Отечественная война 2012 года - Александр Тюрин

Гномы деловито сосали гемоглобин из своих жертв, оставляя от них только скелеты, обтянутые обезвоженной серой кожей. Раздувшиеся животики свежеиспеченных вампиров просвечивали красной гущей.

Голубоглазый тигр рвал на части пенсионерку; в ее залитом кровью ридикюле, как черви, копошились жадные карлики.

Тролли извергали на посетителей гадкую массу, которая, застывая, превращала людей в окаменелости.

Парадиз обернулся адом, за исполнение нескромных желаний пришла расплата...

Как бы опровергая эту мораль, на небосводе появилась надпись из искусственных фиолетовых облаков. «Режим Инферно. Энергопитание аварийное». Причина ужасов теперь ясна – дефицит энергии у аварийного Дримлэнда. Аттракционы отпущены на волю и добывают энергию автономно – как открытые системы, предотвращающие рост энтропии. Коли нежданные гости «страны грез» представляют собой склады легко расщепляемых органических веществ, почему бы не воспользоваться...

Блин, надо мотать отсюда. Найти какой-нибудь пирс, стоянку флаеров и мотать.

На вопросы «где я» и «где аварийный выход» откликнулся виртуок с картой Дримлэнда, но ее сплошь покрывали белые пятна, по которым бегали, как букашки, колонки системных кодов.

А на запросы к пользовательской базе данных приходили лишь мрачные ответы в траурных рамках: «доступ временно закрыт», «процесс терминирован», «маршрут аннулирован». Надписи на стенах туалета и то информативнее.

Я снова стал пытать взглядом окрестности, отчаянно пытаясь рассмотреть пути отступления...

В огромном цветке, тремя сотнями метров ближе к солетте, я увидел Нину. Оказывается, не всех гостей «страны грез» коснулись ужасы системной самоорганизации. Нине было по-прежнему хорошо. Ее ноги пританцовывали, татуировки горели, раздвоенный язык скакал в смеющемся ротике и как будто делал «ла-ла-ла». Других готов уже не было видно, но вокруг моей героини еще носились эльфянки. Эти персонажи исполняли чертовски зажигательный воздушно-акробатический танец.

На моих глазах компания эльфянок выпрыгнула из Нининого цветка и, немного погодя, пролетела с веселым щебетанием неподалеку от меня. Их плазменные крылышки давали сильный вкус ионизации пополам с запахом духов. У одной эльфки на огненно-рыжих волосах была фуражка Зайтсефа. У другой в руках – голова Зайтсефа с заплаткой над глазом. Индикатор здоровья на заплатке светился безнадежным красным светом. Три симпатичные такие эльфочки, но я спрятал спекс, вжался в бутон и с минуту горячо шептал: «Хоть бы не заметили».

Одним дефицитом энергии эту вакханалию не объяснишь. Наверное, Дримлэнд продолжал исполнять сокровенные желания. Нина резонировала с этой вакханалией, как богиня сумасшедшего дома. Сейчас реализовалась ее сокровенная мечта – растерзать папенькин-маменькин мирок, пусть даже он будет в туристическом варианте, засандалить в него кирпичом и услышать звон бьющегося хрусталя, вырвать из него пух и перья, выпустить из него кишки...

А это еще что? К Нине подбираются инквизиторы в капюшонах а-ля доминиканцы. Очередная команда биомехов, разыскивающих дешевую энергию? Или исполнители низменных желаний? Или то и другое вместе?

После небольшой свалки биомехи скрутили девушку и потащили куда-то по паутинкам.

Будь я даже Кинг-Конгом в полном соку и в густой шерсти, все равно не смог бы помочь ей.

А тут еще этот закат местного значения. Солетта потускнела вдвое. Листы и лепестки уже не пропускают слабеющий свет, отчего на месте розоватой дымки сгущается тьма египетская, а нижнее небо совсем чернильным стало.

Я переключил спекс в режим поиска «окна прозрачности», в инфракрасном диапазоне снова стали видны «инквизиторы» и Нина. Сейчас они ниже меня – в цветке с мясистыми, как бифштексы, лепестками, такими яркими на фоне базальтово-черных небес.

Если я не ошибаюсь, эти гады тянут дрыгающуюся девушку на костер – на голове у нее необходимый для аутодафе колпак, полуголое тело закрыто балахоном! Увы, сейчас я не ошибаюсь.

Да, я – урод, Квазимодо, возможно, Нина плюнет мне в безобразное лицо, но я обязан спасти ее!

Так и не ответив на вопрос «перед кем обязан», я спрыгнул на другой лист, потом на третий, рискуя промахнуться и расплющиться о базальтовый небосвод.

После затяжного прыжка я свалился в самую гущу «инквизиторов». Если точнее, приземлился на задницу. Пока я осознавал состояние своего позвоночника, они чуть не прикончили меня на этом самом месте своими маленькими, но острыми как бритва кинжалами. Один гад полоснул мне по щеке, второй попытался воткнуть лезвие под ребро – я инстинктивно дернулся и попал ему топорищем в лоб, который тут же хрустнул, как чипс. Биомехи шумной толпой отпрянули назад, чтобы секундой спустя ринуться на меня и изрубить в капусту, как Спартака.

Я больше давил их ногами, чем расшвыривал топором, и больше расшвыривал, чем рубил.

Но костер, все более напоминающий саламандру, уже заканчивал свои ритуальные пляски, собираясь охватить девушку со всех сторон.

Я наконец заметил горбатого «инквизитора», который, уютно устроившись в сторонке, давил на кнопки дистанционного пульта, управляющего саламандрой.

Торопливо разметав ногами оставшихся в строю биомехов, я бросился к горбатому, собираясь с первого же удара отбить ему гадкие пальцы.

Инквизитор швырнул в меня пульт и пару сюрикенов, потом сбросил капюшон, оголив морщинистую голову темного эльфа, и толкнул воздух жесткими крыльями.

Полетел он как бы в сторону, но, резко изменив курс ударом крыльев, запрыгнул мне на загривок. Пришлось срочно сдернуть с себя футболку, одним движением завернуть в нее компактного «инквизитора» и швырнуть его в огонь, пока не стал кусаться.

Растоптав оставшихся врагов, я стал полноценным спасителем, готовым принять аплодисменты публики, и торжествующе сдернул с бедной девушки ведьмовский колпак.

Вот это да. Я спас не Нину. Нину утащили совсем в другое место. Передо мной была Вера Лозинская! Именно тот случай, когда перестаешь контролировать свою челюсть, и она беспомощно падает на грудь.

11

Меня закрутил шквал мыслей. Спасенная особа была фактически в моих объятиях, теплая и мягкая, нисколько ни техманн, даже без силикона в грудях. От нее пахло испуганной бабой, а не разогретыми микросхемами и не нанопластиком. Что-что, а мой нос не обманешь. Вера Лозинская, та самая: тонкое старопитерское лицо со сгустками средиземноморской ночи в глазах, которое я видел на фотках в Нановилле. Значит, на Земле, в консервационной коме... не Вера Лозинская.

– Убери руки, подонок, – прошипела спасенная особа сквозь запекшиеся губы. Очень натурально. С такой страстью шипят на того, кто обещал жениться, но сбежал чуть ли не из-под венца.

– Это я вас не специально обнял. Честно. Никаких приставаний, мы просто коллеги, у нас общая цель – удрать из одного малоприятного места.

Пару минут я вел борьбу с кандалами, которые приковывали Веру к столбу. Кандалы извивались, как змеи, пытались ухватить меня за горло и спутать мне руки, как Лаокоону. В отличие от троянского жреца у меня было не копье, а топор, поэтому я их победил. Отмахнувшись от ногтей дамы, я подхватил ее тело левой рукой и потащил подальше от аутодафе. Правой приходилось еще отмахивался от злобной нелюди, которая то и дело пыталась вцепиться в ляжку.