Пока Боги воюют. Книга 2 - Лин Петрова

class="p1">Интересно, а как я все это через проход протащу, а? Ничего не знаю! Без этого добра не уйду обратно.

— Черт- поморщился, почувствовав ощутимый ожог, будто раскаленным железом.

— Все, иду уж- прошипел я и пошел к кассам.

Выставлять все это на ленту все это добро не было смысла, раз кассир не увидит покупателя. Поэтому я решил просто оставить деньги, благо их у меня было гораздо больше, чем нужно для оплаты покупки. Я тянул все это к выходу, когда сонная кассирша открыла свои глаза, обвела пространство сонным взглядом, а потом увидела самостоятельно двигающиеся тележки, набитые товаром.

Ее рот медленно открылся и закрылся, словно она еще не решила, орать ей или подождать немного. Указательный палец руки ткнул в мою сторону и замер на месте. Я кинул ей пачку денег и пошел дальше. Она взглядом оценила приблизительную ценность лежащих перед ней денег, глянула на тележки, просканировав их стоимость, пожала плечами, развела руками, а потом махнула рукой.

Ну и правильно. Толку то орать как оглашенная. Покупка оплачена, спи спокойно дорогой товарищ.

Слабость волной накатила, да так, что я согнулся, держась за тележки, чтобы не упасть. Держаться! Отдышался и потихоньку двинулся на место отправки. Мой путь проходил мимо круглосуточного ларька с цветами и в моей голове возник образ Милы. А то дарил ей всякую… полезную ерунду и я, оставив тележки с покупками возле самого входа, вошел в павильон. Продавщица, насторожилась, увидев открывающуюся дверь, пытаясь увидеть ночного покупателя. Ну-ну, главное чтобы не разоралась, когда я выберу букет.

Мои глаза разбежались от обилия черно-белых цветов, но я определенно хочу только розы. И вот тут я растерялся- подозреваю, что в ассортименте розы разных цветов, а мне нужны именно красные, на длинной ножке. Что делать? Выберу тогда самые на мой взгляд, красивые. Я подошел к большому холодильнику, в которых стояли большие вазы с цветами. Моё внимание привлекли розы с крепкими крупными бутонами и капельками воды, словно маленькие бриллианты, на лепестках. Я открыл дверцу холодильника, зашел туда и достал семь роз. Услышал тоненький визг за спиной и вздохнул. Ну вот, сейчас начнет верещать, а мне сейчас громкие звуки ой как не хочется слышать. Я достал деньги и положил на прилавок и пока продавец была в глубоком шоке, хлопая глазами, я отрезал ближайшую ленточку и перевязал свой букет. Не люблю я эти полиэтиленовые обертки, хоть убей меня. Спокойно, пользуясь шоком все еще не пришедшей в себя продавщицы, вышел из павильона и пошел к месту переправки.

Осенняя ночь провожала меня шелестом опадающих листьев, запахов влажной земли и мокрого асфальта, а звезды мигали, словно прощались со мной. Жаль, что не увидел во всей красе краски золотой осени. Но кое-что я все таки сделаю. Я хотел наклониться, но в глазах потемнело. До боли сжал руки, пытаясь удержать сознание, и все-таки схватил охапку крупных листьев, лежащих под ногами, бросил их в тележку, и пошел дальше, не разбирая дороги, чтобы успеть дойти до места. На боль в бедре я уже не реагировал, там уже горело так, будто меня прижгли раскаленным железом, и эта боль тоже помогала удержать сознание на плаву.

Доковылял на место предполагаемой отправки, остановился и осмотрелся. Ничего не видно. А если проход не откроется? Мне почему-то стало страшно. Потому, что если я останусь здесь, то я буду невидим, как привидение. Не хочу быть привидением. Хорошего мало. Ни там, ни здесь. Внезапно воздух завибрировал, покрылся легкой дымкой, изображение исказилось, словно тронули водную гладь, и передо мной открылась воздушная воронка, затягивающая в себя ночной воздух и сухие листья. Я облегченно выдохнул.

Вперед! Только бы тележки прошли. Толкнул одну в воздушную рябь, за вторую ухватился двумя руками и закрыл глаза. Быстрее бы, потому, что почувствовал, как теряю сознание и шагнул.

* * *

Очнулся от осторожных прикосновений к рукам. Открыл глаза и облегченно выдохнул- получилось. А самое приятное, что нахожусь дома и снова вижу цвет. Возле меня сидел Глава и пристально смотрел. На его губах мелькнула улыбка, а возле глаз собрались морщинки.

— Живой?

— Да- я повернул к нему голову.

— Покажи руки.

Я молча протянул их. Глава глянул на запястье, нахмурился и отвел голову в сторону, задумавшись.

А что он там хотел увидеть? Я поднес руку к лицу, но увидел там ничего интересного. Странно.

— Один вопрос, Глава. Почему мне так хреново, и почему меня там никто не видел?

— Поподробнее- заинтересовался он.

Мне пришлось рассказать о своем путешествие домой.

Он побарабанил пальцами по колену.

— Думаю, Рома, потому, что тот мир не твой.

Мои глаза открылись от удивления.

— Что ты хочешь этим сказать? Что значит не мой мир?? Очень даже мой! Я там вырос, там прошло моё детство, юность и я намеревался там же постареть. Чёрти что!

— Я понимаю твое негодование- кивнул глава.

— Но послушай, что я тебе скажу. Как ты знаешь, все в мирах не делается просто так, думаю, что и наша война дана нам для чего- то. Но я не об этом. На досках, как ты их называешь, накануне ночью, проявился текст, который указывал мне отправить тебя в свой мир, а затем вернуть назад.

— Именно меня?

— Было написано- того, кто пришел в храм с животными. Ну, я с Сафроном посоветовался, кроме тебя под описание никто не подходит.

Глава сел поудобнее, поморщившись.

— А на счет того, что там не твой мир, то это мое предположение, основанное на событиях, произошедших много лет назад.

Мой сын, когда был еще совсем несмышлёным пацаном, но чувствовал в себе геройские порывы, решил самостоятельно сходить в один из миров.

Его взгляд смягчился от воспоминаний о сыне.

— Сын хотел доказать, что уже достаточно взрослый для путешествий, хотя Сила еще не перешла к нему окончательно.

В один из вечеров, я нашел его обессиленным, лежащим на полу. Он рассказал примерно то же, что и ты сейчас. Всыпал ему конечно и запретил пока что думать о переходах в иные миры, пока Сила не перейдет к нему окончательно, чтобы можно было контролировать переходы. Не все миры принимают к себе гостей.

— Ага. Что же вы такие гостеприимные?

Он усмехнулся и кивнул, словно соглашаясь с моими словами.

Он грустно улыбнулся.

— Ты же сам почувствовал, что чужой там, правда? Думаю, что тот мир, сделал для тебя все, что можно, принял, когда тебе было необходимо, а теперь ты должен вернуться к себе. А слабость? Тот