Все не случайно - Вера Алентова

Я перевела Юлю в садик недалеко от дома, а с переездом мамы в Москву впервые смогла вздохнуть свободно и постепенно начала выходить из состояния сумасшедшей загнанности.

Я по-прежнему много работала, а мама окружила нас с Юлей любовью и заботой. Она к этому времени научилась печь вкусные пироги, и маленькая Юля первые кулинарные шаги делала под руководством бабушки.

Володя приходил за Юлей по воскресеньям, забирал ее на целый день, она всегда радовалась встречам с папой и возвращалась довольной и счастливой. Со временем я совсем выпустила Володю из зоны своего внимания. Ничего не знала про Володину жизнь, фильм «Человек на своем месте» не посмотрела: все наше совместное прошлое представлялось мне чем-то далеким.

Через год после нашего расставания Володя завел речь о том, что, может быть, пора снова начать жить вместе. Я была удивлена: неужели он до сих пор не понял, что я ушла от него навсегда? Снова жить вместе? Нет, нет и нет!

Я постаралась как можно деликатнее от этой идеи отказаться.

Тогда Володя попросил поговорить со мной любимого Валерика, в надежде, что ему удастся меня вразумить. Володя продолжал общаться с Дунским и Фридом, я же довольствовалась тем, что приглашала их на свои премьеры, и они любезно откликались. Словом, дружба наша с Фридунскими, как мы их величали, не прерывалась, хотя и встречались мы теперь с ними порознь.

Валерий Семенович вызвал меня поговорить, и я помчалась на Тверской бульвар, где мы условились встретиться после репетиции, недоумевая, зачем я понадобилась. Валерий Семенович обладал огромным обаянием и тактом. Он знал, что я отношусь к нему с любовью и доверием. Возможно поэтому он и согласился поговорить со мной на такую щекотливую тему, но как только мы на эту тему вышли, я сразу сказала, что она обсуждению не подлежит, что тема закрыта. Сказала так категорично и горячо, что умница Фрид, в отличие от Володи, понял, что решение принято окончательно. Вспомнилось, как однажды в гостях у Дунского с Фридом я вдруг услышала, что у Валерика двое детей от разных жен родились почти в одно и то же время. Изумившись, я сказала, что это, наверное, недоразумение, такое просто невозможно, и смущенно улыбающийся Фрид ответил мне: «Возможно. Такое бывает…» Я сгорала со стыда, я выглядела дурой – но была я наивна, именно наивна и чиста, а не глупа. Может быть, Фрид тоже вспомнил этот эпизод, когда согласился помочь Володе? Может быть, он считал меня неразумной, маленькой, не отвечающей за свои поступки? Быть может. Но то, что это не так, он понял сразу.

Через два года Володя опять завел речь о том, чтобы снова начать жить вместе, и я опять отказалась. «Тогда, – сказал он, – я, пожалуй, женюсь». И я поддержала его в этом намерении. Поддержала искренне, потому что считаю, что женщина может жить одна, а мужчина устроен по-другому и ему желательно жить в паре, окруженным женским вниманием. Я и сейчас так считаю – и не осуждаю старых вдовцов, которые недолго вдовствуют и женятся вновь. А тогда я сразу предложила Володе исполнить наш давний уговор и официально развестись, чтобы он мог жениться, но Володя сказал, что это пока не требуется.

Юля стала бывать в новом доме папы и тоже всегда возвращалась оттуда в хорошем настроении. Она подружилась с новой папиной избранницей. Знаю, что ее звали Оля. Больше ничего. Я никогда ее не видела и кто она, меня совершенно не интересовало. Только однажды он пришел ко мне взять какие-то книги, долго перебирал их, потом долго играл с Юлей, а потом я случайно услышала, что его дама ждет внизу, в подъезде. Володино промедление затягивалось и становилось просто возмутительным. Я предложила немедленно даму позвать и напоить чаем, потому что на улице холодно. После моего предложения Володя разозлился и быстро ушел. Мне даже кажется, именно после этого случая Володя перестал нам привозить деньги. Думаю, что и новость о женитьбе, и «верно ждущая дама» стали попыткой вызвать у меня ревность. Но моя женская сущность была к нему холодна, как собачий нос: этого нельзя было не заметить, и это не могло не обидеть.

Были и у меня два предложения руки и сердца. Оба претендента оказались героями не моего романа. Возможно, моя женская природа замерла, и поэтому знаки внимания меня не волновали. Совсем. А эти двое довольно долго пытались ко мне пробиться.

Первый был романтиком, строящим воздушные замки, и поначалу мне даже показалось, что у нас много общего. Милый, трогательный человек, очень деликатный и хорошо воспитанный, но странно неуверенный для своего возраста. Он видел все мои спектакли и был влюблен в меня как в актрису. И предложение руки и сердца прозвучало слишком витиевато, как будто претендент заранее сомневался в успехе этого предприятия. Услышав в ответ даже не отказ, а шутку по поводу его предложения, он не удивился, но очень-очень расстроился и довольно скоро исчез из моего поля зрения.

Второй, наоборот, выглядел крепко стоящим на ногах. Не молод, далеко за тридцать, но при ближайшем рассмотрении оказался «маменькиным сыночком» с трехкомнатной, дорого обставленной квартирой в центре и, соответственно, мамой, хорошо выглядящей женщиной с бриллиантами в ушах, которая жила в той же квартире. Она заранее все за него и даже за меня продумала и радовалась, что у нее теперь будет готовая пятилетняя внучка Юля. С чего она так решила – не совсем понятно. Видела я ее всего один раз, но все, что она решила, она, в эту единственную нашу встречу полунамеками старалась до меня донести.

Ее сын прежде никогда не был женат. Симпатичный человек, к миру искусства отношения не имеющий, физик, работал в каком-то научно-исследовательском институте, милый и поразительно скучный. Допускаю, что такие люди весь свой азарт исчерпывают на работе. Дважды он помог мне с моей мамой. Один раз понадобилось отвезти ее к врачу, и машина, которую он организовал, ждала, чтобы после приема отвезти нас обратно. И второй раз мы провожали маму в Брянск, и он донес до вагона ее чемодан. Позже он представил организованную машину как поступок «ради меня» и еще добавил: «И я ведь нес на вокзале тяжелый чемодан Ирины Николаевны!» Это было настолько неожиданно и произвело такое мощное впечатление, что я с облегчением попросила его больше никогда не звонить. Я понимала, он рассчитывает на какие-то серьезные отношения и мама его – тоже, а мне он ну совершенно безразличен, и я не знала, как прервать это бессмысленное знакомство. А уж ссылки на поступки ради меня были просто комичны. Стало понятно, я столкнулась с не выросшим мальчиком, любимым маминым сыном.

Мужчина обиделся и сказал, что вообще-то пришел с предложением руки и сердца. Этого заподозрить тоже было нельзя: ни цветов в руках, ни соответствующей моменту одежды не наблюдалось. Видимо, мама воспитала его в уверенности, что он сам по себе желанный подарок для любой женщины. Я думаю, он так и не понял, что, собственно, случилось и почему я прошу больше мне не звонить, не понял и то, что помочь пожилой женщине донести чемодан – это вовсе не подвиг, если тебе не три года.

В обоих случаях я думала: как мало все это похоже на любовь. И еще: почему мне до сих пор не встретился достойный человек?