Хранитель порталов - Михаил Дулепа

— Нам-то что? Федеративные законы нам побоку.

— Сколько республиканских областей осталось?

— Одиннадцать.

— Девять, Виталик, уже только девять. И мы — самая крупная. Бельмо в глазу, с выбираемым гражданами консулатом, который там иначе как диктатурой не называют, с сохранившейся рабочей процедурой гражданского суда, с удвоенной ответственностью официалов. Этот закон ставит под сомнение любые наши действия, и пошло — сомнение, компания по нагнетанию, принудительный ввод федеративных законов «с целью сохранения стабильности» и ограниченного контингента заодно. Чем для нас кончится?

— Потерей части активов, неделей стрельбы, вы станете не легатом преторианцев, а начальником управления местной безопасности, а дед опять вторым замом мэра.

— И за пять лет семью раздергают по другим местам службы. В строгом соответствии с законом и «требованиями граждан».

— Можно подумать, у вас нет уже способа этому противостоять…

— Есть, конечно. Только, Виталь, мне и за людей обидно.

Угу. Как же.

— Ну люди не так уж много и потеряют. Большинство вообще перемен не заметит.

Дядя Леша пригляделся к столу, вытащил соленый огурец и задумчиво им захрустел.

— Ты прав, в общем-то. Но и не прав одновременно. Потом поймешь, когда в мои года войдешь.

Возраст. Последний довод тех, кому не хочется проигрывать.

— Что за спор? Когда драться начнете?

— Никакого спора, бать, просто встреча «поколения Пи» с «поколением Гы».

— Ты не путай! Это я — поколение Пи. У нас Пи еще тот был… вот вы — уже Гы. А Вит — это поколение… Виталик, какое?

— Новое, деда! Нам кличек не нужно, можете говорить «те самые»!

— Та самая молодая шпана…

— Деда, что нужно людям?

— В смысле? — Дед, высокий, сутуловатый, красиво поседевший, насмешливо поднял бровь.

— Республика им нужна, с правом выбора, или федерация, с четкими законами?

Артур Князев, консул Республики, хмыкнул.

— Им нужен свежий хлеб ежедневно и уверенность в том, что этот хлеб в пять утра уже будет в магазине. И еще возможность покритиковать за то, что сортов всего пять, когда хотелось бы семь. Или семь, когда хотелось бы девять. Или девять, когда хотелось бы два, чтобы не мучиться выбором. А кто это обеспечит — им, по большому счету, без разницы.

Оба дяди и мама, вроде бы не слушавшая нас, одновременно кивнули. Трогательное единство семьи. Дед поманил пальцем и пошел на свое место у камина. Именно там раньше стояло кресло, которое сейчас мое любимое. Дождавшись, пока я подтяну себе стул и сяду рядом, дед начал с вопроса:

— Внук, что происходит? Тобой вдруг заинтересовались совершенно сторонние люди.

И я честно ему все рассказал — о феечке и Крылатых, о предложении Старшего и предложении Наставника, о Владе, о Марате, о Вике. Дед слушал не перебивая, кивал, иногда просил прерваться и наливал нам чаю.

— Значит, полагаешь, у них какие-то внутренние дрязги?

— Думаю, что этот самый Наставник занимается собственным проектом на средства компании и под чьим-то прикрытием. Иначе выходили бы не на меня и не с такими предложениями.

— Это в самом деле не человек?

— Сложно сказать. Реакции у сценарников неотличимы от человеческих, скорость ответа на порядки выше, объем доступных реакций тоже. Выглядит как существо и действует как живой разум.

— И оно вышло на того, кого Наставник не может контролировать? — Дед вдруг хмыкнул. — Все же до странного времени я дожил. В моем детстве работе на простом калькуляторе с питанием от розетки обучали пять уроков.

— Программированию за пять уроков?

— Нет. Способам нажимания кнопок для простейших вычислений.

— Это было до изобретения колеса или после?

— А вот сейчас ремня задам!

— Лучше скажи, что ты думаешь об этой возне?

Артур Князев, фактический соправитель области, глава богатого и влиятельного клана, пожал плечами, а потом хихикнул, точно как мама:

— Знаешь, Вит, ты всегда меня чем-то удивляешь! Когда-то, внучок, чтобы поговорить с другом, надо было пойти к нему лично, ножками, по улице. Зато у нас больше реального общения получалось.

Я промолчал, подумав, что если деду хочется обманываться тем, что сейчас нет настоящего общения, то пусть. У меня за час может сотня собеседников смениться, а сколько ему надо было ехать, чтобы только с одним поговорить? Дремучий каменный век с дремучими каменными людьми. Только напоминать им об этом не надо, враз дубиной по башке отхватишь.

— Зато и в людях мы лучше разбирались. Так что мое кунг-фу все еще сильнее твоего кунг-фу!

Я уставился на деда, пытаясь понять, что он сейчас сказал. Старики… они иногда словно с другой планеты! Дед махнул рукой:

— Да, не знает молодежь классики. Вы и Джеки Чана-то поди не знаете.

— Почему не знаю? Трагический актер, «Оскара» получил два года назад, за роль в «Конфуции». Старикан такой характерный, «будда-стайл».

Дед снова хмыкнул.

— «Поколение Гы». В самом деле. Что придумал-то с этим Старшим?

— Да мне он побоку. Закончу развлекаться и свалю. Чужая игра.

— Чужая. Но игровой канал — твой?

— Ну его. Я в архитектурный хочу после армии.

— Посмотрим.

Черт, это плохо. Это значит, что на мое будущее уже есть планы! С другой стороны… А, ладно, «посмотрим» так «посмотрим», я тоже могу смотреть! Но о Старшем дед не ответил, значит, это тоже как-то учтено? Вокруг сплошные планы, и все они не мои.

— Сейчас многие спорят — что ты тогда имел в виду, когда провозгласил Республику?

Дед отпил чай, покачал кружку, потом вздохнул:

— Ох, Виталик, да ничего я не планировал такого. Детей не дать убить, самому выжить, дело наладить. Это лишь потом кажется, что был великолепный проработанный план, на самом деле была лишь цель.

— И какой цели вы хотели добиться?

— Цель всегда одна — удержаться наверху. И добиваются ее…

— …не разовым событием, а постоянным положением вещей.

— Вот, это помнишь!

— Еще бы, все уши прожужжал.

— Нет окончательных целей, есть только постоянное движение, а его проще обеспечить при поддержке масс. — Он допил чай, поставил кружку на стол и уже другим тоном спросил:

— Эта девочка, Виктория, тебе нравится?

Я задумался. Нравится?

— С ней спокойно.

— Даже так? — Дед почесал подбородок. — Ну тогда ой. Ты, Виталя, не слушай старика, ты развлекайся. Когда еще доведется.