Сын ведьмы и коловертыши - Маргарита Епатко

– Скажи честно, – Егор убрал руки от лица. – Я урод? Что со мной не так? Почему меня или предают или бросают?

– Не дури, – Илья протянул другу руку. – Пошли пить чай. Нечего на полу сидеть.

Кухня оказалась большой, но неожиданно уютной. К удивлению Ильи здесь оказалось много техники: от миксеров, до хлебопекарной печи. Было очевидно, что бывшая хозяйка обожала готовить.

– А вот и чаек, – Пафнутий поставил на скатерть, вручную расшитую розами, чашки.

Чистюля прыгал с кухонного стола на обеденный, переставляя тарелки с многочисленными бутербродами. Правда, все они были вегетарианскими.

– Где письмо? – Егор тяжело вздохнул, усаживаясь на высокий деревянный стул во главе стола, больше похожий на кресло с подлокотниками.

– Вот, – Илья протянул бумагу.

– Я хочу, чтобы ты прочитал, – посмотрел на него друг.

– Не думаю, что имею право. И потом… – Илья осекся под взглядом ведьмака и развернул измятый листок.

«Я – нежить.

Думаю, этим все сказано. Что бы я ни делала, как бы не старалась, но двоедушница всегда будет второй ногой стоять в другом мире. Больше всего на свете я боюсь проснуться утром и обнаружить, что ты лежишь рядом с перегрызенным горлом.

Я слишком люблю тебя, чтобы это допустить. Поэтому освобождаю от данного слова.

Прощай. Стела.»

– Вот видишь, – Илья взмахнул листком. – Она пишет, что любит.

– Если любят – не бросают, – через силу сказал Егор. – Мы могли бы справиться с этим вместе.

– Ну, знаешь, – пожал плечами Илья. – Письмо очень эмоциональное. Даже мне это понятно. Вы что поругались?

– Я не ругался, – признался Егор. Он пододвинул чашку с чаем. Взял горсть сухофруктов и стал говорить, что произошло после возвращения Саши. – Я все окрестности облазил. Ее никто не видел, – закончил он рассказ.

– Знаешь, я тут подумал, – Илья потер лоб, потом похлопал себя по карманам. – У тебя не найдется ручка и бумага?

– Чистюля, – поднял бровь Егор.

На стол хлопнулся блокнот и грифельный карандаш.

– Так вот, – Илья начал рисовать, – если рассуждать логически, то все ваши миры можно выстроить по-порядку, – рисунок похожий на дерево появился на листке. – Не очень еще понимаю про переходы, и как они работают. Было бы больше данных, вполне смог бы построить математическую модель, – бубнил друг, продолжая что-то писать.

– Ни черта не понимаю, – вынужден был признаться Егор, глядя в строчки букв и цифр под рисунком.

– Объясняю на пальцах. – Илья потер переносицу. – Карлос там что-то говорил про девять миров. А мы с тобой побывали в двух.

– И что? – нахмурился Егор. – Не стесняйся, проводи ликбез для особо одаренных. Ты же у нас математический гений, а я обычный ведьмак.

– К вам на Совете не могли придти на помощь из Прави, потому что в это время года вы не совпадаете с ней, так?

– Так.

– А кромешница не могла перепрыгнуть в свой мир без дополнительного количества энергии, создавая что-то вроде похожего на него подпространства.

– Чего?

– Ну, своего мира, но в уменьшенном варианте.

– Допустим, – Егор вспомнил изменяющий радужный мир кромешницы.

– Итак, действуя методом исключения, получаем единственно верный ответ.

– Будешь еще умничать, нарвешься, – Егор наклонился к другу.

– Да пойми, – вспылили Илья. – В Нави ей не место. В Правь не пускают. Как двоедушница, вытащенная в Явь, она невольно привязана к этому миру. И у нее явно недостаточно энергии, чтобы двинуться в следующие миры. Получается, что она прячется где-то здесь или почти здесь. Ну, в каком-нибудь подпространстве, то есть искусственно созданном мире.

– Илья, я тебя люблю, – выдохнул восхищенный Егор.

– Лучше не меня, а свою ненаглядную Стелу, – парировал друг. – Тем более, что осталась такая малость, – он скептически усмехнулся, – вычислить, что именно и где она создала.

– Я объеду весь мир и найду ее, – улыбнулся Егор. – Я их вижу.

– Кого? – не понял Илья.

– Ну, эти твои подпространства.

Низкий тягучий звук понесся по дому.

– Опять? – удивленно сказали друзья и, переглянувшись, пошли в кабинет.

Стоящий в углу колокол времени призывно светился сиреневым цветом. Егор подошел ближе и положил ладонь на закрытые лепестки. Они засияли еще ярче, раскрываясь один за другим. Егор убрал руку и отступил.

«Егор – знающий». Полыхающая сиреневым надпись выплыла из сердцевины цветка.

– Устаревшая информация, – хмыкнул Илья. – Может он теперь этот фокус будет каждый день проделывать?

«Илья – помощник знающего» – появилась следующая надпись и неторопливо заструилась к потолку.

– А вот это перебор! – рыжий парень отпрянул назад, уворачиваясь от символов, как от гремучий змеи. – Ни за что! Я хочу жить спокойно, как обычный человек. Учиться по грантовой программе, работать уборщиком, подпольно играть на бирже и через чердак удирать от телохранителей Лизки. Завтра я еду первым поездом в Москву. А потом в Лондон. Мне эти ведьмовские прибамбасы ни к чему.

Но колокол уже закрыл лепестки, превращаясь в заурядный хрустальный сосуд, стилизованный под лилию. Егор молча смотрел на друга не зная, что сказать.

– Спать пора. Расшумелись, – раздался ворчливый голос телефона у Ильи в кармане.

– Ага, значит, ты врал, – возмутился парень, доставая телефон. – Ты не разрядился, а решил отдохнуть!

– Баю-бай, баю-бай, поскорее засыпай, – едва слышно ответил мобильник и захрапел.

Егор стоял на вокзале, провожая глазами отъехавший поезд. Телефон завибрировал в кармане куртки.

– Да, Лиза, рад тебя слышать. Не переживай, я точно посадил Илью на поезд. Обещаю следить за телефоном. Буду на связи, – усмехнулся он и сунул трубку обратно.

– Ну что, пора? – сказал появившийся за спиной Карлос. – Самое время возвращать долги.

Они неторопливо покинули вокзал, и пошли через одноэтажные кварталы, срезая дорогу к Дому учителя. Тугая дверь на железной пружине нехотя открылась.

– Что-то вы не вовремя девочки, – проворчала старушка, откладывая в сторону носок с воткнутыми в него четырьмя спицами. Видимо, многострадальный свитер был уже закончен.

– Мы на минуточку. Тетрадки с домашним заданием забыли, – сказал Карлос, просачиваясь внутрь.

– Ну-ну, – старушка вернулась к своему занятию.

Егор прошел за вампиром в зал заседаний. Опутанный заклинаниями он выглядел на редкость странно. Особенно со столом и стульями, зеркально висящими на полотке.