Борджиа - Мишель Зевако

Лукреция приняла его со всеми видимыми проявлениями дочерней радости. Однако внезапное прибытие отца вызвало у нее волну беспокойства и в то же время глухое раздражение. Он проявил признаки недоверия и сразу же по прибытии, несмотря на усталость, захотел посетить дворец Лукреции.

Дворец располагался на берегу моря и был обращен к итальянскому побережью. С этой стороны дворец был неприступен: берег ощетинился острыми скалами. Со стороны суши широкий, заполненный водой ров делал замок не менее неприступным. Старый Борджиа казался очень довольным.

– Дочь моя, – повторял он не один раз, – ты стала превосходным военным архитектором. Этот замок неприступен.

Лукреция, которая всегда опасалась капризов фортуны, уже несколько лет назад получила от отца в собственность маленький островок Капреру, отделенный узким проливом от Сардинии. В порту Ости у Лукреции стояла собственная галея, постоянно готовая к выходу в море. Другая галея, размером поменьше, стояла на якоре у западного побережья Капреры. Так Лукреция подготовилась к любым неожиданностям и была готова к бегству в случае поворотов судьбы.

Закончив посещение дворца, папа поселился в роскошных покоях, куда Лукреция перевезла всю шикарную обстановку, окружавшую ее в Риме. Апартаменты включали в себя дюжину комнат. Старый Борджиа тщательно проверил все двери и замки. И только тогда он немного успокоился.

Он отослал слуг, кружившихся вокруг него, и остался наедине с Лукрецией, которая проявляла все большее беспокойство.

– Зачем ты приехала сюда, дочка?

– Но, отец, вы же знаете, что время от времени я приезжаю сюда…

– И у тебя не было никаких личных причин укрываться на Капрере?

– Никаких, отец, – ответила она вполне натурально.

– Стало быть, ты не знаешь, что произошло?

– А что-то произошло?

– А произошло вот что, дочка: Чезаре разбит, в Риме восстание, и вполне возможно, что в эту минуту собирается конклав, чтобы низложить меня!

Лукреция была поражена и перепугана.

– Так вот что, – произнесла она с легкой дрожью, – привело вас на Капреру…

– Страх, дитя мое! – прервал ее старик.

– Страх!.. Ах, отец, вы же никогда не употребляли этого слова…

– Однажды в Ватикане, в моей личной молельне, один человек отверг мои предложения… Чезаре бросился, чтобы убить его кинжалом. Я удержал Чезаре, и тот человек спасся!.. Он добрался до Монтефорте… Это он разбил армию Чезаре…

– Рагастен! – вскрикнула Лукреция, сдерживая ярость.

– Одного дня было достаточно, – продолжал старый Борджиа. – Этот народ, который дрожал передо мной, поднял голову, когда узнал о катастрофе… Лукреция! Теперь я доверяю только тебе… Ты знаешь, что я всегда любил тебя и предпочитал твоим братьям, даже самому Чезаре! Приютишь ли ты старого, всеми покинутого льва, на которого начали охоту волки и лисы?

– Ах, отец! – обиделась Лукреция. – И вы могли в этом сомневаться!.. Здесь вы будете в полной безопасности… Ничего больше не бойтесь… Ну, а этот жалкий Рагастен… Я отомщу ему за вас, да так отомщу, что этот безумец умрет от отчаяния…

– О! Если бы это было так!..

– Не сомневайтесь, отец!.. Я пошлю человека к Чезаре. Надо, чтобы он приехал сюда…

Папа принял гордый вид.

– Чезаре? – процедил он со смесью гнева и ужаса, – Чезаре!.. Эх, если бы я знал всю правду!.. Среди стольких кардиналов, которые нацелились на тиару и составляют против меня заговоры, среди стольких синьоров, втайне желающих моего падения, больше всего желает моей смерти именно Чезаре… Он хочет стать папой вместо меня… Если Чезаре и приедет сюда, то только затем, чтобы меня убить…

– Отец, вы ошибаетесь… Клянусь вам…

– Лукреция! – затрясся в испуге старик. – Поклянись, что ты не вызовешь сюда Чезаре…

– Ну, чтобы успокоить вас… Клянусь…

– А теперь уходи, – едва выговорил старик. – Мне нужен отдых… Завтра ты расскажешь мне о мести, задуманной тобой для этого негодяя…

Лукреция вышла. Когда она вернулась в свои покои, лицо ее потеряло то милосердное выражение, которое пристало для игры в дочернюю преданность.

Час спустя остров покинул курьер, отплывший в Италию, чтобы передать Чезаре простое послание:

«Необходимо, чтобы ты прибыл по крайне срочному делу. Я жду».

А в это время бедный Рагастен умирал от тоски. Но так как по природе своей он был наделен активным разумом, то, даже тоскуя, не переставал действовать. Разумеется, он получил жестокий удар. И обрушившаяся на его голову слава не затмила глубокой тоски, вызванной исчезновением Примаверы.

Едва придя в себя, Рагастен отвел в сторону старую горничную, объявившую о несчастье, и тщательно ее допросил. Но она могла лишь повторить свой рассказ. Не помог в разъяснении тайны и офицер, командовавший сторожевым постом у городских ворот, через который прошла Беатриче.

Надломленный усталостью, отчаявшийся, Рагастен вернулся к себе и заснул тяжелым сном, то и дело прерывавшимся кошмарами. На следующее утро в его комнату вошел Джулио Орсини.

– Дорогой друг, – сказал он, – во дворце собираются на совет военачальники. Нам предстоит обсудить, как лучше воспользоваться плодами победы. Чезаре отступил, его армия разбегается. Мы идем на Римини, оттуда – на Болонью, Пьомбино… Началось освобождение Италии… Мы полагаем, что именно вы должны принять верховное командование союзными войсками.

– Я не пойду на совет, – ответил Рагастен.

– Что вы сказали? – удивился Орсини.

– Я сказал, что отказываюсь от славного титула, который хотите предложить мне вы и ваши друзья. Я хочу сегодня же покинуть Монтефорте. Цель моя определена: молодая княгиня исчезла из Монтефорте: я либо найду ее, либо погибну.

Эти слова растрогали Орсини, и он протянул руку Рагастену.

– Простите меня, друг… Вы правы, и у меня нет слов, чтобы попытаться переубедить вас… Во всяком случае, не забывайте, что мы оставим в Монтефорте гарнизон из трех тысяч человек. Эта маленькая армия готова подчиниться вам по первому вашему слову. Ну, а если вам понадобится деньги, мои сундуки всегда открыты для вас, и мой интендант тотчас исполнит ваши распоряжения.

Друзья обменялись крепким рукопожатием и горячо, по-братски обнялись; потом Орсини вышел, печально покачивая головой. Он, как и все прочие военачальники, был убежден, что княгиня Беатриче пала жертвой своей хорошо известной смелости.

И только Рагастен не верил в это. Да, Примавера исчезла, но не умерла! Все его подозрения постепенно сконцентрировались вокруг одного имени: Лукреция Борджиа! Рагастен подозревал ее, но эти подозрения было трудно конкретизировать. Но он нисколько не сомневался, что Беатриче жива и ждет его, а поэтому решился искать ее…