Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон

class="p1">– Ах, быть мужчиной – это божий дар, – смеется он, шлепая меня по руке. – Ты уже знаком с моими коллегами.

Я обмениваюсь с ними дежурными любезностями, но переминаюсь с ноги на ногу от нетерпения. Сотрудник открывает дверь и приглашает меня войти.

– Не возражаете, если я пойду вперед? Хочу догнать их.

Марк вскидывает руку, жестом показывая, чтобы я проходил, но его губы сжаты в тонкую линию.

Кто-то позади меня начинает кричать, заметив, что я вклинился без очереди. Слова Марка прерывает хлопок двери.

Войдя в дом, я словно попадаю в другое измерение, населенное демонами. Моя кожа покрывается мурашками, пока я осматриваю это розовое чудовище.

– Что за чертовщина? – бормочу я себе под нос, на мгновение отвлекшись на бельмо на глазу, коим является этот дом. Если у нас с Адди будет дочь, надеюсь, у нее будет достаточно здравого смысла, чтобы предпочесть черный цвет.

Кажется, что мои глазные яблоки физически страдают от всего этого обилия розового. Неужели сюда приходил Барни[15] и все загадил? Господи, мать твою.

В моем периферийном зрении мелькают светло-каштановые волосы Адди. Как только мои глаза скользят к ней, она исчезает за углом, преследуемая каким-то чудищем. Их крики пронизывают дымную обстановку, вызывая ухмылку на моем лице.

Это хороший образец того, как я заставлю ее звучать позже.

Мои ноги на автопилоте следуют за ней. Слышу, как дверь снова открывается, а затем голоса Марка и его друзей. Я непременно удостоверюсь, что между моей девочкой и этими придурками позади стоит надежный барьер.

Адди и Дайя могут веселиться, не беспокоясь о настоящих монстрах в этом доме.

Когда они взбегают по лестнице, смеясь и вопя, я теряю их из виду. Поднимаюсь по лестнице, и слышу их крики из-за первой двери.

Изучаю схему коридора. Здесь слишком много дверей, что делает его физически невозможным для такого количества комнат. Некоторые из этих дверей – фальшивые, что означает, что они могут оказаться в любой из этих комнат, когда выйдут. Они могут вообще не вернуться в коридор, если комнаты соединяются между собой изнутри.

Вздохнув, я пробираюсь вперед, намереваясь заглянуть в какие-нибудь комнаты и подыскать наиболее подходящее место для засады. Через несколько мгновений раздается пение, и я замираю от ледяных мурашек, пробежавших по позвоночнику, а волосы на моем затылке встают дыбом. Возможно, это часть атмосферы дома с привидениями, но что-то тут не дает мне покоя. Предупреждает меня о приближающейся опасности.

Я ни черта не могу с этим поделать, пока на меня не набросится кто-нибудь.

Игнорируя пение, иду вперед. Над одной из дверей должен висеть знак выхода на случай пожара, чтобы гости знали, куда эвакуироваться. Я подозреваю, что он будет расположен в одной из дальних комнат. Я могу засесть в засаду в комнате напротив, это позволит мне следить за коридором, и я буду точно знать, когда Адди уйдет.

Когда я вхожу в дверь слева, обшариваю глазами небольшое пространство в поисках эвакуационного выхода. И в это время чувствую, как за моей спиной появляется кто-то, уж точно не собирающийся пригласить меня на чаепитие, а из шкафа и гардероба выскакивают механические манекены. Сердце замирает в груди, но я сохраняю спокойствие, оборачиваясь к злобному присутствию у меня за спиной.

Последнее, что я ожидаю увидеть, это сломанную куклу, которая дразнила Марка.

Ее каштановые волосы заплетены в косички, а на них намотаны розовые бантики. Тусклые карие глаза неотрывно смотрят на меня, а за гримом на лице ярко сияют ее намерения. Вблизи она гораздо более жуткая, чем я ожидал.

Наверное, потому что взгляд у нее убийственный. Я оглядываю ее с головы до ног, быстро оценивая. На ней тонкая белая ночная рубашка, не оставляющая простора для воображения. Я смутно замечаю ее соски, проступающие сквозь тонкую ткань. Нет, мой взгляд останавливается на контуре ножа, пристегнутого к ее бедру.

Моя кровь леденеет. Если эта сука попытается причинить вред моей маленькой мышке…

– Где они? – спрашиваю я, сохраняя спокойствие. Я жду, когда на ее лице появится замешательство, а затем вопрос, кого я имею в виду. Но она не развеивает мои опасения.

Кажется, она точно знает, о ком я говорю.

– В безопасности от тебя, – огрызается она. Затем она поворачивает голову в сторону, уставившись на стену. – Сообщи остальным, что за двумя женщинами следят, и проследи, чтобы они благополучно выбрались. С этим я разберусь.

Я не могу сдержать ухмылку, которая приподнимает уголки моего рта. Хотя часть меня озадачена тем, с кем она говорит, меня в основном забавляет тот факт, что она думает, что сможет справиться со мной.

Ее глаза следят за чем-то, чего я не могу видеть, как будто она наблюдает, как оно уходит.

– Так ты сумасшедшая, да?

Она отступает назад, уязвленная моей оценкой. Честно говоря, мне на это наплевать.

Тревога бурлит в моем желудке, как испорченное молоко. Адди и Дайя все еще не дошли до конца коридора. А эта маленькая девочка, должно быть, думает, что я, как и Марк, нахожусь здесь, чтобы причинить им боль, и что ж… она не совсем ошибается. Вот только я хочу сделать больно только одной из них, а когда я закончу, ей понравится, как я заставлю ее кричать.

Она огрызается:

– Не называй меня так. Это ты охотишься на женщин.

Я вскидываю бровь, на грани того, чтобы рассмеяться ей в лицо.

– Это меня уже настораживает. Не сумасшедшая.

Ее маленькие ручки сжимаются в крепкие кулачки, а лицо искажается от гнева.

Кукла задирает ночную рубашку достаточно высоко, чтобы достать нож, и пинком захлопывает за собой дверь.

Не могу понять, смеяться мне или злиться. Она намеренно не подпускает меня к моей маленькой мышке, и это вызывает чертовское недовольство.

– Что ты собираешься делать с этой штукой, куколка? – спрашиваю я с издевательской ухмылкой на лице. Это закончится очень быстро.

– Я собираюсь убить тебя, чудовище.

У меня нет времени на все это дерьмо.

Чем дольше я нахожусь в этой комнате с невестой Чаки[16], тем больше возможностей получает Марк. Если эти люди заметят, что меня нигде нет, а Адди беззащитна, ничто не помешает им воспользоваться моментом.

Кукле хочется поболтать, а время идет. Я бросаюсь на нее, но меня удивляет, как много в ней энергии.

Я насмехаюсь над ней, над ее неаккуратными атаками и ножом, и кулаками. Все это время она беснуется, как капризный ребенок. Бьется в припадке, потому что не может достать меня.

Вижу, как на ее лице