Сад Лиоты - Франсин Риверс

Она толкнула входную дверь и вышла из дома, захлопнув ее за собой.

Через минуту Корбан вернулся из кухни с чашкой кофе и аккуратно поставил ее на столик рядом с Лиотой.

— Осторожно, горячий.

— Спасибо, Корбан. А себе?

— Нет, спасибо, — хмуро отказался он. — Извините меня за грубость, Лиота. — Он указал на закрытую дверь. — Это ведь мать Энни? Выглядит просто потрясающе.

Она посмотрела на него:

— Вам обоим не мешало бы быть помягче. Присаживайтесь, Корбан.

— Я, пожалуй, пойду.

— Только не сейчас. — Она кивнула на диван. — Сядьте и расскажите, что вас беспокоит.

Он сел, такой бледный и несчастный, опустил голову и провел рукой по волосам. Когда же снова поднял глаза, Лиота поняла, что он чуть не плачет. Но, встряхнув головой, он сказал:

— Не могу.

Лиота видела, как он борется с собой, чувствовала его страдания как свои собственные, хотя и не знала их причины. Этот молодой человек напомнил ей Бернарда.

— Исповедь облегчает душу, Корбан. Никогда не слышали об этом?

— Я не религиозный человек.

— Я говорю о вере, а не о религии.

— Но я неверующий. — На его щеке дрогнул мускул. — Кроме того, я не из тех людей, которым нужно исповедоваться.

— Если вы расскажете, то отпустите свою боль, и она потеряет власть над вами.

Он снова отрицательно покачал головой:

— Пожалуй, еще рано. — Он неуверенно поднялся и виновато посмотрел на нее. — Я лучше пойду. Сегодня из меня плохой собеседник.

— Это верно. Мне будет не хватать вашей обычной жизнерадостности.

Вымученная улыбка появилась на его лице.

— Передавайте привет Энни, когда она позвонит.

— Вы же знаете ее телефон. Если вам станет легче, оттого что поговорите с ней, позвоните и поговорите. Вам нужно снять камень с души. — Он направился к двери, но Лиота окликнула его, подождала, когда он обернется, и добавила: — Не позволяйте обиде завладеть вашим сердцем, Корбан. Если позволите, то всю оставшуюся жизнь будете пытаться от нее избавиться.

Он тихо прикрыл за собой дверь. Лиота услышала, как он завел машину и отъехал от дома. И тут ею овладело отчаяние, оттого что она снова осталась одна. С болью в сердце она подумала о Джордже и Эйлиноре.

Ничто никогда не изменится. Ну, что ж, старушка, прими все, как есть. Просто поднимись с кресла, пройди на кухню и возьми то лекарство, что ты припасла в прошлом году. Несколько капель снижает давление, а после целой бутылочки ты, наконец, спокойно отправишься в мир иной.

— Я люблю тебя, бабушка.

Лиота вздрогнула от этих слов.

— Энни?

Неужели ее внучка вошла так тихо, что она даже не услышала? Но как это возможно, если она сидит в своем кресле-качалке и смотрит на закрытую входную дверь? Или Энни оставила машину на дороге и вошла через заднее крыльцо? Лиота огляделась, но не увидела внучки. Неужели она заснула, и ей приснилось, что она приняла лекарство и все ее страдания закончились?

— Я люблю тебя, бабушка.

Лиота застыла от изумления. Это же Барнаби говорит голосом Энни. Четко. Мягко. С нежностью.

— Ну, вот ты и заговорил, — протянула она. — Господи, когда Ты решишь, что с меня достаточно мучений? Я сделала все, что могла. И у меня нет больше сил. Я сломалась. Все кончено. Мне давно пора отправляться к Тебе, а не сидеть здесь, среди земной суеты. И если я должна сделать это сама…

— Я люблю тебя, бабушка.

Энни. Каково будет Энни найти на пату ее скорченное тело, а потом узнать, что она выпила целую бутылочку лекарства? Лиота знала, каково будет ее внучке.

— Я люблю тебя, бабушка.

— Замолчи. Я уже слышала. — Видимо, это Его ответ ей. Я люблю тебя. Уж не хочет ли Он сказать, что ей пора прекратить жалеть себя и начать бороться?

— Большинство людей рано или поздно отказываются от борьбы.

— Я люблю тебя, бабушка.

Замечательно, Господи. Все верно! Верно!

Она хорошо знала, что если пойдет на кухню и проглотит то лекарство, Энни будет очень больно. Неизвестно, где она упадет и умрет. Вряд ли она будет хорошо выглядеть, если свалится на пол и пролежит так несколько дней. Весьма недостойно будет смотреться.

— Я люблю тебя, бабушка.

— Уже слышала. Лучше поешь своих семечек!

Но Барнаби заводил свою пластинку до самого вечера, пока к Лиоте не вернулся ее боевой дух — она готова была свернуть попугаю шею.

Меньше всего Лиота ожидала, что ей позвонит сын. Но он все-таки позвонил. Она была приятно удивлена, услышав голос Джорджа в трубке… пока не поняла, почему он звонит.

— Мама, Нора говорила, что встретила в твоем доме молодого человека.

— Корбана, — уточнила Лиота после небольшой паузы. Она испытала разочарование, и сердце у нее сжалось. — Корбан Солсек. Из благотворительной организации. Наверное, Нора говорила тебе, что я узнала телефон из телевизионной рекламы.

— Что тебе известно об этом молодом человеке, мама?

— Он пришел с рекомендацией и охотно мне помогает. Что я должна была узнать?

— Он может оказаться кем угодно. Мне кажется, что неблагоразумно пускать в свой дом незнакомца.

Джордж волнуется за дом. Не за мать.

— Может, правильнее было бы спросить, почему пожилой женщине приходится обращаться за помощью к незнакомцу? — Она сразу пожалела о своих словах, заставивших сына еще сильнее почувствовать вину перед ней, а значит, положила новые кирпичики в разделявшую их стену непонимания.

— Будь у меня больше времени, я бы приезжал и помогал, — натянуто проговорил Джордж. — Но мне нужно управлять компанией, а при теперешней конкуренции мне едва удается держаться на плаву. Ты же знаешь.

— Конечно, знаю. — Он повторял ей это каждый раз, когда они разговаривали по телефону. Звонила обычно она, и, естественно, каждый раз оказывалось, что она его отвлекает. — Только не нужно раздражаться, если я сама нашла себе помощника. Энни приезжает несколько раз в месяц. Она уже познакомилась с Корбаном, и он понравился ей. И если у вас с Норой возникли вопросы насчет его характера, вы можете поинтересоваться у нее. Или позвонить в ту самую благотворительную организацию. — Лиота продиктовала ему телефон и еще раз повторила имя. Она очень надеялась, что сын не говорит с ней по сотовому телефону, сидя за рулем своей машины. — Корбан учится в университете, Джордж, и должен быть в списках, которые находятся в деканате. Кажется, он изучает социологию. Ты успокоился на его счет, дорогой?

— Я звоню не за тем, чтобы ты читала мне нотации.