После меня – продолжение… - Акин Онгор

В последующие годы во взаимоотношениях с премьер-министрами тоже произошло много любопытных ситуаций. В 2000 г., во время очередного кризиса, министр экономики Турции Кемаль Дервиш предложил очень важную экономическую программу, а правительство Бюлента Эджевита приняло решение о ее внедрении. Я только-только оставил свой пост президента, но оставался одним из членов совета директоров Garanti. Однажды мне позвонил сам Кемаль Дервиш и предложил должность председателя объединенного совета директоров государственных банков Ziraat Bankası, Emlak Bankası и Halk Bankası. В них следовало провести ряд преобразований. Я ответил министру, что мне надо обдумать это предложение и через несколько дней буду готов дать окончательный ответ. А еще уточнил, известно ли о таком предложении лично премьер-министру? Ведь факт осуществления каких-либо изменений в государственных банках непременно должен быть обеспечен поддержкой политических сил. Оказалось, что премьер-министр в курсе происходящего.

Через некоторое время зазвонил мой мобильный телефон. Незнакомая женщина, даже не представившись и не объяснив причину звонка, спросила: «Это Акин Гюнгёр?» Я ответил: «Нет, ханым-эфенди, а с кем я говорю?», но на том конце провода уже были слышны гудки отбоя. Через несколько минут опять раздался звонок, и тот же женский голос спросил: «Акин Гюнгёр?» Я не выдержал и с нескрываемым раздражением ответил: «Нет, ханым-эфенди, меня зовут Акин Онгор!», и на этот раз меня мгновенно с кем-то соединили.

Когда этот незнакомец обратился ко мне «уважаемый Гюнгёр», я весь кипел от злости и очень жестко ответил: «Бей-эфенди, я не Гюнгёр, а Онгор, и позвольте узнать, с кем я говорю?» В ответ я услышал: «Я премьер-министр Бюлент Эджевит». Я был совершенно обескуражен. Судя по тому, как некачественно и непрофессионально секретарь премьер-министра пыталась ко мне дозвониться, я осознал, в каком плачевном состоянии находится наша власть. Прежде всего она должна была правильно назвать мое имя, а самое главное – предупредить, что со мной желает поговорить премьер-министр, чтобы у меня была возможность морально подготовиться к разговору. Надо полагать, у девушки не хватало ума на такие элементарные вещи. А я, ни о чем не подозревая, раздраженным голосом начал говорить с самим премьер-министром.

Я немедленно снизил обороты и, контролируя каждое сказанное слово, продолжил: «Я слушаю вас, уважаемый премьер-министр». Он сообщил мне, что ему известно о том предложении, которое мне сделал Кемаль-бей, и что оно получило одобрение премьера, на что я ответил вопросом: «Эфенди, в государственных банках предстоит провести ряд преобразований. Вы как власть окажете мне поддержку, не так ли?» Он подтвердил: «Да, да, разумеется…» После нашего разговора я думал два дня и часто вспоминал слова предостережения, которые в свое время мне сказал Махфи Эджильмез: «Твои услуги государственному сектору никогда не останутся безнаказанными». Через два дня я в очень вежливой форме сообщил «наверх», что не могу принять такое предложение.

По идее, у президента банка не должно быть никаких деловых связей с высшими властными структурами, но, к сожалению, реалии оказались совершенно иными.

При покупке Bank Ekspres оказалось, что в кредитном портфеле этого банка находились неоплаченные кредиты на огромную сумму, которые были оформлены на близкого родственника одного из представителей верхушки власти Турции. Несмотря на все наши старания и усилия, нам так и не удалось добиться погашения этих кредитов.

В другой ситуации один очень высокопоставленный чиновник позвонил непосредственно Айхан-бею и попросил выручить его близкого родственника-бизнесмена. У него в Garanti уже вышли все сроки кредитования, и чтобы их погасить, он предлагал банку приобрести ряд принадлежавших ему объектов недвижимости где-то во внутренней Анатолии. Когда Айхан-бей поведал мне об этом разговоре, я сказал ему: «Эфенди, вы сами и бизнесмен, и владелец компании, которая строила автомобильное шоссе, вы можете не сдержаться и броситься помогать этому незадачливому бизнесмену; убедительно прошу вас передать решение этого вопроса нам». Уже на следующий день мне лично позвонил генеральный секретарь из Анкары и передал ту же самую просьбу.

Это была очень непростая ситуация для президента любого банка в нашей стране; невозможно представить себе, чтобы нечто подобное случилось в развитых западных странах. Выслушав просьбу по телефону, я сказал, что жду этого родственника-бизнесмена к себе на прием в банк. Через несколько дней он пришел и привел с собой другого близкого родственника, разбиравшегося в банковском деле. Они подтвердили, что только покупка принадлежащей им недвижимости может покрыть долг по кредиту, составлявший не менее $10 млн. Надо сказать, что их недвижимость столько не стоила, к тому же банк совершенно не интересовали сделки с недвижимостью.

Мы потребовали, чтобы кредит был оплачен в срок. Бизнесмен и его родственник ушли в полном недоумении, они злились в первую очередь на меня, а потом уже и на весь банк. Потом они не раз посещали меня с той же целью. К тому же в это время постоянно раздавались телефонные звонки из Анкары, от того самого представителя высшей власти. Дело растянулось на несколько месяцев, но ни я, ни мои коллеги не пошли на попятную и требовали или полного погашения задолженности по кредиту, или предоставления гарантийного письма из другого авторитетного банка. Мы выдержали сумасшедшее давление, но через несколько недель после нашей последней встречи с бизнесменом получили из одного из платежеспособных банков гарантийное письмо, в котором были прописаны четкие гарантии по погашению кредита и выплате всех полагающихся процентов. И действительно, вооружившись этим гарантийным письмом, мы получили всю необходимую сумму в полном объеме и достигли своей цели!

Мне как президенту банка было горько осознавать силу давления высшего эшелона власти, но даже из этого мы смогли извлечь свою выгоду, не поступившись нашими принципами ведения банковского дела.

Государство не только устанавливает определенные правила и контролирует их выполнение, оно еще уполномочено взимать налоги. В развитых странах, где всем правит закон, законодательство и все вытекающие из него юридические нормы строго определены; организации, осуществляющие свою деятельность на рынке, обязаны выполнять свою работу в точном соответствии с законом. В этих странах новые правила, навязанные самой властью, не могут идти в разрез с общепринятыми нормативными положениями. Ведь выполнение тех или иных действий за определенный отрезок времени оценивается исключительно с точки зрения закона, и тогда уже применяются те или иные меры.

В частном секторе все рисковые решения принимаются исходя из тех же соображений. Можно привести такой пример: в развитых странах, когда государство выпускает на рынок новую партию облигаций и казначейских бон, специалисты точно знают все правила работы с ними и процесс налогообложения. Кроме того, они исследуют состояние банка и могут посоветовать, стоит или не стоит ему рисковать в каждой конкретной ситуации. А если уж банк и приобрел облигации и казначейские боны, то даже при наличии определенных удержаний в государственную казну налоговая ставка не меняется, потому что сделка совершена в строгом соответствии с установленным законодательством.