Карибский кризис. 50 лет спустя - Дмитрий Язов

Примерно через год – в октябре 1949 года – в США принимают план «Шейк даун», в соответствии с которым 104 советских города должны были стать объектами поражения в ядерном ударе США по СССР 220 атомными бомбами. А на следующий год появился новый план «Дропшот». На этот раз американцы предполагали сбросить 300 атомных бомб на 200 советских городов.

Этот список можно было бы продолжать до бесконечности. Ядерное планирование против СССР шло полным ходом. Американцы спешили воспользоваться плодами своей атомной монополии. Уинстон Черчилль в своей знаменитой речи, произнесенной в Фултоне, прямо призвал США начать войну против СССР, «пока Советы не имеют атомной бомбы».

Что же предпринимал Советский Союз в тех условиях?

5 ноября 1946 года министр иностранных дел В. М. Молотов официально заявил, что секрета атомной бомбы уже не существует. Тогда мало кто в мире поверил словам советского министра. Но уже в том же году в Сарове (он же – Арзамас-75, Арзамас-16, Кремлев) недалеко от Москвы академиками Ю. Б. Харитоном и П. М. Зерновым был основан так называемый «объект» – ныне Российский федеральный ядерный центр – ВНИИЭФ. Осенью 1947 года развернулось масштабное строительство в Казахстане первого отечественного полигона для испытаний ядерного оружия.

Героическими усилиями советских ученых, конструкторов, инженеров и рабочих сложная и ответственная задача создания атомного оружия была решена в СССР в самые кратчайшие сроки. В августе 1949 года Советский Союз испытал атомную бомбу, а 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне был успешно испытан термоядерный заряд. В 1954 году Министерством обороны СССР были проведены первые крупномасштабные военные учения с практическим применением атомной бомбы.

Теперь возникла необходимость создания надежного средства доставки ядерного оружия, обладающего неограниченной дальностью, большой скоростью полета и неуязвимостью для системы ПВО противника.

4 октября 1957 года в Советском Союзе был запущен первый искусственный спутник Земли. Для американцев это было громом среди ясного неба. Позже президент США Джон Кеннеди скажет: «Когда мы узнали о запуске русскими искусственного спутника Земли, мы пришли в шоковое состояние и в течение недели не могли ни принимать решения, ни разговаривать друг с другом». Америка была в шоке не только потому, что Советский Союз оказался первым в космосе. В Вашингтоне отчетливо понимали, что вывод на космическую орбиту спутника означал, что у Москвы появились средства доставки ядерного оружия до любых объектов на территории США.

Не меньшим шоком стал для Вашингтона и день 12 апреля 1961 года, когда Юрий Гагарин проложил дорогу в космос на пилотируемом корабле «Восток».

И все же ракетно-ядерное превосходство США над СССР к началу 60-х годов XX века было полнейшим. В конце 1961 года в США была принята «стратегия гибкого реагирования», в рамках которой предполагалось «дозированное» использование ядерных сил США в случае войны с СССР. Для этого был разработан Единый комплексный оперативный план ядерной войны, в котором рассматривалось несколько вариантов применения ядерного оружия: массированные удары по советским стратегическим ядерным силам с целью исключить или ослабить ответный удар; массированные удары по системам и пунктам государственного и военного управления; подавление средств ПВО, расположенных на маршрутах полетов стратегической авиации США; поражение систем ПРО; одновременное нанесение «парализующих ядерных ударов» по СССР.

Для претворения в жизнь планов ядерной войны против СССР в США имелось достаточное количество средств поражения и средств доставки. Уже к концу 50-х годов в ВВС США насчитывалось более 1800 бомбардировщиков В-52 и В-47 (носителей атомных бомб мощностью от 200 кт и выше).

Они размещались на 65 базах, двадцать пять из которых находились за пределами национальной территории США. В составе ВМС США имелось 20 атомных ракетных подводных лодок. Ускоренными темпами шло развертывание МБР с дальностью полета до 10 тысяч километров и мощностью боеголовки в 1 Мгт. Кроме того, на территории Турции и Италии было развернуто 45 ПУ ядерных ракет «Юпитер», а в Великобритании 60 ПУ РСД «Тор».

В целом соотношение ядерных боеприпасов СССР и США было 1:17. У СССР было около 300 боеприпасов, у США – 5 тысяч единиц.

По средствам доставки ядерного оружия картина была несколько иной, однако и здесь превосходство США было полным. К середине 1962 года соотношение между СССР и США по средствам доставки ядерного оружия до территории противника характеризовалось следующими показателями:

На 22 октября 1962 года, когда Советский Союз завез свои ракеты средней дальности на Кубу, у СССР появилось 24 ракеты, которые могли достичь территории потенциального противника. Это хоть и незначительно, но меняло соотношение средств доставки ядерного оружия двух стран, способных достичь территории противника. Этот показатель становился 1:3,6. С вывозом советских ракет Р-12 с Кубы ситуация вновь «стабилизировалась».

Реального паритета с США по стратегическому ракетно-ядерному оружию наземного базирования СССР достиг только к началу 70-х годов.

Однако главный урок Карибского кризиса состоял в том, что политические деятели США и СССР – двух ведущих держав мира – осознали, что ядерное оружие в сочетании со средствами доставки – баллистическими ракетами – превратилось в политическое оружие. Кризис впервые показал значение ядерного оружия как сдерживающего фактора. Тогда же родилось такое понятие, как «ядерное сдерживание». И хотя Карибский кризис заставил о многом задуматься политических руководителей и в Москве, и в Вашингтоне, гонке ядерных вооружений был дан зеленый свет.

В 1964 году президент США Л. Джонсон сформулировал суть гонки ракетно-ядерных вооружений: «Британцы господствовали на море и руководили миром. Мы господствовали в воздухе и были руководителями свободного мира с тех пор, как установили это господство. Теперь это положение займет тот, кто будет господствовать в космосе».

Гонка ракетно-ядерных вооружений началась. Ядерные арсеналы каждой из сторон в конечном счете достигли показателя 12 тысяч единиц, что многократно превосходило уровень разумной достаточности.

Одновременно с совершенствованием ракетно-ядерного оружия – как у нас в стране, так и в США – в полный рост встала проблема ограничения и сокращения ядерных потенциалов, стратегических наступательных вооружений. С начала 70-х годов между двумя державами начались переговоры в этой области, которые сопровождались подписанием целого ряда серьезных политических документов. И здесь из-за беззубости нашего МИД было сделано несколько серьезных ошибок или уступок США. В частности, за рамки переговоров были выведены морские ядерные силы, а сокращению подлежали наземные ракетные комплексы. Структура ракетно-ядерных сил СССР и США складывалась так, что американцы делали упор на морской компонент, а мы, в СССР, – на наземный. В результате – мы пошли на поводу у американцев в ущерб самим себе. Примером другой ошибки или преступления стало подписание М. С. Горбачевым Договора о сокращении ракет меньшей и средней дальности. Мы сократили в 2,5 раза больше своих носителей и в 3,5 раза больше своих боеголовок, чем США. Более того, мы добровольно, по собственной инициативе сократили самый современный, уникальный оперативно-тактический комплекс «Ока», который даже не подпадал под ограничения. Дальность полета этой ракеты составляла 400 километров, а сокращению подлежали ракеты с дальностью полета 500 и более километров.