Человечество: история, религия, культура. Раннее Средневековье - Константин Владиславович Рыжов

Но слава и в этой и в той любви – не мне,

И в этой и в той слава – только Тебе!»

Истинная любовь – бескорыстна. Истинный возлюбленный служит Богу не за награду, а повинуясь чувству беспредельного обожания. Рабия писала:

«О Господи! Звезды светят, сомкнулись очи людей,

Закрыли цари врата свои…

Всякий влюбленный уединился со своей возлюбленной,

А я теперь одна с Тобою. О Господи!

Если я служу Тебе из страха перед адом, то спали меня в нем,

А если служу я Тебе в надежде на рай, изгони меня из него.

Если же я служу Тебе ради Тебя Самого,

То не скрой от меня Своей вечной красы».

«О мой Господин, – говорит она в другом месте, – какую бы долю этого мира Ты не пожелал даровать мне, даруй ее лучше твоим врагам, и какую бы долю мира иного Ты не уготовил мне, дай ее лучше Твоим друзьям – мне достаточно Тебя». Это изречение, выражавшее самую суть суфизма, превратилось потом в молитву мусульманских мистиков всех времен. Рабия вновь и вновь возвращалась к теме бескорыстия. Сообщают, что однажды ее спросили, что она думает о рае. Рабия отвечала: «Сначала сосед, потом уже дом!» (То есть, не райские утехи должны быть предметом вожделения верующего, а лицезрение Бога, где бы оно не происходило). В другой раз Рабия обратилась к своим гостям с вопросом: «Чего ради вы служите Богу?» Каждый сказал что-нибудь в ответ. Рабия всплеснула руками и воскликнула: «Этот служитель не соглашается на кару, тот – ищет награды, а я служу просто так: хочешь вези в рай, хочешь в ад, ведь все принадлежит Ему!» Или еще одна история на ту же тему. Однажды, когда Рабия была больна, ее навестили друзья. Один из них сказал: «Не искренен в своей молитве тот, кто не сносит терпеливо ударов своего Владыки!» Второй не согласился с этим высказыванием и заметил: «Не искренен в своей молитве тот, кто не наслаждается ударами своего Господа». Но Рабия возразила: «Разве может быть искренней молитва, в которой человек, созерцая Господа, не забывает вовсе о Его ударах?» У того, кто целиком отдался радости общения с Богом, нет других желаний – он обрел подлинное счастье. Когда у Рабии спросили, как ей удается все время сохранять радостное настроение, она отвечала: «Оставив все, что не заботит меня, и радуясь Тому, Кто не исчезнет».

Уже современники называли Рабию «живущей в затворничестве святости; женщиной покрытой завесой искренности, воспламененной любовью и томлением, потерявшей себя в соединении с Богом…», а последующие поколения суфиев относились к ней, как к «второй незапятнанной Марии…»

3) Учение и практика суфизма

Мощный мистический импульс, приданный Рабией суфизму, имел далеко идущие последствия. Движение это стало шириться. Утвердившись во второй половине IX в. в Багдаде, суфизм распространился затем в Северной Африке и Испании, в Средней Азии и Ираке, в Индии и, наконец, в Юго-Восточной Азии. Постепенно оформились нормы общежития суфиев и их философские доктрины. Местом проживания суфиев стали братства – своего рода мусульманские монастыри, а организационной формой движения – дервишские ордена. Во главе каждого такого ордена стоял наставник-шейх, в подчинении у которого находились ученики (мюриды). Некоторые из этих орденов приобретали с течением времени большое политическое могущество и даже объединяли под своей властью целые государства (например, Сефевиды в Иране, или Сенусиды в Ливии).

В своем вероучении суфии исходили из того, что предписанные исламом обязательные обряды и узаконения (шариат) – есть лишь первая ступень приближения к Аллаху. Для тех, кто ищет большей близости с Богом существует вторая ступень – тарикат (от «тарик» – путь к истине). Поднявшийся на нее должен полностью отрешиться от мирских забот и сосредоточить все свои мысли на Вечном. Если он желает совершенствоваться в своем знании, то может подняться на третью ступень – марифат, на которой посредством особой духовной практики – зикр (то есть, «воспоминанием о Боге») может достичь высшей мудрости и познать суть вещей. Но полное познание Божественной Истины возможно лишь на четвертой ступени – хакикат – доступной только святым захидам.

Путь этого духовного восхождения труден и тернист, но он совершенно необходим для тех, кто ищет Прозрения. Обычный человек не имеет истинного понятия о Боге, так как связан по рукам и ногам своими страстями и нравственно болен. Вследствие этой болезни его чувства оказываются ущербными, а мысли и восприятия – нездоровыми. В результате вера человека и его понимание Истины очень далеки от реальности. Для того, чтобы найти свой путь к Богу человеку прежде всего следует излечить болезненные мыслительные процессы, а страсти трансформировать в нравственное начало. И только тогда, когда мысли станут здоровыми, можно говорить о правильном понимании Истины. Путь гармонии состоит из духовной нищеты, преданности и постоянного самоотреченного воспоминания Бога. Только осуществляясь таким образом, человек начинает воспринимать Истину незамутненной, такой, какая она есть.

Центральная тема в жизни суфия – это свобода души. Великий персидский поэт-суфий Руми сказал однажды: «Душа на земле заключена в темницу и остается в ней до тех пор, пока пребывает на земле». Каждая душа стремится разорвать сковывающие ее путы и вырваться из плена. Поэтому конечная цель мистического пути суфия есть соединение с Божественной сущностью. Для этого верующий должен покинуть сферу своего «я» и выйти за пределы этого мира. Просто веры в Бога для этого недостаточно. Необходима всепоглощающая любовь к Нему, такая любовь, которая была в свое время воспета Рабией.

Любовь к Богу, вообще говоря, не являлась в исламе чем-то новым. О том, что Аллаха должно любить говорил еще пророк. (Так в одной из сур Корана читаем: «Те, кто верят, обладают великой любовью к Богу»). Но суфии придавали этому чувству совершенно исключительное значение. Они считали, что основой сотворенного мира является Любовь, что любое движение, активность и свет во Вселенной берут начало в лучах любви, и в ней необходимо искать истинное совершенство сущего. (От чего и возникло представление, что суфизм – это путь к Богу через Любовь). Обычная мирская любовь, возникающая от красоты преходящих форм, сама преходящая, как и они, дает лишь отдаленное представление об истинной, или Божественной, любви, которая вся есть экстаз и полное исчезновение в Боге.

Для своих молитвенных собраний (сэма) суфии избирали специальные помещения, которые называли ханигах. Часто молитвы сопровождались чтением мистических стихов, исполнением гармоничной мелодии и определенными телодвижениями, настраивающими сердца молящихся на контакт с божественным миром. Предаваясь самоотреченному воспоминанию Бога и обратившись