Авантюрист - Габриэль Мариус

Тереза посмотрела на Ребекку:

— А ты?

Та кивнула:

— Конечно.

— Ты говоришь по-испански? — спросил Райан Терезу.

— Нет.

— Это не имеет значения. Дети всегда найдут способ пообщаться. Пошли.

Больница была очень бедной, особенно по сравнению с той клиникой, в которой работала Ребекка. Ей даже было немножко стыдно. Все оборудование устарело уже лет двадцать назад, палаты переполнены, ассортимент лекарств оставлял желать много лучшего. Единственное, что было точно таким же, это маленькие несчастные липа, такие же восхитительные победы и трагические неудачи.

Ребекка сразу увидела, что Райан прирожденный педиатр. И не только по своей врачебной квалификации, но и просто как личность. Именно личность доктора — Ребекка это хорошо знала — играла решающее значение в критических случаях, когда решался вопрос жизни и смерти. Казалось, от одного его присутствия пациентам становилось легче. Они оживлялись и начинали улыбаться.

Ребекка завидовала ему и в этом тоже. Она знала, что сама обладает подобным даром только в малой степени. При ее появлении маленький пациент редко начинал сиять улыбкой. Видимо, она была слишком холодна и официальна. У Райана это было от Бога.

Тереза была очарована Райаном так же как и его пациенты. Она не отходила от него ни на шаг.

Ребекке хотелось крикнуть ей: «Послушай, ведь я тоже врач! Я тоже могу лечить больных детей!» — но она понимала, что такая ревность глупа. Да, сейчас Тереза забыла о Майкле Флорио и Девон. Но можно не сомневаться, что это только на время. Она их обязательно вспомнит, и не известно еще, что тогда будет.

— Кажется, ей здесь нравится, — сказал Райан после того, как Тереза вечером отправилась в постель. — Я не отметил ни единого признака психической нестабильности. Скромная дружелюбная девочка. Ты же видела, как она вела себя с мексиканскими детьми. Как они быстро нашли общий язык. Как им было весело. И она для своего возраста очень эрудированна и сообразительна. Понимает что к чему, как должны действовать лекарства и многое другое. — Он распростер руки. — Чего ты еще хочешь от тринадцатилетней?

— Ты ее не видел в семье Флорио, — ответила Ребекка. — С Майклом и Девон она совсем другая. Совершенно другая, поверь мне. Замкнутая и подозрительная. — Ребекка поежилась и придвинулась ближе к горящему камину. — Теперь ты сам видишь, что нормально развиваться в той семье у нее перспектив не было.

— Хочешь бренди?

Она кивнула:

— Налей.

Он поднялся, взял бутылку мексиканского бренди и налил в два бокала пряную коричневую жидкость. Они чокнулись и выпили. Ароматный бренди приятно обжег Ребекке губы.

— Во всяком случае, мне кажется, что я ей правлюсь, — сказал Райан.

— Конечно, ты ей поправился, — ответила Ребекка с ноткой сарказма в голосе. — Еще бы. Ты сделал все возможное, чтобы вскружить ей голову.

— Ладно тебе. — Он улыбнулся. — Ревнуешь, что ли?

— Она тринадцатилетняя девочка, — сказала Ребекка. — А ты мужчина, такой обаятельный и привлекательный. Было бы удивительно, если бы она осталась равнодушной.

— Бекки, я не Майкл Флорио, — произнес он мягко. — И не собираюсь ее соблазнять.

Ребекка кивнула.

— Извини, я не имела в виду что-то плохое. Но пойми, привезти ее сюда стоило мне немалых усилий, и поэтому видеть, как она сразу же упала к твоим ногам… Ну, сам понимаешь, что я почувствовала.

— Никакой ревности ко мне у тебя быть не должно, — сказал он, пристально глядя на нее поверх своего бокала. — Нам просто не нужно больше разлучаться.

— Райан… — Она помолчала. — Ты мне кажешься каким-то… непривычным.

— В каком смысле? — насторожился он.

— Во многих. — Она внимательно посмотрела на него с искорками смеха в глазах. — В кого ты превратился, Райан? Всегда был таким разгильдяем, а теперь что? — Она показала глазами на небольшой серебряный амулет на кожаном ремешке, который висел на его загорелой шее. — Ты стал просто франтом. Одеваешься как исполнитель песен кантри.

— Неужели? — сказал он, закупоривая бутылку.

— Перламутровые пуговицы, сапоги ручной работы и все остальное. Кто научил тебя так одеваться?

Темно-голубые глаза Райана оставались безмятежно спокойными.

— Моя подруга. Индианка племени кроу. Прежде она работала моделью, теперь у нее в Ларедо бизнес — моделирование одежды и ювелирные изделия. Это от нее у меня перламутровые пуговицы и сапоги ручной работы.

— И вещица у тебя на шее тоже от нее?

Он кивнул.

— Ее работа.

— И что же у вас с ней сейчас?

— Мы расстались, но добрыми друзьями. Ты что, ревнуешь?

Ребекка глотнула мягкого бренди.

— Ты был на ней женат?

Он коснулся амулета.

— Да.

Она легко рассмеялась.

— Мне следовало об этом догадаться. Потому что настоящий след в жизни мужчины может оставить только жена. Ну и что у вас не заладилось?

— Просто, став мужем и женой, мы не сделали друг друга счастливыми. Долго это у нас не продлилось.

— То письмо ты написал мне, когда вы расходились? — спросила она.

— Примерно шесть месяцев спустя.

— Оно пришло тогда очень не вовремя, Рай, — сказала она тихо. — Как раз накануне моего замужества.

— Я знаю. Но твой брак тоже не заладился? — спросил он.

— Как я теперь понимаю, у него не было никаких шансов, — ответила она.

Он помолчал.

— Бекки, я так и не смог найти никого, кто сумел бы занять твое место. Это правда.

Она потянулась к нему как бы просто по-дружески. Но он обнял ее по-настоящему.

— Нет, Рай, — прошептала она, выскальзывая из его рук. — Не сейчас. — Затем поцеловала его в щеку. — Я иду спать. Спокойной ночи.

Ложась в постель, Ребекка чувствовала, как колотится сердце. Она не испытывала к Райану такого сильного и острого желания, какое тогда к Майклу Флорио. Нет, это было что-то совсем другое, знакомое и много большее, чем просто желание. А что, если поддаться этому чувству, не сопротивляться? Пусть Райан возьмет и поднимет ее высоко вверх над всеми неприятностями! Пусть… Но ведь еще ничего не кончено, еще… На Ребекку навалилась мягкая темнота, и она медленно поплыла в ней.

На следующий день после обеда Райан предложил им прогуляться в горы.

— Там наверху есть интересные развалины старинной индейской деревни племени мескалеро, — сказал он. — Сохранились даже наскальные рисунки.

Они вышли из дома, миновали амбар и пошли по тропе, ведущей вверх по склону.