Троны Хроноса - Шервуд Смит

Командир тарканцев, разрабатывая планы обороны станции, совещается с наследником и, разумеется, с Моррийоном, а Барродаха не уведомляет — это дурной знак.

Бори вернулся в свой кабинет. Моррийон — его роковая ошибка. Почти такая же, которую он допустил, доверившись Туриолю на последних стадиях подготовки атаки на Панархию. Ту ошибку он исправил — исправит и эту.

Сейчас, правда, к Моррийону не подступишься. Как он этого добился? Ведь как тщательно Барродах его выбирал. Уродлив с виду — Анарис должен был воспринять это как оскорбление и потому не слишком на него полагаться — да еще этот хнычущий голос. И до чего был исполнителен, до чего послушен. Воображения, казалось, лишен начисто, зато правила соблюдал скрупулезно. До того уж ясен, что весь Катеннах смотрел на него с юмористическим презрением.

С тех пор он отказался почти от всех прежних привычек — не сразу, а постепенно. Барродах каждый день получал доказательства того, как растет влияние Моррийона в кругах бюрократии, и собирался разделаться с ним, как только Пожиратель Солнц заработает на полную мощность.

Первым делом надо найти какой-то способ подсунуть жучок либо Моррийону, либо Анарису. Пока что все его попытки в этом отношении успешно блокировались.

Хорошо, что хотя бы Хрим не столь неприступен.

Его каюту Барродах снабдил двумя жучками: одним, так сказать, на виду, и другим — тщательно замаскированным. Явный жучок Хрим обнаружил и ликвидировал через каких-то несколько часов, но был, как видно, слишком самонадеян, чтобы искать другие. Сейчас Барродах с большим удовольствием вывел на экран его каюту. Хрим и Марим из команды Вийи — что может быть интереснее?

После короткого статического разряда изображение прояснилось, но имиджер, вмонтированный в дверной механизм, показывал под странным углом.

— ...еще черного негуса? — говорила Марим. — Я возьму еще кусочек. Для подпитки энергии — если у тебя еще остался резервный запас.

— Дай погляжу, что там у тебя еще есть, языкастая.

Марим с Хримом пробовали смесь из двух или трех видов ур-плодов. Через несколько секунд они уже говорили как пьяные, и невнятные слова перемежались взрывами смеха.

Одновременно они раздевали друг друга. Барродах уже почти решил просмотреть эту запись после, на досуге, но слова Хрима заставили его передумать.

— Этот крейсер был почти у меня в руках. Почти что. Если бы не псих-должарианец, зацикленный на самоубийстве, он был бы мой.

— Ври бо-ольше, — протянула Марим.

— Нет, правда — Братством клянусь, — с пьяным упорством настаивал Хрим. — Блестящий был план. Я взорвал чистюльский синк, чтобы заставить Озмана убраться с крейсера, потом подставил его катер с помощью одной штуки, которую придумал Риоло. Если б не тот псих, я теперь командовал бы крейсером. Ну и ладно. Мне он не достался, но и никому другому тоже — а Барродах думает, что это чистюли его рванули.

— Это, наверное, было сразу после того, как ты раздолбал Дис, — сказала Марим и спросила жалобно: — Ну зачем тебе это было надо? Такой хорошей базы у нас никогда еще не было. И Нортон был хороший парень.

— Я не хочу, чтобы эта черная должарская вампириха, которая у вас за капитана, меня прикончила, — огрызнулся Хрим.

— А теперь мы все тут собрались, — захихикала Марим. — И Вийя намотает твои кишки на ось вращения, когда запустит станцию вместе с другими...

Вместе с другими?

— С другими? — повторил Хрим. — Это ты про выжигателей мозгов, что ли?

— Ну да. Все наши и этот громила Анарис. Я б не возражала покататься на его оси вращения. Эй! Ты ж вроде потрахаться хотел? Без радиантов корабль не взлетит.

Из-за упоминания об Анарисе Барродах почти не замечал явного дискомфорта, который испытывал Хрим, — хотя в другое время это доставило бы ему немалое удовольствие.

Анарис. Он-то здесь при чем? Он даже близко не подходил к каюте рифтеров — в этом Барродах был уверен.

Или Моррийон проделал какой-то фокус с имиджерами?

Барродах, нахмурясь, смотрел, как двое рифтеров бредут к койке. Вскоре стало ясно, что Хрим функционировать не может.

Настроение у Марим испортилось, и она встала, ругая Хрима на все корки. Хрим некоторое время сидел, закусив губу, потом полез под койку и достал оттуда длинный футляр.

Он открыл его, и Марим, уже взявшаяся за свой комбинезон, замерла, а потом взвизгнула.

Барродах тоже смотрел — с отвращением, но не в силах оторваться. Эта штука, будучи ополовиненной, теперь восстановилась, как червяк. Хрим ухмыльнулся:

— Ну что, забоялась, как до дела-то дошло?

— Прямо как у дизоиийского дракона — только я с драконами дел не имею.

— Как хочешь — только потом всю жизнь будешь жалеть, что не попробовала.

Марим поколебалась, потом проглотила одним духом остаток своих галлюциногенов и плюхнулась обратно. У Барродаха все нутро сжалось, когда Хрим нацепил свое приспособление на себя и лег на маленькую рифтершу. Она завизжала от восторга, смешанного с изумлением, и принялась усиленно извиваться. Барродах выпучил глаза при виде красноватой пленки, медленно обволакивающей их потные тела. Оба стонали вовсю и плохо координировали свои движения — как видно, от переизбытка удовольствия.

Барродах с отвращением отвернулся. Если бы даже взвод тарканцев проводил там учения, эти два извращенца ничего бы не заметили.

А почему бы, собственно, и нет? Барродах улыбнулся. Лисантер требует шестек все настойчивее — вот и славно. Барродах отдал краткий приказ по коммуникатору и стал смотреть с ужасом и любопытством, как пленка продолжает расти, глуша стоны беспомощно содрогающейся пары.

* * *

Внезапно прерванное удовольствие было хуже всякой боли, которую ей когда-либо доводилось терпеть. Марим смутно осознала, что ее скинули на пол, и ей стало холодно, а потом зверский удар под ложечку скрючил ее пополам; она ловила ртом воздух, а на нее сыпались новые удары. Хрим орал что-то в страхе и ярости. Удары прекратились, и Марим с испугом увидела над собой злобные лица тарканцев. Женщина, бывшая среди них, тяжело дышала — явно не от усталости.

— Мне насрать, чего там хочет Лисантер или скользкий слизень Барродах, — не дам! — кричал Хрим. Кто-то из тарканцев залепил ему оплеуху, и рифтер повалился на койку, а тарканец натянул перчатки и сорвал с него шестек. Хрим завопил. Марим, чьи эмоции шок только что подстегнул, хихикала, наблюдая боязливое отвращение должарианца, — шестек бился у него в руке, как пойманная рыба. Тарканец затолкал его в футляр, и вся команда покинула каюту.

Марим кое-как поднялась и упала на Хрима. Раскаленные оргазмы шестека, подобных которым она еще не испытывала, вопреки ожиданиям не лишили ее сил. Совсем наоборот: еще никогда в жизни она не ощущала такого возбуждения, а Хрим ничем не мог ей помочь. Он вроде бы и не пострадал, по крайней мере физически, но как Марим ни старалась, расшевелить его не удалось. До нее дошло, что Хрим, чтобы заниматься сексом, должен доминировать — смена ролей, навязанная ему тарканцами, напрочь отняла у него мужскую силу.