировать их, ни оценивать.

Но так уж, видимо, устроена моя голова, что из всего она норовит извлечь пользу. Даже в момент, когда я был, крайне далек от окружавших меня проблем, она исхитрилась выдать идею, непосредственно их касающуюся. Идею очень неожиданную и любопытную.

– Если я правильно разбираю выражение на твоем лице, Рагнар, то тебя, очевидно, посетила очередная гениальная догадка?

Вопрос застал меня врасплох, и с некоторым изумлением я выяснил, что Марция как-то очень тихо и незаметно развернула кресло и смотрит теперь прямо на меня… Печально и в то же время с явной долей иронии.

– Ну, в общем… да… – мой лепет был противен даже мне самому.

– Ладно. Потом расскажешь. – Легко спрыгнув с кресла, она сделала несколько шагов, словно разминаясь. – Хочу тебе кое-что сообщить. И знаю, что не стоило бы, но ничего не могу с собой поделать. Женщина слаба… Тем более, что другого случая может не представится.

– То есть? – спросил я, не на шутку насторожившись. – Кто из нас собирается завтра погибнуть?

– Не знаю. Я не ясновидящая… Хотя, насколько я понимаю ситуацию, погибнуть завтра любому из нас будет не так уж трудно. Но дело не в этом. Я чувствую, что другого случая не будет. Интуиция.

Я предпочел промолчать, и, повернувшись ко мне, она без особой экспрессии сообщила:

– Я только хотела сказать, что всегда любила тебя. Люблю. И, видимо, буду любить… Понимаю, что навряд ли ты очень рад это услышать. Но мне бы хотелось, чтобы ты знал это и помнил.

– Хорошо. Я запомню, – тут я не соврал. Не думаю, что удастся забыть, даже если очень постараться.

Она снова улыбнулась с оттенком иронии:

– Вот и все. Не стоит придавать этому большого значения… Так что ты там придумал?

Словно выйдя из какого-то оцепенения, я встряхнулся, достал из кармана янтарные бусы и, пройдя через кабинет, протянул ей. Ее тонкие холодные пальцы, скользнув по моей руке, приняли ожерелье, а глаза взглянули с недоумением.

– Ты помнишь диспозицию, принятую на сегодняшнем совете?

– Ну да. – В ее глазах засветился далекий огонек.

– Сейчас мы внесем в нее небольшие изменения!

Лучи медленно поднимающегося прямо перед моими глазами зимнего солнца отражались от радужно сверкающего свежевыпавшего снега, создавая почти материальную завесу, что-либо разглядеть сквозь которую, представлялось делом весьма нелегким. Однако, щурясь и поминутно смаргивая, я все же старался наблюдать за неприятельским лагерем, стоя на крыше королевского дворца, выбранной в качестве командного пункта предстоящей битвы. И насколько я мог судить по общему характеру перемещений тяжело ворочавшихся трехметровых фигур, они уже заканчивали последние приготовления к штурму и формировались в отдельные отряды, величиной штук по сто в каждом.

Видя их не очень уверенные и неуклюжие движения, я испытывал некое удовлетворение. Все-таки из управления погодой, осуществлявшегося Джарэтом, мы выжали все, что можно. Вчерашний жесточайший буран, продолжавшийся всю ночь до самого рассвета, запорошил склоны холма, на котором стояла крепость, так что теперь шестирукие со своей огромной массой должны были проваливаться в рыхлый, неслежавшийся снег по самые колени… Но, когда небо на востоке стало светлеть, снегопад прекратился, а низко висящие тучи отправились на родной север, чтобы не мешать солнцу выполнять свою работу. Выбор максимально ясной погоды также был не случаен – из виденного нами с Джарэтом на землях наших врагов логично вытекало, что яркого света там просто не бывает, поэтому мы надеялись, что блеск снега и блики постоянно преломляющихся лучей создадут шестируким большую помеху, чем нашим войскам.