Унэлдок - Юрий Саенков

Славка немедля поднялся с кресла.

— Вот, Слава, познакомься, — Егор Петрович погладил незнакомку по покатому плечу. — Это моя троюродная сестра Диана свет Хвалевская.

Славка растерялся. Он совершенно не знал, как следует себя вести в таких ситуациях.

Стараясь ничем не выдать своего запредельного волнения, он подошёл ближе, остановился в метре от женщины и, подражая виденному в каком-то фильме про офицеров сюжету, склонил голову, досчитал до трёх и выпрямился.

— Ну что, Дианочка! — Егор Петрович лукаво улыбнулся. — Я тебе обещал мужа найти? Вот тебе муж!

Он гортанно рассмеялся и повернулся к Славке.

— Ну, Слава, вот твой пропуск в «светлые». Несколько лет назад Диана овдовела, но настала пора это исправить. Мне понадобится время, чтобы тебя реабилитировать и вернуть твой прежний гражданский статус. А потом сыграем свадьбу — дозволение на брак у монарх-президента я получу. И прыгнешь ты, Ярослав Ладов, как никто ещё до тебя не прыгал. Так что, знакомьтесь и, как говорится, совет да любовь!

Славка на ватных ногах шагнул к женщине.

Пешка шла в ферзи.

Диана свет Хвалевская вскинула голову и посмотрела на него с далеко не скромным любопытством. Улыбнулась шире, демонстрируя розовые дёсны.

У неё красивые глаза, подумал Славка. И улыбнулся в ответ одной стороной непослушного рта.

Он затушил окурок о дно потрескавшейся пиалы и вернулся к планшетке.

Взгляд вонзился в карту — жёлтые маркеры брата и сестры свет Смердюковых над домовладением № 13. Рабочий день в разгаре, а они оба у себя дома. Красный маркер Насти на стоянке перед постом охраны въездной группы. Странная «встреча». Впрочем, встретиться они могли чуть позже. Снимая этот слепок в караулке на усадьбе свет Стахновых, он выставил время почти наугад.

На этом слепке тоже была крохотная иконка с литерой «к» на верхней панели управления.

Сомов немного помедлил и надавил пальцем на иконку. Надавил и не поверил своим глазам. Десятки розовых снежинок зажглись над элитным посёлком! Над каждым домовладением, включая и домовладение № 13! Там было сразу шесть «снежинок».

Он идентифицировал каждую из шести. И снова набор странных чисел и букв и… Имена. Ян и Наталья свет Смердюковы. Четыре «снежинки» — Ян, две — Наталья.

Значит, тот огромный воевода с усадьбы свет Стахновой врал, говоря, что это лишь экспериментальный ГС-канал. Судя по обилию «кроликов» над Елагиным островом, эксперимент зашёл уже довольно далеко.

Лучшая ложь — полуправда. Полковник Айдаров намекал… Да что там! Он прямо говорил о том, что генерала Пяйвенена убили. Убили некие заговорщики, в числе которых высокопоставленные сотрудники МГБ. Вот только погиб генерал Пяйвенен в тот момент, когда расследовал дело Екатерины Эктовой. И именно по этому делу Сомов вышел на фамилию свет Смердюковых. И именно с Яном свет Смердюковым генерал Бурцев обнимался возле своего кабинета.

Так кто же эти заговорщики?

Со стороны церкви ударил звон колокола. Тревожно-торжественный звук расплылся по округе, медленно затухая. Потом ещё один. И ещё. А затем включились другие колокола, и радостный мелодичный перезвон заполнил всё вокруг.

Сомов вспомнил ещё кое-что. То, на что он раньше не обращал внимания. Крохотный, неприметный среди прочих наград, золотой значок в самом уголке правого лацкана на мундире генерала Бурцева. Это была буковка «К» под миниатюрной царской короной.

* * *

Ищи своего монстра…

Эти слова из Настиной записки полоснули острым лезвием неожиданной догадки: что, если?.. Что, если Настя имела ввиду вовсе не Ладожского Невидимку? Да, ей, конечно, могли в общих чертах рассказать о том, что ему вернули должность и звание, и что он включён в состав группы по поиску очередного невидимки. Могли даже сказать, что он ищет серийного убийцу. В конце концов, до разжалования он именно такими делами и занимался. Но главное даже не это.

Ищи своего монстра…

Она скорей бы написала «ищи своего убийцу» или «ищи своего невидимку», но она написала «ищи своего монстра». Монстра! Только одного человека он называл так при ней! Когда его разжаловали, он не стал скрывать от неё причин произошедшего. Рассказал всё. Точнее, почти всё. И именно в этих рассказах он называл насильника Кати Эктовой монстром. Только тогда использовал он этот эпитет по отношению к преступнику! Более того, он даже назвал ей имя — Наталья Смердюкова, сетуя на то, как же он мог так ошибиться в расследовании!

Ему стало страшно.

Как он мог не обратить внимания на эту фразу? Сколько же времени он потерял! Ослеплённый известием о том, что она жива, он не заметил самого очевидного! А ведь она почти прямым текстом указала ему на своих похитителей!

Теперь он уже не сомневался, что и Ян свет Смердюков и его сестра Наталья причастны и к нападению на Катю Эктову, и к исчезновению Насти. Он больше не верил Бурцеву, который — и это очевидно — прекрасно знаком с Яном свет Смердюковым. А значит, все договорённости между ними теряют силу. Он будет заниматься делом Насти! Сейчас для Бурцева нет ничего важнее, чем отыскать неуловимого преступника. Раньше это было его профессиональным долгом, его работой, но после встречи с господином свет Стахновым этот долг значительно прибавил в весе. Теперь Бурцев должен лично Великому Второму. Свет Стахнов без труда может перечеркнуть всю сладкую светлую жизнь генерала. А для таких, как Бурцев, нет ничего страшнее подобной участи. А значит, он уязвим! И это единственный шанс спасти Настю — первым найти невидимку и обменять её на него!

* * *

С утра до вечера он просиживал в штабе перед мониторами ГЛОСИМ, снова и снова ковыряясь в архивных записях, раз за разом проигрывая последние минуты жизни каждой из жертв Ладожского невидимки. Он перечитывал огромные тома допросов выявленных ранее вероятных свидетелей. Он просматривал нескончаемую ленту ссылок на документы, пытаясь отыскать связь между всеми жертвами, которая укажет ему на причину всех этих убийств. Но всё было впустую. За три последующих дня он ни на шаг не приблизился к убийце.

Мысли о Насте не давали сосредоточиться. Стоило на секунду потерять концентрацию, и перед глазами возникало её лицо, прокручивались короткие размытые сценки из их совместной жизни. Они лежат в постели, её льняные волосы размётаны по подушке и солнечный свет из окна обтекает её лицо, повёрнутое к нему. Она сонно улыбается… Вот она, едва сдерживая смех, поёт быструю, как скороговорка, шуточную песенку на финском языке. Он не понимает ни слова, но смеётся вместе с ней. Он счастлив… Она в вечернем платье перед зеркалом готовится к походу в театр. Она не уверена, что платье ей идёт. А ему кажется, что ничего прекрасней он в жизни не видел, и её девичье кокетство вызывает у него такой прилив умиления, что на глазах наворачиваются слёзы.