История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона - Петр Краснов

Наказный атаман войска Донского, генерал-лейтенант Максим Григорьевич Власов. С 1836 по 1848 г.

7 февраля 1831 года он повел сам казаков в атаку на польских улан. У польских улан тоже были пики, как у казаков, но только с маленькими флажками у копья. Седой генерал врубился в ряды поляков. Но рука старика уже не была так сильна, как прежде. Уланы его окружили. Он получил восемь сабельных ран, ему разбили челюсть. Он упал с лошади. Уланы начали колоть его пиками, но в это время налетели на них казаки и перекололи их всех. Замертво вынесли казаки своего походного атамана из боя. Три месяца он пролежал в госпитале, лечась от ран, но едва встал, снова сел на коня и стал по-суворовски водить казачьи полки в бой. 14 июля Власов рассеял поляков при Неборове, а 2 августа при деревне Мацеевичах неожиданно напал на поляков, поколол пиками 2 батальона пехоты, разбил и рассеял восемь эскадронов конницы и взял два легких орудия. Отомстил полякам за свои раны старый донской генерал.

Имя этого славного генерала, бывшего потом войсковым атаманом, носит теперь 5-й донской казачий полк.

Много подвигов совершили донские казаки в эту войну. В месяце один из начальников отрядов, генерал Остен-Сакен, приказал состоявшему в отряде лейб-казачьему полку достать «кракуса». (Кракусами, в эту войну, в нашем войске называли плохо вооруженных поляков).

Полковник Краснов вызвал унтер-офицера Воронкова и сказал ему, чтобы он постарался взять в плен поляка.

– Поезжай сейчас, и смотри же, хотя и в тороках, а непременно привези живого.

– Сколько прикажете привезти их, ваше высокоблагородие?

– Сколько можешь, молодец! – сказал Краснов.

Воронков взял с собой несколько казаков и в ночь на 21-е мая отправился глухой дорогой к Рожанам. Не доезжая до местечка, он засел в кустах. Начало светать. От Рожан выехало пол-эскадрона, пятеро поляков выскочили вперед в дозор. Только что поравнялись они с засадой Воронкова, лейб-казаки выскочили на них, троих покололи, а остальных схватили за поводья и во весь опор примчали к своему отряду…

В бою на Понарских высотах, 7 июня, казак Подкатилов во время атаки на улан сбил улана с лошади, но переломил свою пику. На помощь упавшему улану подскочили его товарищи и заставили казака отступить без пики. Лейб-казаки отошли назад и выстроили фронт. Стал и Подкатилов на свое место. Поляки, рассыпавшись цепью, наездничали перед казаками, и один из улан играл и похвалялся поднятой сломанной лейб-казачьей пикой.

Зло взяло Подкатилова.

– Ишь, братцы, гляньте, как улан моею пикою чванится, как будто он ее из рук вырвал! А жаль! Славная была пика! В Турции я ею полдюжины некрещеных приколол. Ладно, брат, вот тебе и званый гость за пикой! – и Подкатилов, выхватив саблю, быстро подскакал к поляку, могучим ударом разрубил ему голову, и, выручив пику, поскакал к своему эскадрону, где явился командиру, ротмистру графу Орлову-Денисову, и доложил:

– Виноват, ваше сиятельство, что осмелился без вашего приказания выехать из фронта, но вы сами изволили видеть, можно ли было утерпеть? Да притом пика еще и сроку не выслужила: жаль ее было потерять!

Наши войска стягивались и медленно подвигались к Варшаве, где в городских укреплениях заперлись мятежники. 25 и 26 августа мы начали бомбардировку и штурм Варшавы. Мятежники, чувствуя, что им уже никак не удержаться, на рассвете очистили Варшаву, и Польша снова покорилась нам.

За взятие Варшавы Атаманскому Наследника Цесаревича полку были пожалованы на кивера отличия с надписью: «За Варшаву 25 и 26 августа 1831 года».

На польской границе

Остатки польских мятежнических банд уходили в Пруссию. И казаки до самой границы их преследовали. Во главе их стоял их походный атаман – генерал Власов. Донцы отбивали целые шайки поляков и отправляли их к нашей армии. Однажды донского казачьего Секретева полка старшина Попов с небольшим отрядом сопровождал польских пленников в городе Ломжу. Около деревни Хормеля на него напали мятежники, у которых было 2 эскадрона, 2 пушки и 1 рота пехоты. Попов не растерялся. Он отправил пленных с небольшим прикрытием, а сам с 29-ю казаками встретил атакой атаку польской конницы, мужественно врубился в их середину, убил командовавшего отрядом полковника, двух офицеров, многих рядовых поляков, далеко преследовал их и остановился только тогда, когда наткнулся на пехоту. С пленными майором, 3 офицерами и 3 рядовыми Попов догнал свою партию пленных и, как ни в чем не бывало, продолжал свое движение на Ломжу…

Усмирение поляков окончилось со взятием Варшавы, но еще долго стояли казачьи полки по границе и по всем почтовым трактам. Они несли ту службу, которую теперь несет пограничная стража. Взводами, полусотнями, редко где сотнями были раскинуты они по Польше и служили без отдыха, без перемены. Про эту польскую службу на границе, где в приграничных корчмах[40] встречались и немцы, и поляки, и казаки, поется в полках много песен.

В 1836 году генерал-лейтенант Максим Григорьевич Власов был назначен войсковым наказным атаманом войска Донского. Император Николай I, отправляя его из Петербурга в Новочеркасск, сказал ему:

– Послужи мне еще, Максим Григорьевич. Знаю, что ты страдаешь от ран, но эти раны так почетны, так славны, что жаль бы было запрятать их в какую-нибудь глушь. Пусть они будут на виду всего Дона и служат его молодежи примером, как служили отечеству старые его слуги. Пусть в тебе будет живой пример, что и такие раны не прекращают деятельности в подобных тебе богатырях, а таких богатырей было много в царствование покойного брата Нашего! Я помощник твой во всех случаях. Если встретишь какое затруднение или какой недостаток средств для пользы Дона, пиши прямо ко мне, да помни все, что я говорил тебе. Я люблю казаков, но не желал бы видеть их не казаками: надобно, чтобы на Дон не доходили никакие перемены ни в нравах, ни в обычаях. Пускай казаки остаются славными казаками двенадцатого года!