Роман лорда Байрона - Джон Краули

От: [email protected]

Кому: "Смит" ‹[email protected]›

Тема: RE: Gravitas

[Уважаемая — Как, сгодится? Обращение — тоже часть gravitas: ] Глубокоуважаемая Александра,

Чрезвычайно признателен Вам за доверительное сообщение о потрясающем открытии — находке повести лорда Байрона, дотоле неизвестной. Когда известие будет наконец обнародовано, оно изменит наше представление о Байроне, о его творчестве — и, прежде всего, об его отношениях с женой и дочерью. На мой взгляд, лишь немногие открытия, связанные с писателями данного периода, сопоставимы по важности с этим. Когда в Чикагском университете я завершал диссертацию о Байроне, он находился в глубочайшем небрежении, какое только может выпасть на долю крупного поэта, однако его жизнь и творческий путь никогда не переставали интересовать и волновать комментаторов, биографов и читающую публику — при том, что с его произведениями знакомились все меньше. За время моего преподавания в двух университетах (Вы запрашивали сведения о моей биографии — отправляю их особо, по факсу) я, разумеется, старался внушить моим студентам представление о действительном значении поэта: свидетельство тому — мои статьи, эссе, монографии и доклады. Тогда наиболее существенным представлялось отделить Байрона от легенд о нем, и я писал работы под названиями «Байроничен ли Байрон?» и «Уберегите Байрона от его друзей». Даже сейчас эта задача представляется мудреной — и переубедить мне, вероятно, удалось немногих. Я же устранился как от изучения Байрона, так и от университетского преподавания ради других интересов и неотложных дел: последние двадцать лет занимался целым рядом кинематографических проектов с целью обратить внимание того мира, к которому принадлежу и сам, на бедствия, страдания и повседневную жизнь людей, живущих во многих «отдаленных» частях нашей планеты (для них эти края вовсе не отдалены — равно и для тех, кто к ним неравнодушен). Я горжусь своими фильмами и радуюсь наградам, которые они получили, хотя научного метода для измерения их реального воздействия не существует — как не было и способа определить влияние Байрона на борьбу повстанцев за независимость Греции.

Теперь, когда даже мне Байрон представляется порой частью безвозвратно ушедшего прошлого, в мире вновь пробудился интерес к его личности, уже в силу иных причин, среди которых — его неоднозначная сексуальность: ее ныне допустимо изучать без уверток и моральных оценок — словом, непредвзято; Байрон не нуждается ни в оправдании, ни в возвеличивании — по крайней мере, в этом. Но на первый план выдвинулась дочь Байрона — в связи с тем, какие перемены претерпел мир за последние десятилетия: она предстала словно пророчицей, которая ясно, хотя и не в подробностях, видела будущее. Ада и в самом деле прозревала то, что доступно было единицам (а в сущности, никому): она понимала, что машины грядущей эпохи будут производить вычисления, манипулировать символами, сочинять музыку, хранить информацию и выполнять действия, на которые — как считалось при ее жизни — способен только человеческий ум.

Сама Ада, однако, усматривала в своей деятельности и нечто большее: ей представлялось, что она разрабатывает совершенно новую разновидность науки, которая перебросит мост между молекулярной физикой и человеческим интеллектом; науки, в которой исследователи станут собственными лабораториями: так поэты, живые кузницы, выковывают из своего опыта новую реальность. Мать Ады, женщина возвышенная (а также мстительная и подозрительная), с первых дней ограждала ее от поэзии и всего, что несло в себе начала воображения, эмоциональности, сосредоточенности на внутреннем мире — словом, байронизма. Так Ада усвоила — чего ее мать себе и вообразить не могла: наука — это царство, где, как и в поэзии, всесильны страсть и мечта. Иными словами, она осознала, что продолжает отцовы эксперименты, раскрывавшие скрытые возможности жизни, свободы и стремления к счастью, — но ее эксперименты выражены в других терминах, которые эпоха Байрона не в состоянии была воспринять и которые Ада не могла вполне ясно сформулировать. Она верила в молекулярную физику разума, космологию мысли, подлинную науку за рамками простого самоанализа и рефлексии — по сути, в такую науку, которая, избегнув редукционизма, преобразит самоанализ как таковой — и что вычислительные машины сделаются необходимыми его компонентами: как инструменты и как субъекты. Что ж, она была права — права и сейчас. Современная неврология, немыслимая без инструментария, какой Ада рисовала в воображении, занимается как раз тем, чем хотелось заниматься ей, — и приходит к выводам или прозрениям, которые были бы ей понятны. (Френология — Ада ею увлекалась, однако в итоге нашла не отвечающей требованиям — была ранней попыткой основать психологию на физиологическом строении мозга.) В самом деле, нельзя уйти от мысли, что Ада — которая обрела повесть отца (кстати, в высшей степени нехарактерный текст), спасла ее от уничтожения, зашифровала и снабдила комментариями — тем самым, экспериментируя с памятью и наследственностью, сознательно разрешала поставленную перед собой задачу. Если Ваши разыскания подтвердятся, Ада, по-видимому, продолжала эту свою работу до последнего дня.

Таким образом, Ваша находка представляет интерес не только для нас, застарелых байрономанов — если еще остались те, кто сохранил верность кумиру. Ваше открытие ценно тем светом (и теплом), какие оно проливает на Аду — не на ее деятельность, о которой сохранились отрывочные свидетельства, но на ее личность — на то, кем она была и кем могла стать; и это гораздо важнее для нас, живущих в мире, куда она мечтала заглянуть — и, нет сомнения, заглянула.

Ваш

Ли

[Как ты считаешь — это то, что нужно? Что-то добавить/убавить? Могу, если хочешь, накатать и по-другому. Читая это примечание, ты можешь засомневаться, но я верю во все, что написал. — Л.]

* * *

От: "Смит" ‹[email protected]›

Кому: [email protected]

Тема: Спасибо

Хорошо. Спасибо. Правда, большое спасибо.

Я тоже верю — каждому слову.

Хочу лишь добавить следующее: «Если данная работа не увидит свет, это станет потерей не только для истории литературы и байроноведения. Прежде всего, это нанесет урон нашему представлению об Аде, сведения о которой значительно более скудны, нежели о Байроне. В этой работе (произведении? повести? замысле?) она сотрудничала с покойным отцом, в результате чего оба предстают для нас гораздо яснее — в особенности сама Ада». Годится? Таких понтов, как у тебя, мне взять неоткуда. Я так этому и не научилась. Или к тебе это само пришло?

Фотографию скоро вышлю.

С

* * *

Эшфилд,

25 апреля 2002

Дорогая моя Алекс,

Вот, весна пришла наконец и к нам: раскрылись тюльпаны, а иволги вернулись свить новое гнездо (или подновить старое) в айвовом кусте. Их оранжевое оперение так резко выделяется на фоне ярко-алых цветков айвы, что почти дисгармонирует с ними — впрочем, я думаю, что в природе нет дисгармоничного сочетания красок.