Орлиное царство - Джек Хайт

– Месса скоро закончится. Если будешь кричать достаточно громко, тебя найдет кто-нибудь из каноников, – сказал Джон.

* * *

Джон спрятал сумку в сундук в своей келье и сразу направился во дворец. Как только найдут Ираклия, Джону придется отвечать за свой поступок. Но сначала он хотел поговорить с королем. Стражники, стоявшие у входа в королевские покои, преградила ему путь.

– Король занят.

Джон вытащил старый листок бумаги со списком того, что на прошлой неделе ему поручил купить на рынке Вильгельм.

– У меня важное сообщение для короля от шпионов в Дамаске, – солгал он. – Я должен его повидать.

Стражники сделали вид, что изучают листок, но Джон знал: оба не умеют читать. Через мгновение ему разрешили войти. Занавеси были опущены, и королевские покои освещало лишь тусклое сияние горящего камина. Джон бесшумно прикрыл дверь и немного постоял, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Король сидел на стуле возле огня. Из-за болезни он страдал от холода даже в летнюю жару. Агнес устроилась напротив, спиной к двери. Сестра Балдуина, Сибилла, стояла около занавешенного окна. Ей было шестнадцать, и до Джона дошли слухи, что с тех пор, как она покинула женский монастырь Святого Лазаря, чтобы жить во дворце, ее ловили в постели с тремя разными мужчинами. Поговаривали, что ее заставляют носить пояс целомудрия и ключ есть только у Агнес. Сибилла обрывала лепестки красной розы.

Никто не заметил, как Джон вошел.

– Он хорошая партия, – сказала Агнес. – Сын маркиза Монферрата. Он обеспечит нас могущественными союзниками.

– Он из Прованса и даже не умеет нормально говорить по-французски[44], – запротестовала Сибилла. – Я не пойму ни единого слова из того, что он скажет.

– Ну, тогда тебе пригодится латынь. Гийом свободно говорит на латыни, – сказала Агнес.

– Но он старый, мама, – не сдавалась Сибилла.

– Вовсе нет, – возразила Агнес. – Ему тридцать шесть лет. И тебе необходим мужчина постарше, чтобы он с тобой справился. – Агнес посмотрела на Балдуина. – А что скажешь ты?

– Сибилла выйдет замуж за Гийома, – сказал Балдуин.

– Я не стану за него выходить! – Сибилла надулась.

Она швырнула розу на пол и едва не наткнулась на Джона, когда бросилась к двери.

Балдуин нахмурился, и Агнес положила руку на колено сына.

– Это лучший вариант для нее, – сказала она.

Балдуин кивнул и выпрямился на стуле, заметив Джона.

– Джон, у тебя для меня сообщение?

Джон шагнул вперед, чтобы одновременно видеть короля и Агнес.

– Я должен поговорить с вами, сир. Наедине.

Агнес рассмеялась.

– Ты должен говорить с ним? Ты забыл свое место, Джон.

Джон не обратил внимания на ее веселый тон.

– Речь пойдет о короле Амори, – сказал Джон. – Я знаю, кто его убил.

– Он умер от дизентерии, – запротестовал Балдуин.

– Это не так. – Джон посмотрел Агнес в глаза.

– Расскажи нам, что собирался, Джон, – потребовала Агнес. – У моего сына нет от меня секретов.

Балдуин кивнул.

– Хорошо. – Джон заговорил, обращаясь к королю: – Ваша мать обманщица и предательница. Она убила вашего отца.

Агнес даже не моргнула.

– Осторожнее, Джон. Подобные безосновательные обвинения могут стоить тебе головы.

– Обвинение вовсе не безосновательное. Я только что разговаривал с архиепископом Ираклием. Он признался, что купил яд, который был использован для убийства Амори. Ираклий передал его в твои руки, Агнес.

– Джон, ты ошибаешься, – сказала Агнес.

– Вовсе нет! – закричал Джон, гнев которого вспыхнул, когда он увидел спокойное отрицание Агнес. – Ты приказала Рено убить торговца ядами. А в награду его сделали правителем Керака. И ты заставила Рено послать людей, чтобы они меня прикончили.

– Я всего лишь мать короля, Джон, – ответила она. – И у меня нет власти над Рено.

– Ты лжешь!

– Пожалуйста, Джон! – вмешался Балдуин. – Я уверен, что моя мать не имеет отношения к смерти Амори.

– Не верьте ее словам, сир. Она лгунья, – заявил Джон. – Ее следует заковать в кандалы и бросить в темницу.

– Как ты смеешь! – Агнес встала, презрительно глядя на Джона. – Ты назвал меня лгуньей? Ты священник, предавший клятву целомудрия. Ты крестоносец, который присоединился к армии сарацин. Это ты лжец, Джон. Если кого-то и следует обвинить в смерти Амори, то тебя.

– Коварная сука! – С этими словами Джон выскочил из покоев короля.

Он пересек дворец, направляясь к канцлеру. Однако кабинет Вильгельма оказался пустым. Джон запер свою дверь, сел за широкий письменный стол и опустил голову на руки. В этот момент послышался стук в дверь, и он подумал, что за ним пришла стража. Он обвинил архиепископа и мать короля в убийстве и прекрасно понимал, какое наказание его может ждать. Стук повторился снова, но уже громче.

Джон подошел к двери и открыл.

На пороге стояла Агнес. У нее были мокрые от слез глаза, словно обвинения Джона ее обидели. Словно она страдала. Она коснулась его руки.

– Не сердись на меня, Джон, – сказала она.

Он сбросил ее руку.

– Как ты могла так поступить, Агнес?

– Поверь мне, я его не убивала. – Ее зеленые глаза заглянули в глаза Джона. – Я скучаю по тебе, Джон.

– А как же Амори де Лузиньян? – спросил Джон. – Я слышал, он теперь греет твою постель.

– Он болван с дурным характером, но бывает полезным, – сказала Агнес, и Джон с отвращением от нее отвернулся. – Я женщина, Джон, и нуждаюсь в мужчинах, которые действовали бы за меня. Но я люблю тебя – и ничего не выигрываю от этой любви. Подумай сам.

После коротких колебаний Джон покачал головой.

– Я больше не поверю в твою ложь, – заявил он. – Все, хватит. Я позабочусь о том, чтобы тебя наказали за твои дела.

– У тебя нет доказательств, – сказала Агнес.

– Мне они не нужны, – возразил Джон. – Я готов согласиться на испытание огнем, чтобы все поверили в истинность моих слов.

– Ты не выдержишь испытания, Джон. И тебя казнят за то, что ты осмелился предъявить мне публичные обвинения.

– Это уже не будет иметь значения, – ответил Джон. – Весь мир узнает правду.

Агнес печально покачала головой.

– Останови это безумие, пока еще не поздно, Джон. Ты не захочешь знать правду.