Карта времени - Феликс Х. Пальма

Незнакомец появился в начале февраля; в тот морозный день бушевали ветер и вьюга — последняя вьюга в этом году; однако он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком; в руке, обтянутой толстой перчаткой, он держал небольшой черный саквояж.

Прочитав отрывок, Уэллс поднял глаза на инспектора, который пристально смотрел на него.

— Вам знаком этот текст, мистер Уэллс? — спросил он.

— Нет, — ответил тот без заминки.

Гарретт забрал у него листок и снова стал читать, качая головой, словно это был маятник.

— Мне тоже он не знаком, — признался Гарретт. — Только вот зачем все это понадобилось Шеклтону?

Задав ни к кому не обращенный вопрос, инспектор погрузился в свои мысли. Уэллс воспользовался этим и поднялся.

— Не буду вам больше мешать, инспектор, — сказал он. — Оставляю вас с вашими загадками.

Гарретт вернулся к реальности и пожал руку Уэллсу.

— До свидания, мистер Уэллс. Я обращусь к вам в случае необходимости.

Уэллс кивнул и покинул кабинет Гарретта, который снова глубоко задумался. Писатель миновал коридор, спустился по лестнице, вышел на улицу и, почти не сознавая, что делает, сел в первый попавшийся кэб. Он вел себя как сомнамбула, как загипнотизированный, как автомат, наконец. За всю дорогу до Уокинга он ни разу не отважился глянуть в окошко, так как боялся, что некто, какой-нибудь незнакомец, шагающий по тротуару, или рабочий, отдыхающий на обочине, посмотрит ему в глаза полным скрытого значения взглядом и этот взгляд наполнит его ужасом. Вернувшись домой, он заметил, что руки его дрожат. Он прошел по коридору, не известив Джейн о своем возвращении, и тихонько пробрался на кухню. На столе стояла пишущая машинка, рядом лежал только вчера допечатанный последний роман Уэллса под названием «Человек-невидимка». Бледный как полотно Уэллс сел за стол и уставился на первую страницу романа, которого пока никто, кроме него, не читал. Роман начинался так:

Незнакомец появился в начале февраля; в тот морозный день бушевали ветер и вьюга — последняя вьюга в этом году; однако он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком; в руке, обтянутой толстой перчаткой, он держал небольшой черный саквояж.

Да, путешественник во времени и вправду существовал. И он пытался установить связь с Уэллсом.

Так подумал писатель, и не без основания, как только немного пришел в себя. Иначе каким образом появилось на стене начало «Человека-невидимки», романа, еще не опубликованного в своем времени? К тому же никто пока и не знает, что Уэллс над ним работает. Преступник убил нищего неизвестным доселе оружием — наверняка он хотел тем самым привлечь к этому убийству внимание полиции, выделить из многих других, которые ежедневно совершаются в городе. Вывод очевидный. Но появившиеся рядом с местом преступления фразы из романа — это послание, адресованное исключительно ему. И если еще можно допустить, что чудовищная рана была нанесена каким-то новым современным оружием, пока еще не встречавшимся ни Гарретту, ни судебным медикам, то начало романа Уэллса не могло быть известно никому, кроме пришельца из будущего. Никому! Осознав это, писатель почувствовал, как его стала бить крупная дрожь. И приступ был вызван не только внезапным открытием, что перемещения во времени возможны, вернее, станут возможны в будущем, — а ведь сам он еще недавно считал их чистой фантазией, — но в большей степени тем, что по какой-то неведомой причине — Уэллс предпочел бы не знать ее — путешественник во времени, кем бы он ни был, пытается связаться с ним.

Писатель всю ночь проворочался в постели — его преследовало весьма неприятное ощущение, будто за ним кто-то постоянно наблюдает. И еще он никак не мог решить, надо ли ставить в известность о происходящем инспектора Гарретта, или это только рассердит преступника. Время близилось к рассвету, а он так и не принял никакого решения. Но, как оказалось, в этом и не было нужды. Вскоре перед его домом остановился экипаж Скотленд-Ярда. Гарретт послал за Уэллсом одного из своих полицейских, так как был обнаружен еще один труп.

Не успев позавтракать и накинув пальто прямо на ночную рубашку, писатель покорно позволил доставить себя в столицу. Он плохо соображал, что происходит вокруг. Экипаж остановился на Портланд-стрит, где его ожидал Гарретт, окруженный кучей полицейских и судебных экспертов. Уэллс насчитал их не меньше дюжины. Они изо всех сил старались защитить место преступления от натиска толпы любопытных граждан, среди которых он тотчас заметил по крайней мере пару репортеров.

— На сей раз жертвой стал отнюдь не нищий, — сообщил инспектор, обменявшись с ним рукопожатием, — а хозяин расположенного неподалеку паба, некий Терри Чемберс. Хотя нет ни малейших сомнений, что убит он тем же оружием.

— А не оставил ли убийца какого-нибудь послания? — спросил Уэллс дрогнувшим голосом, едва не добавив: «Для меня».

Гарретт, не сумев скрыть раздражения, ответил утвердительно, кивнув головой. Было ясно, что молодой инспектор предпочел бы, чтобы капитан Шеклтон нашел себе менее опасное развлечение, пока Гарретт не посетит 2000 год и не арестует его. Он провел Уэллса через кордон полицейских. Чемберс сидел, прислонившись спиной к стене и чуть завалившись на бок. В груди его зияла дыра, сквозь которую была видна стена дома. Над головой несчастного был написан некий текст. Уэллс, у которого сердце колотилось как бешеное, наклонился, чтобы прочесть:

Я покинул Мюнхен в восемь часов вечера первого мая и прибыл в Вену рано, на следующее утро.

Убедившись, что фраза не была взята из его романа, писатель вздохнул со смесью облегчения и разочарования. Неужели это послание было адресовано какому-то другому автору? Скорее всего, да, и Уэллс был уверен, что речь шла о начале, весьма, надо сказать, банальном, романа, еще не опубликованного. Возможно, только что завершенного. Из чего следовал вывод: пришелец из будущего желал установить связь не только с ним, но и с кем-то еще.

— Вам знаком этот текст, мистер Уэллс? — с надеждой в голосе спросил Гарретт.

— Нет, инспектор, но я советовал бы вам поместить эти строки в газете. Несомненно, убийца решил загадать нам какую-то загадку, а вся страна решит ее скорее, чем мы вдвоем. — Уэллс вознамерился сделать все возможное, чтобы послание дошло до адресата.

Пока инспектор, опустившись на колени, осматривал труп, Уэллс рассеянным взглядом прошелся по толпе вокруг полицейского ограждения. Что, интересно, понадобилось пришельцу из будущего от двух писателей XIX века? — задался он вопросом. Он не знал ответа, но ни на миг не сомневался, что в самом скором времени найдет его. Надо набраться терпения. До сих пор инициатива была в руках пришельца.

Вернувшись к реальности, он неожиданно понял, что разглядывает девушку, которая в свою очередь тоже смотрит на него. Ей было, судя по всему, чуть больше двадцати, она была стройной, с бледным лицом и рыжими волосами. Его удивила пристальность ее взгляда. Одета она была обычно, но тем не менее он нашел в ней что-то странное — и в выражении ее лица, и в том, как она на него смотрела. Он не смог бы сформулировать, в чем заключалась эта странность, но именно она сразу выделяла девушку из толпы.