Мир обретённый - Нил Шустерман

— Не пресвятая, — сказал Ник. — Просто Троица. Тринити! Так называется этот самый «граунд зеро»!

— Ты разгадал загадку! — воскликнул Майки, шлёпнув друга по спине пятернёй. — Вот молодчина!

Ник взволнованно сглотнул.

— Тринити — это был военный испытательный полигон. — И пока он раздумывал над своей догадкой, весь оставшийся шоколад затвердел и пошёл трещинами, словно почва в пустыне. — Мэри направляется в то место, где взорвали первую в мире атомную бомбу!

В своей книге «Моя борьба, или Мы наш, мы новый мир построим» Мэри Хайтауэр пишет:

«Судьба — это сумма всех тех выборов, которые, как известно Господу, мы сделаем».

На это Алли-Изгнанница не находит, что возразить, и лишь добавляет: «Решить такое уравнение было бы не под силу самому Эйнштейну».

В нашей Галактике триста миллиардов звёзд, а во всей наблюдаемой Вселенной — более восьми миллиардов галактик. Из этого следует, что если только на одной из миллиона планет может существовать жизнь, и лишь на одной из миллиона этих последних она действительно существует, и лишь на миллионе из третьих эта жизнь разумна, то это значит, что во Вселенной существует никак не меньше полумиллиона различных цивилизаций.

Конечно, скорее всего, будучи так разбросаны в пространстве и времени, они никогда не найдут друг друга. Однако все эти цивилизации проходят общие стадии в развитии, а именно: «до» и «после» определённых событий:

до и после овладения огнём

до и после изобретения письменности

до и после первой плавки железа

Но наиважнейшим пунктом на пути любой цивилизации является тот момент, когда она овладевает способностью сократить количество обитаемых планет во Вселенной на одну штуку.

16 июля 1945 года человечество достигло этой самой важной точки в своём развитии. В пустыне Jornada de Muerto — «Дорога Смерти» — неподалёку от Аламогордо была впервые испытана та самая сила, которая способна истребить всё живое на Земле. До этого момента она существовала лишь в качестве идеи, математической формулы в умах гениев, способных сделать шаг за пределы разумения обычного среднего человека. Но в этот судьбоносный день под конец самой страшной в истории Земли войны наиболее блестящие умы планеты при финансовой поддержке наиболее благополучной страны в мире обратили теорию в реальность.

В этот день и в этом месте была взорвана первая атомная бомба, скромно именуемая «Устройством», — взорвана в великое мгновение обоюдного творения и разрушения, ибо способность творить неразрывно связана со способностью разрушать. Взрыв мощностью в двадцать килотонн вложил в руки человека орудие самоуничтожения, и в этот момент история планеты сделала необратимый поворот.

Бомбу, само собой, никто не любил, но всё же вселенная не могла проигнорировать событие, изменившее лицо мира; и в тот миг, когда сброшенное со специальной башни «Устройство» сдетонировало, вся зона поражения перешла в Междумир и стала самым большим в мире мёртвым пятном — идеально круглым участком спекшегося песка. В нём всё сохранилось в точности таким, как было в то роковое мгновение. В нулевой точке — в «граунд зеро» — то есть в центре мёртвого пятна, находилась сама бомба. В то время как в живом мире «Устройство» распылилось на атомы, в Междумире оно осталось висеть в одном миллиметре от поверхности пустыни, застыв в последнюю микросекунду перед детонацией, в миг неопределённой, бесконечной возможности...

...вероятно, ожидая прихода Мэри Хайтауэр.

Огромная туча послесветов Мэри, увлекаемая посулами того, что впереди их ждёт нечто невообразимо прекрасное, пересекла пустыню Невады[48]. С собой они несли более двадцати междусветов, коматозные тела которых остались в больницах Артезии. Если всё пойдёт согласно плану, то все они проснутся скинджекерами.

В погожее и холодное январское утро Мэри вступила на мёртвое пятно Тринити. Мэри не из тех, на кого легко произвести впечатление; за время своей смерти она всякое повидала, — и всё же к такому она готова не была. Мёртвое пятно, более мили в поперечнике, представляло собой настоящую сокровищницу перешедших вещей. Чего тут только не было! Стулья, автомобили, игрушки, одежда, книги — словом, все мыслимые творения рук человека, устилали поверхность Тринити насколько хватал глаз. Каждую секунду то там то сям раздавался треск и сыпались искры: между металлическими предметами, словно крохотные разветвлённые молнии, сверкали разряды статического электричества.

Понятно — это было не просто мёртвое пятно. Это был междуворот. Долгие годы Мэри торговалась с искателями, выменивая у них разные нужные и полезные для её детей вещи, но столько сокровищ ей видеть не довелось за всё время её существования в Междумире. Даже братец в свою бытность монстром не собрал на «Сульфур Куин» такого количества ценностей! Мэри понятия не имела, откуда оно всё здесь взялось, да это и неважно. Важно, что оно есть и готово служить ей и её детям.

— Это что — всё взаправдашнее? — спросил кто-то.

— Конечно, — ответила Мэри. Вообще-то, она немного не так представляла себе место, куда её влекло с такой неотвратимой силой, но в некотором смысле это было даже лучше. Здесь находился центр тяготения, средоточие мира.

Они бродили по бесконечному лабиринту перешедших вещей, заворожённые их видом и количеством.

Все дети задавали один и тот же вопрос:

— Что это за место?

И Мэри отвечала:

— Это сердце Междумира. Мы наконец-то пришли домой.

* * *

Как выяснилось, Мэри была не первым послесветом, наткнувшимся на междуворот Тринити. До неё сюда добрался другой дух — весьма предприимчивый, хотя и несколько... подмоченный.

Послесветов, спасшихся после нападения на поезд, постигла разная судьба: некоторые из них вновь влились в отряд Милоса, остальные образовали собственные облака и зажили своим умом. Многие присоединились к растущей туче Мэри, стремительно двигавшейся через Техас в Нью-Мексико. Но одну из самостоятельных групп, числом почти достигавшую сотни, возглавил не кто иной, как Спидо.

Спидо никогда не метил в вожди; но поскольку он в своё время считался правой рукой Мэри, поскольку служил машинистом на её поезде и, не будучи скинджекером, единственным из «обычных» послесветов удостоился особых привилегий, облако выбрало его своим вожаком.