Жара - Кейт Петти

— Вот уж не знаю, что скажет мама, когда я ей сообщу, что ты занялся гольфом, — поддела я его.

— Это хорошая игра. Я был бы не прочь пройти несколько кругов с Брайаном как-нибудь на днях. А как тебе компания Флави-хи и Кордели-хи? — он произнес их имена со смешным придыханием.

— Пап, ты меня знаешь. Я не очень привередливая насчет компании. Но тебе не кажется, что они немного взрослые для меня? Они «там все заляпались!» — я передразнила голос Флавии.

— Правда? Сколько им, по-твоему, лет?

— Около пятнадцати и восемнадцати.

Но папа уже не слушал.

— Наверное, дороговато привезти сюда всю семью.

— Что-то мне подсказывает, что они могут себе это позволить, пап, а тебе так не кажется?

Когда мы поужинали, было уже почти совсем темно. Папа хотел вернуться в бар, но у меня в желудке плескалось уже достаточно кока-колы, да и глаза просто слипались.

— Я провожу тебя до наших комнат, детка. Ты прости меня, я пока не привык присматривать за девочкой-подростком. Я забыл, какая ты еще маленькая.

— Я просто устала, пап. За мной не надо присматривать, честное слово. Мне просто нужно поспать.

Мы пошли обратно через тропический сад. Он был освещен скрытыми фонарями и весь наполнен странным щебетом.

— Что это за шум? Он, кажется, не смолкает ни на секунду.

— Это древесные лягушки, ты скоро к ним привыкнешь. Они вопят всю ночь, забавно, да?

Около ресепшена был еще один бар. Неужели кому-то интересно пить без вида на бухту? И все же здесь было куда оживленнее. Папа посмотрел туда, где все явно толпились вокруг одного человека.

— Господи! — он толкнул меня, — это…

Но в эту секунду меня чуть не сбила с ног несущаяся на всех парах инвалидная коляска, в которой сидела маленькая девочка.

— Мэдди! — завопила она. — Ты как раз вовремя, чтобы почитать мне сказку на ночь!

Конечно, это была Бьянка. Она разговаривала прямо как Элоиза.

— Привет, Бьянка! — я присела на корточки, чтобы оказаться с ней наравне. — Слушай, я сейчас очень, очень устала, потому что не поспала в самолете, как ты. Так что отпусти меня, только сегодня!

Вмешалась мама Бьянки:

— Бедная Мэдди! Посмотри, Бьянка, она зевает! Не беспокойся, Мэдди.

— Хорошо, — смирилась Бьянка. — Спокойной-спокойной ночи, Мэдди! — обняла меня за шею и поцеловала.

— Она всегда целует незнакомых? — спросила я ее маму, смеясь и пытаясь высвободиться.

— Обычно да, — с улыбкой ответила она.

Я встала и поискала глазами папу. Он толкался с краю компании, которая собралась вокруг импозантного мужчины, блондина с модельной трехдневной щетиной и в стильных солнечных очках, явно богатого и знаменитого. На вид ему было лет сорок, но выглядел он очень хорошо. Зрелище было невыразимое — как будто пчелы вьются вокруг горшка с медом (или осы вокруг банки кока-колы — на моем опыте). Отчетливо слышалось жужжание! Папа оглянулся, и я поймала его взгляд. Он поманил меня рукой, я пожелала Бьянке спокойной ночи и пошла убеждать папу в том, что мне срочно надо в кровать. Он схватил меня за руку и зашептал, вернее, заорал на ухо:

— Это Оливер О’Нилл!

— Тот самый Оливер О’Нилл? — Конечно, я слышала о нем, это ведь один из самых известных в мире кинорежиссеров.

— Пап, а ты не думаешь, что бедняге хочется побыть подальше от бешеных фанатов хотя бы в отпуске? И вообще, я хочу спать!

— Да это его друзья, некоторые были здесь в прошлом году. Он такой человек, любит публику. Наверное, половина этих людей — его родственники. И я так понимаю, он оплачивает их отдых.

— Тихо, пап. Такое широкое вещание им точно не нужно!

— О, хорошо, моя маленькая начальница, — нежно сказал папа и повернулся к толпе спиной. — Но где-то здесь должен быть его сын. У него такое смешное имя, как у хиппи — по названию дерева. Линден[28]?.. Нет, это дочь. Рэдвуд[29], что ли.

— Кто-то назвал мое имя?

О боже! Рядом с нами стоял шикарный молодой человек, загорелый, с заразительной улыбкой и отличными голливудскими зубами. Он протянул папе руку.

— Привет! Я Рэд О’Нилл, — он улыбнулся мне. — О’Нилл, как написано на твоем платье!

— Ричард Дюмон, — сказал папа, привыкший к такому американскому проявлению вежливости даже от подростка, — а это Мэдди, которая страдает от сбоя суточного ритма и которую надо срочно уложить в постель.

Я улыбнулась из-под ресниц этому божественному парню — лет шестнадцати-семнадцати на вид — и решила больше не искать кандидата на летний роман.

Когда я проснулась, по моим внутренним часам было уже почти время ланча, но, конечно, оказалось — всего семь утра! Я не стала вставать и валялась, слушая, как волны бьются о берег. Трудно было до конца поверить, что я наконец на Барбадосе — я так долго об этом мечтала. Я лежала примерно час, думая о путешествии и о людях в отеле. Я уже сильно привязалась к Бьянке. И было бы интересно узнать побольше о девушках с лошадиными лицами — Флавии и Корделии. Может, не такие уж они и ужасные. И хорошо было бы найти еще каких-нибудь ровесников — тусоваться с ними.

И потом, конечно, Рэд. Хм-м… Может, у него уже есть девушка, но почему-то мне так не кажется. Вчера, когда мы в первый раз увидели друг друга, нас словно током ударило — как будто мы уже давно знакомы. Он показался мне таким близким. Да и вообще парень что надо: подходящего роста, мускулистый — наверное, занимается спортом. Красивые губы и скулы.

Я совсем проснулась. Пришлось встать. Я с удовольствием приняла душ со всеми этими бесплатными гелями и шампунями. Примерила бикини. Все отлично. Кто-то из девчонок — то ли Ханна, то ли Шарлотта — как-то сказал, что у меня цельная фигура, и она никогда не кажется нескладной, даже если на мне ничего нет. Кожа у меня сама по себе смуглая, почти такого же золотистого цвета, как волосы и глаза. Я среднего роста, грудь у меня небольшая, ничего сверхординарного. И в одном купальнике мне просто удобно, никакой неловкости.

Поверх бикини я натянула шорты и блузку, высушила волосы и позаботилась о лице. Уложила волосы так, чтобы прикрыть уши. Они торчат в стороны, прямо беда. Наконец, немного косметики, и я готова к завтраку. В мини-баре был сок, а в вазе — фрукты, но мне хотелось поесть по-человечески. Я вышла в гостиную. Естественно, папы там не было. Я приложила ухо к его двери — оттуда раздавался богатырский храп! Слава богу, нам не приходится слушать это дома! Я открыла дверь на балкон. Море так близко! Семьи, правда, в основном с мелкими детьми, шли к столовой. Может, семья Бьянки уже там. В любом случае, мне очень хотелось есть. Я нашла на столе бумагу и карандаш и написала: