Сигнал - Максим Шаттам

этих эзотерических книг, записи Гари Талли и чье-то ледяное дыхание, которое ты почувствовала!

– Это случилось со мной, при этом я быстро переключилась на другое.

– У тебя прагматичный ум. К тому же у тебя-то не было перед глазами всех деталей этого пазла. Прости, я должен был раньше обо всем тебе рассказать, но не хотел, чтобы ты волновалась…

Оливия закивала.

– Знаю, знаю. Ты хотел защитить меня. Но, Том, когда речь идет о нашей семье, это не игра, это слишком серьезно.

Том нахмурился.

– Ты думаешь? Тебе кажется, все это может оказаться правдой?

– Как знать? Даже ты, хоть и так глубоко погрузился в тему, мне кажется, что не можешь сказать наверняка… Или я ошибаюсь?

Том растерянно развел руками.

– Да, все это настолько…

– Пугает? Даже не знаю, что тебе сказать. Призраки, духи умерших – я баловалась этими оккультными играми в юности, но одно дело гадания для забавы, а другое – всерьез думать, что в нашем доме может жить призрак… Честно говоря, мне в это сложно поверить.

Оливия откинула голову на спинку кресла. Она посмотрела на мужа, сидевшего на краю стола. Он вдруг показался ей очень усталым.

– Мне не нравится, что ты меня обманывал, – сказала она с грустью, – тем более так долго.

– Прости, мне правда жаль.

Она раскрыла объятия, и они прижались друг к другу.

– А кто еще знает? – спросила она, обнимая мужа.

– Медиум, я тебе о ней рассказывал, и Рой.

– Старик Рой? Он хорошо скрывал, что ему что-то известно.

– На самом деле он лучше всех осведомлен. Он десятилетиями жил напротив нашего дома, и, хотя он выглядит замкнутым, не пропускает ничего из того, что происходит вокруг.

Том поднялся и сказал, указывая на горы документов:

– Я сложил все в коробки, чтобы передать Марте Каллиспер, медиуму. Но, сам не знаю почему, уже десять дней как завис.

– Потому что ты еще не готов. Том, доверься своему подсознанию.

Он стал машинально перебирать гору тетрадей, книг и конвертов, забитых записями, рисунками и вырезками из старых газет.

– Я прочитал все наследие Гари Талли вдоль и поперек. Но зачем мне вообще это надо?

Они посмотрели друг на друга, думая об одном и том же, но не решаясь этого выразить. Оливия, которой смелости было не занимать, решилась первой:

– Затем, что это касается нас. Теперь в доме с такой мрачной историей живем мы.

Том глубоко вздохнул.

– Значит, ты веришь, что все это правда.

– Я мать семьи, Том, львица. И когда нужно защищать свое логово и львят, я ни на что не закрываю глаза и не готова рисковать ничем. А почему ты так резко передумал после разговора с этим бравым Джозефом Харпером?

– Из-за староанглийского, конечно! Женщина, которая покончила с собой после странного приказа на том самом языке, на котором говорили современники Дженифаэль Ашак. Простите конечно, но для обычного совпадения это немного чересчур!

Оливия задумчиво посмотрела на Зоуи, подперев подбородок рукой. Малышка была погружена в выдуманный мир своих игр, вдали от всего, что беспокоила взрослых.

– Чертовы призраки, – пробормотала Оливия вполголоса.

– Знаю. Просто невозможно.

Оливия развела руками.

– Я не специалист, но, может, это не настоящие призраки, не в прямом смысле, а какое-то сильное воспоминание, которое застряло во времени и снова и снова сюда возвращается. Может, из-за нашей семьи, нашего счастья оно каким-то образом пересекло границу и живет в каком-то параллельном мире. Мы еще так много не знаем, наука столько всего не понимает, и я думаю, что происходящее имеет объяснение, просто пока не доступное нашего пониманию.

Том нервно потер щеки.

– Я говорю себе, что призраков не существует, но без толку, – признался он. – С каждым новым случаем все это безумие как будто пытается ткнуть меня носом, чтобы я открыл глаза и наконец поверил в невозможное. Ничего не могу поделать.

Оливия кивнула на дочку.

– Вот почему мы не можем рисковать, и нам надо распутать этот клубок до конца. Я не смогу спать спокойно, не зная, что угрожает моим детям, моему племени под этой крышей.

– Тебе не обязательно читать все это. Я уже прочел, но до сих пор не могу заключить ничего определенного.

Оливия покачала головой.

– Ты сам говоришь, что у меня прагматичный подход, – сказала она, немного помолчав. – И мне необходима логика. Допустим, в нашем доме происходят паранормальные явления, которые превосходят наше понимание. Пусть так, я с трудом, но могу это принять, но смерть Аниты Розенберг явно имеет к этому отношение, иначе староанглийский тут ни к селу ни к городу. Нам надо ухватиться за эту ниточку.

– Но это работа полиции, дорогая.

Оливия погладила его по руке.

– Нет, им нужны осязаемые доказательства. А мы изучим прошлое Розенбергов. Будем копать там, где полиции даже не придет в голову искать: проверим возможную связь жертвы с ведьмой, которая жила триста лет назад.

– Веть-мой! – громко повторила Зоуи, очень довольная.

Она стояла у дальнего края стола и держала в руках одну из тетрадей Гари Талли.

Том, поддавшись неожиданному приступу суеверия, забрал тетрадь из рук дочери и положил на верх стопки. Малышка рассмеялась.

Хрустальный смех, пронизанный невинной детской радостью.

46

Океан неутомимо катил к берегу волны с белыми барашками пены, принося в дар теплому пляжу комки водорослей. Вдоль берега гуляли отдыхающие, и редкие смельчаки купались в холодной воде или загорали в купальниках, постелив полотенца. Джемма шагала, держа туфли в руке, в ее волосы развевались на ветру. Адам Лир шел рядом с сумкой на поясе и сумочкой Джеммы, которую она разрешила ему нести только после долгих уговоров на плече.

Джемма в очередной раз посмотрела на часы.

– Ты торопишься?

– Мне надо быть у Спенсеров через пятнадцать минут.

Адам выглядел разочарованным.

– А, точно, я забыл. Я думал, после того что случилось на радио, они еще несколько дней не будут тебя звать.

– Наоборот, у них теперь гора дел. А я тем временем сижу с девочкой, это их на пару часов освобождает. Но у меня еще в любом случае есть полчаса, – сказала она с улыбкой, которая, как она надеялась, не выглядела слишком глупо.

– Да, правда. Идем, посидим на скалах, мне нравится вид оттуда – утесы, и маяк, и волны до горизонта.

Волны до горизонта… Он говорит как поэт. Джемма почувствовала, что стала до смешного сентиментальной. Она взяла себя в руки и постаралась, чтобы эмоции уступили место разуму. Она оглянулась по сторонам и осмотрела пляж.

– Тебе можно не беспокоиться. Я уже проверил: его тут нет, – сказал Адам