Леонардо да Винчи. Загадки гения - Чарльз Николл

Трава mapello, упомянутая Леонардо, – это разновидность аконита, Aconitus napellus. Она и до сих пор растет здесь в изобилии, а местные жители называют ее mapel. Леонардо изобразил это растение на «Мадонне в скалах» у левого плеча Мадонны. Оно также является составной частью Леонардова «смертного дыма».

Все выше и дальше поднимается Леонардо. Вот он уже в Вальтеллине, в северо-восточной части берега озера Комо.

Позже Леонардо вспомнит об этом Плиниевом источнике (странное поведение которого впервые описал Плиний Старший) в Лестерском кодексе: «Я видел сам, когда вода стихает, она опускается так низко, что ты смотришь на воду, словно в глубоком колодце».[482]

В своих заметках Леонардо пишет не только о природных явлениях региона. Его интересует суровый, но весьма разумный образ жизни горцев: земля здесь сложна в обработке, но плодородна, и плоды ее хороши на вкус. В Вальтеллине «они производят крепкое вино в больших количествах, но здесь так много скота, что местные жители скажут вам, что они производят больше молока, чем вина». И здесь есть «хорошие постоялые дворы», где можно отлично пообедать всего за несколько сольди: «Вино стоит не больше одного сольдо за бутылку, и фунт оленины одно сольдо, и солонина десять динаров, и масло столько же, и можно получить корзину яиц за одно сольдо». Добавьте к этому хлеб (который «любой здесь может продать», а не только профессиональный пекарь), и вы получите отличную альпийскую трапезу, способную вернуть силы утомленным путешественникам. Да и порции здесь немалые: «Фунт здесь состоит из тридцати унций».

Самые дикие места, описываемые Леонардо, – это «долина Кьявенна» – другими словами, долина реки Мера. Эта река стекает с горы Кьявенна и впадает в озеро Комо. Гора находится почти на границе со Швейцарией, неподалеку от Сент-Морица.

Описание очень живое – люди, карабкающиеся по крутым склонам; птицы, порхающие между соснами. И «ужасные медведи», которых местные жители ловят с помощью устройств, заставляющих зверей «traboccare giù» – то есть буквально «сваливаться», «падать ничком». Скорее всего, Леонардо пишет об охотничьих ямах, trabocchetto. А под устройством он понимает систему ловчих тросов.

Сохранился рисунок головы медведя, сделанный Леонардо, и еще один, на котором, как считают, изображен идущий медведь. Впрочем, ни в одном случае нельзя с уверенностью сказать, живого ли зверя нарисовал художник.[483] «Идущий» зверь вполне может быть убитым и подвешенным специальным образом, как это делают современные охотники ради впечатляющих фотографий. Вывалившийся язык и закатившиеся глаза медведя говорят, что такое вполне возможно. Среди анатомических рисунков, хранящихся в Виндзоре, есть один, который называют «ступней монстра», но в 1919 году было установлено, что это задняя нога медведя. Этот рисунок также был сделан во время альпийской поездки Леонардо.[484] Для того чтобы увидеть медведя, художнику вовсе не обязательно было отправляться в Альпы. Этих зверей в изобилии доставляли в город: живых – для представлений, мертвых – меховщикам. И тем не менее эти рисунки явно связаны с охотой на медведей в долине Кьявенна, в которой Леонардо принимал участие в начале 90-х годов XV века.

Во время другого путешествия в Альпы Леонардо поднялся еще выше и записал в своей книжке: «Синева, которую мы видим в воздухе, не есть его природный цвет». Это явление связано с атмосферными эффектами: «Это можно увидеть, и я сам это видел, и увидит любой, кто поднимется на вершину Монбозо». Мнения специалистов о том, какую гору Леонардо называл «Монбозо», расходятся. Скорее всего, это гора Роза (Монте-Роза), которую иногда называли Бозо (Монте-Бозо), от латинского buscus, то есть «лесистая». По-видимому, Леонардо поднимался по ее южному склону.[485] Самый высокий пик Монте-Розы (4700 м) был покорен только в 1801 году, но Леонардо и не утверждает, что поднимался на самую вершину. Он пишет, что был там в июле, но год не указывает. Даже в июле, лаконично замечает художник, лед был «внушительным».

Самая важная фраза этой записи – фраза, которая встречается во всех заметках, связанных с альпийским путешествием, – «Я сам это видел». Леонардо отлично мог бы понять великого врача Парацельса, который в 30-х годах XVI века писал: «Тот, кто хочет исследовать Природу, должен прочесть ее книги собственными ногами. Письму учатся по написанному, но Природе можно научиться только по земле. Одна земля – одна страница. Это кодекс Природы, только так следует переворачивать его страницы».[486]

Эта история мила сердцу любого книжного червя. В феврале 1967 года специалист по древней испанской литературе, доктор Джулиус Пиккус из Массачусетского университета, работал в Национальной библиотеке в Мадриде. Он разыскивал рукописи средневековых баллад, cancioneros. И вдруг он наткнулся на два скромных небольших тома (21 × 15 см), переплетенные в красную марокканскую кожу. Ученый с удивлением обнаружил в них рисунки и записи. На титульном листе на испанском языке XVIII века было написано: «Tractados de fortificatión, mecanica y geometra», a в качестве автора указывался «Leonardo da Vinci pintor famoso». Ученые давно знали, что в Национальной библиотеке Мадрида когда-то имелись рукописи Леонардо – они упоминались в нескольких ранних каталогах. Однако считалось, что они были утрачены или украдены. Но оказалось, что тома были неправильно промаркированы, что часто случается в больших старинных библиотеках: они просто потерялись на многочисленных полках.[487]