Словарь Ламприера - Лоуренс Норфолк

— Не кончается? — переспросил Ламприер, но вдова отвлеклась и смотрела в окно. Толпа шумела все громче. Яростный голос Фарины был слышен даже за стенами трактира:

— … это за ткачей из Спитлфилдз…

Сквозь гул толпы до них долетел громкий вопль, за которым последовал оглушительный рев множества глоток.

— … а это за прядильщиц, которые не покладая рук работают, чтобы прокормить своих детей…

Снова вопль и рев толпы, еще громче, еще раздраженнее.

— Давайте продолжим наш разговор в другом месте, — сказала вдова Ламприеру. Он колебался, ошеломленный странным рассказом. Вдова нетерпеливо прикрикнула на него:

— Ну, поторопитесь же!

Ламприер поднялся, и вдова потащила его к двери, за которой перед ними открылась следующая картина.

Толпа, сначала состоявшая из пары десятков человек, теперь увеличилась по крайней мере до двухсот, если не больше. Ламприер, которого вдова тянула за собой вдоль стены трактира за спинами зрителей, увидел Фарину в самом центре на каком-то возвышении. Рядом с ним стоит лысоватый коротышка, к которому Фарина время от времени обращается: «Дай мне цифры, Штольц!»; или: «Верно я говорю, Штольц?» — и тот немногословно подсказывает или согласно кивает. Этот Штольц рядом с Фариной почти незаметен. Фарина снова держит в руке кусок красного шелка. Штольц на коленях делает что-то с другим концом этой тряпки.

— Сюда! — Вдова дернула Ламприера за руку, и он проскользнул за спинами стоявших людей, издавших громкий вопль, затем еще и еще раз. Ламприер был оглушен, рев толпы сотряс воздух. Фарина стоял, запрокинув голову, держа в руках свой красный лоскут. Толпа теснилась, люди почти лезли друг другу на спины, все больше зверея, и вдруг вспыхнуло пламя, охватившее красный шелк. Фарина резко разорвал лоскут надвое и застыл, откинув голову, разметав в стороны руки с пылающими стягами. В языках огня, взвивающихся к небу, он был похож на падшего ангела, жаждущего мести. Толпа все гудела. Внезапно раздался чей-то крик:

— Индийские шпионы! Затем еще один голос:

— Шпионы! Индийские шпионы!

Шелк превратился в пепел. Вдова оттолкнула с дороги двух дюжих поденщиков. Крики послышались и в других местах, Фарина вглядывался в толпу. Кое-где начались драки.

— Фарина! — властный голос перекрыл общий гул. Поодаль от толпы стоял человек, указывая тростью на оратора. Глаза его закрывала повязка. Потом он оступился, и толпа бросилась к нему.

— Пробивайтесь! — крикнула вдова Ламприеру.

— Нет! — вскричал Фарина, но потасовкой была охвачена уже вся толпа, словно шелковые лоскуты — огнем.

— Индийские шпионы!

Когда слепец снова властно возопил и ткнул тростью в сторону оратора, страсти в толпе разгорелись еще жарче. Ламприер угодил в самую гущу свалки.

Кто-то толкнул его, кто-то поставил подножку, и он упал под ноги толпы. В следующий миг он почувствовал, что на его запястье сомкнулись чьи-то стальные пальцы и кто-то выволок его из свалки. Краем глаза Ламприер увидел широкую шляпу с полями и плащ. Его вытолкнули на открытое место. Вдова обернулась, заметила его и помогла ему встать на ноги. Когда он огляделся, чтобы поблагодарить своего спасителя, незнакомец уже ушел. Ламприер запомнил только плащ и широкополую шляпу. И еще руку с загорелой, обветренной кожей. Наверное, моряк, подумал Ламприер.

— Пойдемте, — торопила вдова.

Ламприер ковылял следом. Ярость толпы за их спинами постепенно стихала. На земле остались лежать несколько человек. Слепец снова вскричал: «Фарина!» Трость его была направлена в гущу толпы. Но Фарина исчез.

— Ну, скорее же, — задыхаясь, спешила вдова. — Сейчас сэр Джон вызовет полицию, а нам не стоит встречаться с этими головорезами.

Ламприер повредил колено. Хромая следом за вдовой, он не уставал благодарить про себя своего таинственного спасителя. Шляпа его почему-то показалась Ламприеру знакомой. Они прошли по Шу-лейн, затем свернули на Стоункаттер-лейн, и тут Ламприер обнаружил, что его пальто разорвано возле кармана. Он все еще дрожал, не придя в себя от неожиданного нападения широкоплечих мятежников. В конце переулка он со страхом обернулся назад, но увидел лишь вполне безобидных пешеходов, кучку детей, двух женщин с корзинами, а за ними — неясный силуэт в той самой шляпе с широкими полями.

— Проклятье! — Вдова все ускоряла шаг, таща его за руку. — Взгляните туда.

Она указала в сторону Флит-маркет, и Ламприер сквозь толчею разглядел отряд красных мундиров. Он опять обернулся, увидел притихших детей и двух женщин, но человек в плаще и шляпе исчез. Улица была слишком длинной, чтобы незнакомец успел добежать до противоположного конца и скрыться, но прежде, чем Ламприер успел поразмыслить об этом втором исчезновении, вдова уже увлекла его через рыночную площадь, а потом — на юг и на восток по закоулкам Ладгейта. На набережной Темзы они увидели еще пятнадцать или двадцать полицейских с пиками и мушкетами. Этот отряд находился от них ярдах в пятидесяти и двигался им навстречу. Ламприер хотел уже повернуть обратно, но вдова настойчиво тянула его вперед. Наконец красномундирники промаршировали в каких-нибудь двадцати ярдах от них. Ламприер в страхе возносил в это время безмолвные молитвы всем богам о смирении и умиротворении.

— Сюда, — сказала вдова, достав из кармана ключ. Ключ повернулся, дверь открылась, и они оказались в помещении. Дверь захлопнулась за спиной Ламприера. — Вот мой дом, — сказала вдова. — Добро пожаловать. Думаю, вам надо немного отдохнуть.

— Пожалуй, — отозвался Ламприер.

— А потом вы должны встретиться с профессорами.

Через несколько минут они уже сидели в гостиной на втором этаже. Большие, просторные комнаты были обставлены богато и со вкусом.

— Мой муж отправился в плавание на следующий год, в тысяча семьсот шестьдесят шестом, — говорила вдова. — Мы очень тщательно все продумали.

Ламприер отхлебнул чай из фарфоровой чашечки.

— Алан собирался идти обычным маршрутом до Гибралтарского пролива, но затем, вместо того чтобы отправиться на юг вдоль западного побережья Африки, он должен был повернуть к Средиземному морю…

— И разыскать пролив, — закончил за нее Ламприер.

— Именно так. Ведь если по этому проливу могло пройти стадо китов, то прошло бы и груженое судно Ост-Индской компании. И тогда Алан оказался бы в Индийском океане на много месяцев раньше, чем его ожидали. И монополии Компании пришел бы конец.

— Так он нашел пролив?

— Не торопитесь. Я осталась в Лондоне, на меня тоже ложилось исполнение части нашего плана. Если Алан найдет пролив, то потребуются доказательства, что он и есть первооткрыватель. Ведь если обнаружить новый маршрут мог Алан, то это смог бы сделать и кто-нибудь другой. Поэтому как доказательство у меня остались все наброски, карты и записи, сделанные моим мужем. Мы сложили их в запечатанный конверт, вскрыть который мог бы только наш личный адвокат, и то при полной гарантии сохранения тайны. В строжайшей секретности адвокат мог приступить к составлению патентов, удостоверений и прочих документов; одним словом, он подвел бы законное основание под открытие, совершенное моим мужем. Но мы столкнулись с ужасным препятствием: ни один адвокат не хотел браться за это дело. Откровенно говоря, дело было и впрямь нелегким, как вы, вероятно, догадываетесь. Я обошла сотни контор, но каждый стряпчий в Лондоне уже знал, с какой идеей носятся Нигль и его жена. Некоторые презрительно фыркали мне в лицо, другие выказывали вежливое безразличие, большинство просто отвечало отказом. Те несколько адвокатов, которые согласились взяться за работу, неизменно возвращались ко мне через несколько дней с извинениями, уклончивыми объяснениями и отказом. Как только они узнавали, что противной стороной на суде будет выступать Ост-Индская компания, они пятились, поджав хвост. Я ничего не могла поделать. Я понимала, что мой муж бороздит Средиземное море, нанося на карту последний из великих торговых путей, — и не могла найти человека, который взялся бы помочь нам. И тогда я пришла к Чедвику и Соумсу — к вашим поверенным.