Стать собой - Лёха

женщина, которая ополовинила клад? Она все же взяла пару монет, чтобы подарить папе, который нумизмат — и это не матерное слово, а увлечение. А тем временем Марго продолжала пресовать несчастного мэра. — Может быть, вы еще скажите, что взяток не берете?

— Да что вы такое говорите? — бедный мэр схватился за сердце, и Ведьма сбавила обороты.

— Ладно, рэйф повержен, можете продолжать свое гнусное дело. Сундуки оказались набиты золотыми монетами. Думаю, что лучше их изъять, поставить в известность службу охраны древностей и получить для города положенную ему половину от стоимости клада. И да, я, да и господин Керн, рассчитываем получить свои положенные проценты. Просто, обратите внимание, что мы поступаем, как честные люди и отдаем найденное, а ведь могли бы предоставить вам пустые сундуки и сказать, что так оно и было. — Я снова кашлянул. — Керн, ты заболел?

— Возможно, что-то в горле першит. Наверное, крышка гроба была слишком холодной. — В ответ я получил изучающий взгляд зеленых глаз, и тут же попытался реабилитироваться. — Господин мэр, в основном помещении усыпальницы присутствуют чары нетления в виде закапсулированного времени. Боюсь, что предметы из него нельзя переносить.

— Что же делать? — мэр вытащил платок и вытер лоб. — Неужели ничего нельзя сделать? Вы же Керн. Эта тема должна быть вам знакома.

— Ну, — я протер шею. Мне с каждой минутой становилось все хуже, и я подозревал, что дел тут не в простуде. — Если попробовать изолировать капсулу и в свою очередь растянуть ее на плиту, где стоит последнее убежище покойного… Но это все, что я смогу сделать. Мечами и щитами, которые развешены по стенам придется пожертвовать.

— Хотя бы это, — мэр выдохнул с облегчением.

— Да, сам саркофаг вскрывать не рекомендую, — спокойно проговорила Марго. — Мы сегодня могли побеспокоить князя. Зачем выпускать на свет божий нежить еще более жуткую, чем страж.

— Хорощо-хорошо, у меня и в мыслях не было, — закивал мэр.

— Тогда я поехала, моя работа здесь закончена. Керн, после того, как перестанешь баловаться со временем, загляни к целителю, мне твой цвет лица не нравится. — И Марго села в свою огненную машинку и рванула с места, уезжая, чтобы проверить теперь уже свою теорию.

Я провозился с выделением контура капсулы домовины князя от остальных потоков почти до вечера. При этом мне совершенно не хотелось есть, только пить. Все тело ломило, а по сосудам время от времени пробегал жидкий огонь.

Когда я подготовил этот массивный гроб к перемещению, и с помощью карты передал охающему мэру номер своего счета, мне уже было совсем хреново. Для меня в тот момент актуальным был лишь один вопрос, как я доберусь до дома, не въехав в первое попавшееся на дороге дерево.

К счастью на моем пути деревья не стояли, да и вообще машин было подозрительно мало. Бросив машину у входа в дом и даже не потрудившись вытащить мешки с честно полученными драгоценностями из багажника, я пошатываясь поднялся в свою комнату. Сил хватило лишь на то, чтобы раздеться, сунуть шкатулку в ящик стола и упасть в кровать. После чего началось это светопреставление, в котором я думаю, что все-таки сгорю, если мне никто не поможет.

Безликий появился в моем горячечном бреду, и молча разглядывал сквозь прорези своей маски. Наконец, мне надоело молчать, и я спросил.

— Я умру?

— А тебе хотелось бы этого? — он разглядел на моем лице протест и добавил. — Нет, ты не умрешь. Уже сегодня тебе станет легче, а через день ты сможешь идти в школу. Представляю, какой огромный сюрприз ждет твоих преподавателей, да и не только, — теперь он откровенно усмехался.

— Что ты хочешь этим сказать? — я приподнялся на локтях, по привычке заглядывая ему в лицо и пытаясь понять, что же скрывает эта дурацкая маска.

— Как ты уже знаешь, стихии, живущие с тобой бок о бок, меняют твою реакцию, твой характер и твое отношение к многим вещам. Потом, когда пройдет время и ты полностью примешь новую для твоего тела стихию, вода и земля немного уравновесят взрывную сущность огня. А пока… Думаю, что это будет интересно, да, очень интересно.

— Я могу пережить этот период дома? — мрачно спросил я. Уж кому-кому, а мне не надо объяснять, на что способен маг огня.

— И подпалить ваше вполне достойное жилище? Я бы на твоем месте не рискнул.

— Почему из всех браслетов, сработал огонь? Не жизнь, ни ветер, а этот блядский огонь?

— Потому что ты к нему тянулся, ты тосковал по тем бешенным порывам, которые были присущи тебе когда-то. Ты подсознательно хотел снова их сделать частью своей жизни. Стихии весьма чувствительны к подобным призывам. В этом, они сродни женщинам. Что должно было сработать, если не огонь?

— Как магия огня отличается от знакомой мне? — я решил, что не стоит заострять на этом внимания.

— Вектор заклинаний смещен вправо на семнадцать градусов, — голос безликого потерял эмоциональность. Сразу стало понятно, что про такие приземленные вещи, как построение заклинаний и вообще применение магии, ему говорить не интересно.

— А…

— В остальном, сам разберешься, или спросишь наставника. Ты же понимаешь, что у тебя прибавиться занятий.

— Это было бы логично, — я откинулся на подушки. Возвращаться в реальный мир не хотелось. Здесь было так прохладно, здесь я не ощущал этого сводящего с ума жара.

— Тебе пора, — будничным тоном проговорил безликий, дав мне пару минут просто понаслаждаться этой прохладой в тишине.

— Не… — мой протест встретился уже с пустотой.

Я ощутил под спиной омерзительно мокрую простынь, и распахнул глаза. В комнате царил полумрак. Под моей рукой, подсунув под нее голову, спал Паразит. Словно почувствовав взгляд, он вылез из-под моей конечности, потянулся и исчез. Отправился по своим кошачьим делам. Возможно, даже для того, чтобы стянуть с какого-нибудь неудачника очередные штаны. Я понятия не имею, где именно он пропадает.

Скосив глаза в сторону, я увидел, что возле моей кровати в кресле дремлем мама.

— Пить, — прошептал я, ощутив, как сильно пересохло горло. Мать встрепенулась и положила ладонь мне на лоб. После чего, откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками. Я отчетливо услышал, как она всхлипнула.

— Господи, неужели все закончилось, — пробормотала она, а потом порывисто обняла, целуя в лоб, в щеки, куда могла дотянуться. — Костя, я думала, что потеряла тебя.

— И тебя так огорчило, что этого не случилось, что ты пытаешься дать мне умереть от жажды? — проговорил я глухо и куда-то ей в шею, так приятно и знакомо пахнущую. Этот запах ассоциировался у меня с