Максимов - Максим Максимов

– Нет, этого ничего не было, – сказал я, – точнее, сейчас там, в больнице, наверно, паника, ну, по идее, я же не написал еще, что врач жив и все в порядке. Но я напишу.

– Напиши, пожалуйста, иначе ко мне придут домой с допросом. Это было бы логично написать после такого случая, – сказал Ваня и сделал глоток из кружки.

Врач жив. Ничего этого не было. Татьяна тоже жива. Все, кроме Вани, забыли о случившемся.

– Написал.

– Спасибо.

– Значит, ты пообщался с тем, кто писал фрагмент с врачом, – сказал я.

– Да, – ответил Ваня, – и этот человек был очень неприятный. Его голос был… я даже не знаю, просто противный, злой, как будто он ненавидел меня, но я не понимаю за что.

– Да я видел, я читал этот кусок.

– Ты говорил, что это у тебя не первая книга.

– Да, но раньше не было такого.

– Может, у тебя крыша поехала? Может, ты псих? – спросил Иван.

– А может, ты псих?

– Я?

– Да, Ваня, сидишь в комнате и общаешься с голосом в своей голове. Ты убежден, что твоя жизнь – это книга. Я тебя убедил. Может, ты просто шизофреник? Кто из нас больше похож на психа?

– Знаешь, что я подумал…

– Что?

– Объективно понять, персонаж я книги или просто сумасшедший, может только читатель, – начал рассуждать Ваня. – Если я персонаж книги, то читатель сейчас сидит и читает ее, и он-то знает, что происходит, а я нет. И сказать он мне не может, в книге я или просто болен.

– Так книга еще не вышла, – ответил я.

– Это для нас с тобой не вышла, а для читателя уже как бы будущее, он сейчас читает все то, о чем мы говорим. Для него книга вышла. Если, конечно, есть этот читатель. Я все же думаю, что я не псих, хотя… черт его знает, сам ничего не понимаю уже.

– Чтоб книга добралась до читателя, я должен ее сначала как минимум закончить. Ладно… это не важно, сейчас важно то, что я точно уверен, что не писал историю с врачом. Я лег спать, а утром встал, и, собственно, вот сейчас у меня утро и я общаюсь с тобой. Предыдущий эпизод не из-под моего пера вышел.

– А мне вот утро не мог сделать, – сказал Ваня и посмотрел в окно. На улице было темно.

– Потому что я хочу закончить эту главу и написать, что ты лег спать. Очень удобно заканчивать главу сном героя, хотя и банально.

– В принципе я был бы рад уснуть, только как спать после такого. Кстати, ты не думал, что у тебя раздвоение личности? – спросил Иван.

– Нет.

– И до этого случая никто не вмешивался в твою книгу?

– Нет, никто.

– А что, если в тебя вселяется демон?

– Ты бредишь. Это не раздвоение личности, а демонов не существует. Я выясню, что это было или кто это был. Возможно, ты мне в этом поможешь.

– Я? А я-то как помогу? – Ваня удивился.

– Если эта сущность придет снова и начнет писать историю, попробуй поговорить с ней.

– Как я поговорю, если это тот другой будет писать все, включая мои реплики? – спросил Ваня.

– Я не знаю. Просто поговори с ним и попробуй выяснить, кто он. Сейчас ты единственный, кто общался с ним.

– Хорошо, я попробую.

– Спасибо.

– Если я помогу тебе разобраться с этим, ты поможешь мне? – Ваня сделал глоток чаю.

– Посмотрим.

– Я хочу выбраться из бедности, дай мне это сделать.

– Просто так ты не выберешься из бедности. Ты должен пройти длинный путь. Я не дам тебе легких денег. За любыми легкими деньгами кроется упорная работа, которую не видно со стороны. Ты пойдешь дальше по истории, по своей жизни и будешь действовать. Только пройдя испытания, можно добиться успеха.

– Значит, денег ты мне не напишешь?

– Нет.

– Я добьюсь успеха?

– Я не знаю, я же говорю, книга еще не закончена.

– Тогда почему я должен тебе помогать, если ты не хочешь помочь мне?

– Почему же не хочу? Возможно, чем-нибудь помогу.

– Деньгами?

– Нет.

– А чем ты еще мне можешь помочь?

– На пути к успеху есть множество положительных факторов, кроме денег.

– Какой же ты мутный, ничего внятного не говоришь. Ну да ладно, – недовольно сказал Иван.

– Выяснишь, кто он?

– Попробую.

– Не забывай, что он и твоя проблема тоже.

* * *

Ребенок сидел на полу и строил из кубиков башню. Плюшевые звери молча наблюдали за ним с кровати. Солдаты подошли к двери и стояли лицом к ней. Им не терпелось броситься в бой на врага. Мальчик ставил кубик на кубик и поглядывал на детские часы. Он не умел ими пользоваться, но знал, когда пора спать. В девять вечера мама зовет его умываться и чистить зубы. Он знал, как выглядит девять вечера. Девять вечера – это когда маленькая стрелочка сбоку, а большая наверху. Сейчас на циферблате было непонятное для мальчика расположение стрелок, а значит, спать еще рано. За окном темно. Он понимал, что скоро ему ложиться, но когда точно – не ясно. Складывая кубики, мальчик думал о том, как здорово быть взрослым. Взрослые знают время и могут одни ходить куда угодно. А еще они могут покупать себе шоколад и сок. Еще взрослые ничего не боятся. А вот ему становилось все страшнее и страшнее, дневная храбрость потихоньку улетучивалась. Он понимал, что ночь все ближе и ближе. А с ночью могут прийти и демоны. И откуда они только берутся? У его друга Виталика из садика мама и папа не превращаются ночью в монстров. У них не меняются лица, и нет страшных черных глаз. У Виталика просто мама и просто папа. Ребенок достроил башню и подошел к своей кровати. Сел на пол.

– Высокая? – спросил он у тигра, показывая на свою постройку.

Тигр кивнул, и мальчик улыбнулся.

– Скоро мама позовет меня умываться и чистить зубы, – сказал он, – потом мы ляжем спать. Но не уснем. Мы будем лежать и ждать. Потом тайком выйдем из комнаты и нападем на монстров, если, конечно, они придут сегодня.

Звери переглянулись.

– Вам страшно? – спросил мальчик.

Звери закивали головами.

– Эх… вот и мне что-то сейчас страшно. Утром было не так страшно.

Мальчик залез на кровать и сел между своими плюшевыми друзьями.

– Нет настроения играть, – сказал он, – грустно как-то сегодня. Лучше просто посидим.

Они молча сидели, пока открывшаяся дверь не сшибла солдатиков, стоящих перед ней. Ребенок вздрогнул. В комнату заглянула мама. Обычная мама.