Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Любимая мартышка дома Тан - Мастер Чэнь

Любимая мартышка дома Тан - Мастер Чэнь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Перейти на страницу:

А еще больше она утвердилась, когда на одну из кухонь Сангака заползла змея — на вид очевидная гадюка, в полшага длиной, с треугольной головой и бурой блестящей шкурой. Я прижал ее голову к земле и перехватил под челюстями левой рукой, вспоминая уроки моего бухарского поставщика ядов, затем правой рукой вставил ей в пасть кинжал и заставил раза два укусить его. Гадюку, быстро брошенную мной в плетеный сосуд, к моему полному изумлению, отнесли повару: в этих местах на кухню идет все, и как ни странно, получается очень вкусно. Кинжал я потом омыл в белом, способном гореть вине, а вино по капле долго и аккуратно размешивал в сосуде с маслом, куда добавил потом ментол и кое-какие травы.

Яд был нужен по одной простой причине: ко мне начала течь не река, но маленький ручеек пациентов. Большую часть я переправлял в знакомый и до сих пор дружественный мне даосский монастырь, но были и другие случаи.

Одним дождливым утром под окнами остановился паланкин, из которого буквально вынесли ужасающе важного чиновника, причем, судя по высокому росту и относительно прямому носу, — северянина. Он не мог даже сидеть. Вспомнив уроки мастера И, я заставил его наклониться, отчетливо увидел на хорошо откормленной спине две неровности на линии хребта, а затем уложил беднягу на плетеный коврик и всем весом упал на свои большие пальцы, упертые в эти неровности, — и постарался еще чуть повернуть пальцы вправо. «Ошибешься — и он не сможет ходить никогда, — прозвучал в моей голове голос мастера. — Но тебе надо просто верить в себя, в то, что говорят тебе твои руки, потому что ты уже можешь многое».

Чиновник испуганно всхлипнул, но затем, когда он с моей помощью на пару мгновений по-настояшему встал на ноги и расправил плечи, лицо его озарилось радостью.

А поскольку Ян все это время оживленно чирикала о чем-то внизу, за чаем, с его женой по имени Розовый Пион, изображая беженку с севера и получая от этого очевидное удовольствие, то получилось так, что несчастного пациента я принимал еще несколько раз, в основном приводя в порядок с помощью масла и змеиного яда его скрученные мышцы и связки.

Многие торговцы в Гуанчжоу были готовы убить меня за этот подвиг, потому что я поставил на ноги не кого-то, а императорского ревизора судов в Гуанчжоу, то есть по должности мздоимца и врага всех купцов. С этого момента я знал, что за дела Амихрамана (то есть моего торгового дома) можно не беспокоиться.

Но оказалось, что еще одним результатом этого знакомства стало нечто иное, пришедшее в голову моей прекрасной подруге.

Я, наверное, не уделял ей достаточного внимания, поскольку был увлечен закупкой бревен и множества прочих материалов в порту. К моменту, когда Сангак стал счастливым отцом, наш дом на острове был почти готов — просто удивительно, как быстро умеют строить в этой стране. Тем более на юге, где стены нужны разве что в качестве ширм. Больше всего времени занимает настилка пола. Опорные столбы и крыши — пустяк, ну а стены вырастают между крышами и столбами как бы сами собой, между делом.

Слоны, недовольные врытыми в берег острыми обломками не подошедших для стройки бревен, перестали пастись на моей земле, сосредоточившись на крестьянских наделах и полях в соседних поселках Уютная крыша на просмоленных столбах изящно вписывалась в буйствующую на моем острове зелень, а я размышлял о том, какую щедрую награду получил за свои глупости и мучения: жить среди воды! О таком любой богач Согда мог только мечтать.

На это чудо я мог смотреть бесконечно: вода неслась, закручиваясь в бурые и красноватые непрозрачные струи, всюду, куда хватало глаз. Капала с огромных зеленых листьев и свешивалась с неба сероватым, победно шуршащим занавесом. От моего, уже почти готового дома можно было довольно быстро добраться на лодке до причалов Гуанчжоу, где стояли громадные — чуть не в сто шагов длиной — крутобокие корабли, с бортов которых звучала персидская речь. Мой родной согдийский был, конечно, языком караванов, но на воде по всему миру царил язык персов.

Я уже знал от них, что часа через два пути по все расширяющейся реке можно было повернуть к востоку, к каменистому полуострову Девяти драконов (на местном наречии название его, состоящее из двух иероглифов, звучало несколько по-иному: не «Цзюлун», а «Коулун») и лежащей у его подножия безлюдной и очень удобной Ароматной бухте («Гонконг» на языке варваров мань вместо привычного мне «Сянган»). И дальше — вдоль берега влево, к восточным гаваням империи, по соленой воде, которая приобретала оттенки бирюзы, была чиста и прозрачна и позволяла видеть дно, заросшее в некоторых местах настоящими лесами с проплывающими там серебристыми спинами рыб.

А если направить корабль направо, на запад, то начинался куда более долгий путь. Скалы и дикие леса по берегу, незнакомые мне города и острова, и снова бесконечная вода, похожая на барханы — но живые, которые бегут один за другим и грозят поглотить твой корабль. Наконец — порты, Убуллах или Басра, далее вверх по реке к Круглому городу, и уже от него, привычными караванами — по горам и долинам Персии, в спокойный ныне Мерв, потом — в Бухару и, наконец, — в ставший для меня почти сказкой Самарканд.

Я смотрел на непрерывный бег воды и мысленно повторял свое письмо: «Дорогой мой брат, прости за неприятности, которые доставило тебе мое исчезновение. Чтобы ты убедился, что это именно я вернулся из иного мира в наш, вспомни следы зубов на правой ягодице прекрасной дочери Зарины. Немногие знали об этом следе, кроме нас с тобой. И подумай о том, что теперь еще меньше людей знает, что стало с этими следами».

Я смотрел на мачты и свернутые тяжелые паруса кораблей и вспоминал ее, нашу с Аспанаком общую подругу полной диких фантазий юности. Следы от зубов моего брата — результат идиотского спора, который прекрасная персиянка проиграла и мужественно выдержала испытание. О чем, по понятным причинам, знали действительно немногие. А вот вторая фраза, увы, несла более грустный смысл: где теперь не только забытые следы чьих-то там зубов, но ее кожа, состоявшая, кажется, из одних только веснушек, где ее волнистые темно-рыжие волосы до пояса и глаза цвета корицы? Среди каких барханов и камней белеют кости прекрасной женщины-воина, посланной нашим домом раздувать бунт в Хорасане, к мятежному Абу Муслиму, и исчезнувшей там без следа, сколько ни искал я ее потом среди гор и камней, в селах, городах и на рынках рабов?

«Я хотел бы еще раз извиниться перед тобой за то, о чем сейчас попрошу, — продолжал я вспоминать письмо, которое начал мысленно составлять еще во время своей долгой дороги на юг. — Пусть наш с тобой общий смуглый друг делает то, зачем он сюда был послан, — а мне, впервые за эти нелегкие годы, хотелось бы немногого: отдохнуть. Построить свой дом в этом городе, жить в нем с женщиной, равной которой нет во всей Поднебесной империи. И, конечно, временами приезжать в наш с тобой город. А потом, когда я отдохну, — кто знает… Простишь ли ты мне такую слабость?»

А еще я с усмешкой вспоминал мешок с глупыми камнями — подарками неудачливого охотника, который я, вместе с письмом, небрежно бросил Амихраману со словами: заодно попросите, дружочек мой, брата выяснить, на что это годится.

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?