К теплым морям. Том второй - Sgtmadcat

— Серьезно? То есть она и вправду механик?

— Ну да… А кем еще ей быть?

— Я думала она наложница вашего офицера.

— У нас нет наложниц. У нас все при деле.

— А та восхитительная дева с огромной грудью?

— Кок.

— Кок?

— Повар, если по простому.

— Удивительно…

— Готовит, кстати, отменно.

— Для всех?

— Разумеется.

— Какая прелесть. Должно быть ваши матросы счастливы получать еду из её рук…

— Не без этого…

— Вы так скованы — вам неприятно это обсуждать?

— Да не то, чтобы…

— Я не знаю, сказали вам уже или нет, но я имею дар. Могу читать чужие мысли.

— Прям читать?

— Не так, как вы сейчас подумали. Дело в том, что человек не думает потоком. В любой момент времени в голове крутится огромное количество мыслей, которые причудливо свиваются, пересекаются, меняют друг друга совершенно непредсказуемым образом. Даже самый умелый Чтец может выхватывать из этого потока только отдельные фрагменты, лишь малая часть которых может быть полезна. Например, я чувствую, что вы не хотите обсуждать любовные отношения, но не могу понять причину.

— Воспитание…

— О! Конечно же… Я совсем забыла как вы, северяне, неловки в этих вопросах. А что такое «КиБиАйСи»?

— «КиБиАйСи»?

— Да… Я уловила образ — жара, улица, запах цветущий акаций, какая-то конструкция, на которой эта надпись, и ваше вожделение… Хотя простите — вы же только что сказали про ваше воспитание.

— Гм… В данном случае, извините если разочарую, вы уловили вожделение иного рода.

— Да? Простите моё неприличное любопытство, но мне бы очень хотелось узнать, что это за вожделение, и кто его вызывает. Потому что, судя по интенсивности, вы были очень к этому привязаны.

— Квас. «КиБиАйСи» — по-залесски это «Квас».

— Квас? Кто это?

— Это не «кто». Это напиток. Прохладительный. В жару — настоящее чудо. Когда я из училища домой шел, по пути ларек с квасом стоял. После того как в жару пешком несколько километров вверх по лестнице отмотаешь, а потом купишь кваску кружку… Большую… Запотевшую… И маленькими глотками, потому, что он холо-одный…

Охнув, Лейла пошатнулась, потом согнулась, закатив глаза и дыша как будто от оргазма.

— О небо… Какие чувства… Какое вожделение… Какая сила… Что это за волшебный напиток, что его можно так желать?

— Напиток-то простой… Хлеб, вода, изюму немного и побродить дать. Тут дело в обстановке. В ситуации… Квасу кружка — это значит скоро дома буду… — Капитан мощно вздохнул, — Эх… Знали бы вы, как я по всему этому иногда скучаю… По Долгоморску…. По дому…

— О! Понимаю… Это была не любовная страсть, а ностальгия… Простите мне мое поведение — я просто была оглушена мощью ваших чувств… Такая тоска… До этого я думала, что можно так тосковать, только вожделея недоступных красавиц…

— Да бабы, извиняюсь конечно, это так… По молодости — да. А сейчас — что они мне? Что еще посмотреть изволите?

— Я думаю, достаточно… Более чем… Очаровательная Лисса сказала, что вам нужна моя помощь с вашей пышногрудой красавицей — коком. Давайте посмотрим? что я могу сделать.

— Тогда прошу в лазарет. Вам, по её поводу, надо с Доктором побеседовать.

* * *

Доктор встретил гостью во всеоружии. На столе были разложены схемы, стоял гипсовый слепок мозга, рядом сидела Шеаа и, в уголке, Чума как переводчик. Увидев Лейлу она поёрзала, покосилась на Доктора, который в свежевыглаженном белом халате походил на мраморную статую, и изобразила оскал, который у нее означал улыбку.

— Ты тут, девочка-ирзал..? — Лейла остановилась возле нее, — Надо же — среди крыс вырос щенок…

— Прошу прощений? — не понял её реплики Доктор.

— Не обращайте внимания, почтенный. Я все еще под впечатлением от общения с вашим главой.

— Вы есть имейт ввиду герр Капитан?

— Да. Тут, у себя на корабле, он совершенно иной. Не такой, как я увидела его в Доме Боли. Хотя и там он произвел впечатление. Бедный Алмаз Аль Аргез. С ним давно никто так дерзко не разговаривал… Так какого рода помощь вам от меня необходима?

— Просто кляйне обследований. Я буду просить вас сделайт небольшие легкий упражнений, прослушайт музыка или что-то рассказайт и, при помощь Шеаа, фиксировайт активнойст ваш мозг.

— И как это поможет вашей прелестной бедняжке?

— О! Тут есть все очень легко объясняйт — прежде чем, если можно так выражайтся, «чинить» её, мы должны определяйт, что есть сломано. Я уже проводийт такие обследований на экипаж и теперь знайт, чем реакций её мозг отличайтся от реакций обычный человек. Теперь мне надо знайт отличий от реакций мозг одаренный. Тогда, метод исключений, я буду имейт возможнойст локализовайт проблема, после чего исправлений будет чисто технический вопрос.

— Одной меня будет достаточно?

— В другой условий я бы настаивайт на больший количейство испытуемый, но в текущий условий приходийтся ограничивайтся тем, что мы имейт. Будем надейтся, что вы не уникальный. В хороший смысл эти слова, разумейтся.

— Хорошо, почтенный, давайте приступим…

* * *

Капитан, на которого после разговора с Лейлой накатила ностальгия, пошел на корму, чтобы посидеть там в тенёчке под тентом, и обнаружил пристегнутого наручниками к скоб-трапу Обмылка.

— Это чё ещё за ёб твою мать?!

— Это не я! Это меня старший помощник…

— За что?

— Я не знаю!

— Знает… — раздался вальяжный голос Старпома, сидевшего за кормовой надстройкой, — Но врёт тебе прямо в глаза.

Капитан, умудрившись одним сопением донести до окружающих фразу: «Как вы меня заебали…», снова посмотрел на Обмылка.

— Типа, чтобы я научился наручники отрывать…

— Научился?

— Типа за то, что я назвался его сыном, он теперь меня учит…

— Чтобы не позорил… — пояснил Старпом, — Дети-дебилы мне не нужны…

— Ты бы ему хоть скрепку дал… Чем он их откроет-то?

— Вот ты не поверишь…

В голосе Старпома было столько ядовитой издевки, что хватило бы потравить пару океанов. Опустив голову, Капитан увидел у ног Обмылка кучу изогнутых скрепок, гвоздей, проволочек и даже столовый нож.

— Ага… Понятно… Ладно — занимайтесь…

— Э! Стойте! Скажите ему, чтобы он меня отцепил!

— Ты не охуел ли, щенок, «экать» мне тут? — глаза Капитана собрались в недобрую щелочку, — Ты кем себя считаешь? Работу ты не работаешь, учиться ты не учишься и даже палубу драишь через жопу. Я тебя тут держу только из-за Бардьи, который за вас двоих отдувается. Еще раз услышу, что ты ко мне обратился без «разрешите обратиться» — выебу и высушу. Это первое.

Второе — он, между прочим, своей башкой рисковал, чтобы тебя спасти. И не только он. Теперь тебя пытаются научить тому, что может