Титаникус - Дэн Абнетт

Геархарт не сомневался, что годы сублимации были повинны и в постепенном стирании его собственной сущности. Он чувствовал где-то глубоко, тем, что когда-то было его нутром, некий внутренний ответ, похожий на глухое урчание реактора, скрытого в тощей брюшине, что Аргентум станет для него последним походом.

Он разглядывал через манифольд лица экипажа на мостике. Каждый усердно работал на своем месте, готовясь к предстоящему штурму. Ему их будет не хватать. А будет ли им не хватать его? Кто займет его место в раке? И не потеряет ли однажды его преемник себя в «Инвиктус Антагонистес» тоже?

В этот вечер на мостике присутствовали и другие лица. Они явились непрошеными и сейчас таились, словно призраки, среди теней, наблюдая за работой экипажа. Экипаж не замечал их присутствия. Вот Люциус Каринг, сгорбленный и что-то бормочущий, цыкает недовольно над рулевым, неуклюже манипулирующим цепями привода. Вот Лодем Баннс, первый модерати Геархарта, погибший два столетия назад в Генокрадских войнах, следит за работой Бернала, сидящего в кресле в подбородке титана. Вот Эрвин Геката с «Диктацио», мрачный и прямой, ждет, когда начнется кровопролитие. Вот Гаэтан Санктос, предшественник Геархарта по принцептуре «Антагонистеса», стоит молчаливый и прямой как палка. Рядом с ним — Тавр Менгс, бывший принцепсом до Санктоса, и с ними другие лица — призраки попрозрачнее, некоторые настолько старые и выцветшие, что их едва заметно, словно надпись на стене, перекрытую другими надписями.

Геархарт не знал их имен, но в то же время знал их всех. Они были принцепсами, командовавшими «Антагонистесом» в прошедшие эпохи: десятитысячелетний почетный список, восходящий к Марсу и рождению Империума — и потере целомудрия. Они представляли собой историю, которую ни один человек, даже сам Геархарт, не мог охватить целиком. БМУ призвал их всех быть свидетелями последнего выступления Геархарта.

— Все готово, мой принцепс, — сообщил Лодем Баннс.

<Благодарю, мой модерати>, — отозвался Геархарт.

— Следите за шумом щитов, молодой человек, — посоветовал Санктос. — На улицах улья везде будет эхо и наложение волн. Вели своему сенсори принять это во внимание.

<Обязательно, сэр>.

— Помни, ты самый могущественный разрушитель во всем мироздании, — тихо произнес Геката. — Даже великие Астартес страшатся нас. Высокомерие — это не грех. Гордость ― это не слабость. Ты — бог. Очень специфический бог.

<Бог войны. Я знаю, сэр>.

— Так будь богом.

<Буду. И есть, сэр>.

— И не дай им себя отключить, — прошипел Люциус Каринг.

<Мой принцепс?>

— Не дай им с тобой так поступить. Так, как они поступили со мной. Скоты. Лучше, если ты сначала умрешь.

<Да, мой принцепс>.

— Ты понял меня, парень? Ты как следует меня понял, отвесь такой могучий лорд Геархарт?

<Да, мой принцепс>.

Тени начали собираться вокруг него, окружая раку, пока все поле его зрения не заняли их старые, забытые лица, взирающие на него. Их холодные, безжизненные ладони прижимались к стеклу и не оставляли следов.

<Я знаю, что делаю, — прокантировал Геархарт. — Любезно прошу оставить меня в покое!>

— Что вы сказали, мой принцепс? — откликнулся Бернал.

Геархарт стабилизировал себя в жидкости раки. Тени исчезли.

<Модерати?>

— Вы, кажется, что-то сказали, мой принцепс.

<Просто размышлял про себя, Бернал. Каково наше состояние?>

— Передаю оперативную информацию на ваш манифольд, мой принцепс.

Геархарт быстро просмотрел данные, движением век впитав более шести тысяч отдельных элементов из последовательности.

<Мы готовы, насколько это возможно>, — прокантировал он.

— Так точно, мой принцепс, — отозвался модерати, защелкнул свое кресло, двинув его вперед, и кивнул рулевому и сенсори.

<Команда по манифольду всем группам, — прокантировал Геархарт. — Приказ «вперед!» отдан!>

По команде Лау трехкилометровая масса скитариев и катафрактариев хлынула к внешним рвам и стенам Аргентума. На бегу они издали совместный кодовый вопль, который потряс небеса и даже Геархарта заставил поморщиться.

Черный, пропитанный влагой воздух осветился вспышками выстрелов, пылающими следами ракет и просверками лазерных лучей. Менее чем через сорок секунд схватка перешла в ближний бой. Скитарии Инвикты врезались в массированные ряды вражеских воинов, разбивая и отбрасывая их назад через грязь и дым. По линии сражающихся прокатились мощные взрывы. Одни из главных ворот улья взорвались и рухнули.

Тяжеловесные и величественные, махины шагали вслед за катящейся вперед лавиной скитариев. Они шли сквозь дождь и клубящийся дым; тысячи крошечных попаданий вспыхивали и лопались на пустотных щитах; лазерные трассеры пролетали мимо, словно яркие, беззаботные ленты, несомые ветром. Махины принялись разряжать свои орудия и корпусные установки в стены и ворота улья. Бурлящая завеса мерцающего света и хлещущего пламени покатилась по внешним уровням — очищающая огненная буря, которая не оставляла за собой ничего, кроме спекшегося керамита и разбитого роккрита.

«Псы войны» ускакали вперед, пройдя сквозь боевые порядки скитариев, — «Предок Морбиуса», «Люпус Люкс», «Раптус Солемнус» — лучшие из верных «Псов» Геархарта. Быстрые и уверенные, они пробивали себе дорогу сквозь вражеские войска, разнося на куски танки и тяжелых катафрактариев.

«Амадеус Фобос» первым достиг главных восточных ворот Аргентума и первым вступил в бой с вражескими махинами. В узком проходе ворот он пронзил воздух копьями ракет, когда два проклятых «Разбойника» попытались его остановить. «Филопос Маникс» подошел и встал рядом, приняв мощное попадание на пустотные щиты, и походя казнил одного из «Разбойников» из своего орудия. Перекрытие мощных ворот из тысячелетнего камня рухнуло, и куски разбитой кладки посыпались вниз, соскальзывая по пустотным щитам махин. Ворота, превращенные в пару изрытых воронками куч без верха, так никогда и не были отстроены заново. В последующем их назвали Вратами Маникс, и верующие Механикус совершали к ним паломничества, наряжая и украшая их израненные, побитые камни лентами, символическими шестернями и табличками.

«Маникс» и «Фобос» продолжали прокладывать себе путь через ворота, с хрустом давя боевых сервиторов. Второй «Разбойник» пал под огнем орудий «Маникса», подмяв своим пылающим корпусом сотню вражеских скитариев. Кроваво-красный «Владыка войны», визжа мусорным кодом, вышел из уровня провалов, чтобы занять место павших «Разбойников».

«Маникс» и «Фобос» выстрелили одновременно.

Борман входил на «Дивинитус Монструм» через Арку Перспективы в двух километрах севернее главных восточных ворот. «Мститель Каликса» шагал следом, выпуская из корпусной установки ракеты. Улицы перед ними сметало катящейся взрывной волной.