Русские навсегда - Виктор Косенков

– Однако. Жалостливый тут у вас люд.

– Я ж говорю. – Милиционер снова ткнул пальцем в потолок. – Аномалия.

Сергея разбудили выстрелы.

Он вскочил. Спросонья не разобрав, где находится, кувыркнулся через лавку. Больно ударился бровью.

– Спокойно, спокойно… – Рядом оказался Михалыч. – Все хорошо…

Сергей испуганно крутил головой.

– Все хорошо, мужики пристреливаются. Так надо… Извини, не хотел тебя будить, думал, мало ли, не услышишь…

– Пристреливаются… – Сергей вдруг почувствовал, как болит тело. Как невыносимо ломит кости и тянет мышцы, как позвоночник отказывается двигаться и колко стреляет болью в каждый сустав. – Ой, мамочка!

– Что? Болит? – спросил Михалыч с ноткой удовлетворения в голосе.

– Все. Все болит, – простонал Сергей.

– Это хорошо, – сказал Михалыч, наблюдая, как Сергей, согнувшись, возвращается на лавку. – Ты лучше на лежак двигай…

– Это куда?

– Вон… – Михалыч махнул ладонью. – Давай помогу…

– Да как-то неудобно. Все пристреливаются, а я валяться буду.

– О да, они без тебя не справятся, – Михалыч усмехнулся. – Ты сейчас и пистолета поднять не сможешь. Так что о стрельбе на дальние дистанции лучше забыть совсем. Ты руку перед собой выставь…

Сергей попробовал и увидел, как дрожат пальцы.

– Вот так-то, – прокомментировал Михалыч. – Тебе потом Машка принесет отвара попить. Хороший, из каких-то тутошних травок.

– Я смотрю. – Сергей сел на край лежака, скрипнув зубами, стащил сапоги. – Тут все на травках да на всяких таких делах. Самогон, отвар… В бане тоже что-то там было.

– Ну так. – Михалыч помог раздеться. – На природе живут. Тем и хорошо…

– Тепло, – неожиданно сказал Сергей, оглядываясь.

– Печка…

– Это сколько ж я спал?

– Вечер, ночь и часть дня.

– А сейчас сколько?

– Скоро обед. – Михалыч потянулся. – Ты валяйся. Я тебя подниму, когда надо будет.

– Неудобно… – пробормотал Сергей, снова погружаясь в теплый сумрак.

– Неудобно на потолке спать и одеялом укрываться. Отлеживайся. Ты мне здоровый нужен. Развалину я и так найду, – через сон услышал Сергей.

Снова он очнулся, когда уже стемнело. В комнате горели свечи и пара керосинок.

Мужики сидели за столом. Звякала посуда. Кто-то негромко рассказывал:

– …сидим на реке. Отошли на лодках далеко. Под Знаменку. Там хоть и шумно бывает, но рыба идет. Все поставили. Сидим. Костерок. Палатка. Ну, выпили, понятно. Вечер. Красиво, мужики, слов нет. Вдруг шум. На соседний берег подкатывает тачка. Вся в огнях. Лодку выгружают. Здоровую! Не нашу. Пластиковые борта, размалевана, как баба. Музыка орет, в общем, настроение тихо портится. Мы с горя накатили еще по одной, сидим смотрим. Ну, эти тоже палатку раскинули, костер. Чего-то там шебурхаются. Видать, знаменковские. Или приезжие вообще. Может, гости.

Сергей прислушивался к тихому разговору, чувствуя, как отпускает напряжение. Как тело расслабляется и тает в глубине души страх… Тут было надежно. Несмотря на завывания ветра в трубе, несмотря на то, что снаружи бушевала снежная буря и никто не мог сказать, сколько она еще продлится и что будет, когда она наконец закончится.

– Сидим, в общем. Солнце садится. И вдруг – бултых! Вверх по реке. Мы в бинокль. А там, мужики, лось! Роги огромадные. Ну, хозяин леса идет, не иначе. И на нас. Ну все, думаем, сетям крышка. Представляете, спасли нас эти, туристы. Они, понимаешь, тоже лося увидали. Прыг в свою лодку и давай ему наперерез… Идиоты, что взять. Один норовит веревку ему накинуть, а второй топором.

– Да ладно, – прервал кто-то.

– Ну, серьезно говорю, топором лосю бошку рубить собрались. А там, ребята, ну вы знаете, речка шустрая, песок моет. И мель. Длинная. Языком таким из-за поворота идет. Ну, что… Накинули они ему веревку. Давай тянуть. А лось-то не дурак. Метра два в холке. Копытами отмель нащупал! И как даст по ней. На их беду, аркан запутался в снастях. Я вам скажу – неслись они быстрее, чем на моторе. Он на отмель да в лес! Мужики врассыпную. Лодка в кусты! За лосем, стало быть. Ох и матерились. Ох ругани было! Этажа на три, точно. На нас вышли уже в темноте. Потом с утра все вместе пошли их посудину искать. Нашли, в кустах. Веревка оборвана. Борта пробиты. Видно, лосяра на ней зло выместил.

Кто-то засмеялся.

– А нечего. Зверь солидный. Уважения требует.

– Это точно. А у меня вот случай был, так совсем уж… Комедия.

Сергей улыбался. Слушал немудреные охотничьи байки. Было тепло.

– Аномалия… Аномалия… – Калугин зло крутил спутниковый телефон. – Аномалия, твою мать!

Телефон реагировать отказывался. Табло аккуратно показывало предельный уровень заряда, но контакта со спутником не обнаруживалось и в помине.

– В центре океана, в пустыне берет! – Володя зло треснул по толстой палке антенны. – А в этой аномалии…

– Не берет, – подтвердил Иванов.

Калугин многозначительно посмотрел на коллегу, но ничего не сказал, только отбросил от себя бесполезный прибор.

– И буран этот… – Он подошел к замерзшему окну.

– Это не буран, – поправил его давешний лейтенант. – Это так, ерунда. Пуржит. Если грубых ошибок не делать и не пытаться заснуть в сугробе, то ничего страшного.

– Да куда ж, ничего страшного? Я на улицу выйти хотел, так едва не засыпало всего. Думал, соединение там лучше…

– Дело привычки… – Лейтенант пожал плечами и продолжил оформлять документы, клацая клавишами. Через минуту молчания он поднял голову и предложил: – А вы по нашей линии созвонитесь. Выход на область через единицу. А дальше как обычно.

Калугин поперхнулся.

«Заработался, – мелькнула шальная мыслишка. – Окончательно заработался. Не дай бог Битов узнает…»

– Гхм… – Иванов прочистил горло, понимая, что начальству надо выйти из дурацкого положения. – А где у вас телефончик?

– Да вот, можете моим воспользоваться. – Милиционер пододвинул аппарат на краешек стола, поднялся и сказал: – Я выйду, чтобы не мешать…

Когда за ним закрылась дверь, Калугин устало плюхнулся в кресло.

– Все, Леша, докатился я…

– Да ладно, Владимир Дмитриевич. С кем не бывает…

Калугин только вздохнул. Он снял трубку, набрал единицу, потом задумался.

– Какой там у Битова номер?