Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

— Я устал, — солгал он. Спать ему хотелось меньше всего. — Сегодня был трудный день. Завтра, моя дорогая.

— Но я хочу...

Приложив палец к губам Катрин, он заставил ее замолчать. Ричард понимал, что, если она повторит эти слова, он пропал. Теплые губы ласкали его палец, и было практически невозможно устоять перед столь откровенно высказанным ею предложением. В голове у него царил туман, мысли путались, но Ричард все-таки ухитрился облечь в форму одну из них:

Добрые духи, помогите! Дайте мне сил! Мое сердце принадлежит Кэлен.

— Завтра, — выдавил он.

— То же самое ты говорил вчера, а я так долго тебя искала, — прошептала она.

Ричард прибег к магии плаща, чтобы стать невидимым. Так было проще сопротивляться ее призыву, но это была лишь отсрочка неизбежного. Катрин огляделась, и в глазах ее было такое отчаяние, что он не выдержал и, сняв капюшон, подошел к ней.

Она положила руку ему на шею. Ричард взял ее нежную ручку и поцеловал.

— Спокойной ночи, Катрин. Увидимся утром.

Он оглянулся на Игана, который стоял в десяти футах, сложив на груди руки, и делал вид, что ничего не видит. Чуть дальше, скрытая в полумраке, стояла на страже Бердина. Она-то не прикидывалась, что не замечает, как Катрин всем телом прижимается к магистру Ралу, — однако лицо морд-сит оставалось бесстрастным. Больше никого из его телохранителей не было: Улик, Кара и Райна ушли отдыхать.

Ричард нащупал за спиной ручку, повернул ее, своей тяжестью открыл дверь и сделал шаг в сторону, приглашая Катрин зайти в ее комнату. Она перехватила его руку и, глядя ему в глаза, поцеловала ладонь. У Ричарда едва не подкосились ноги.

Понимая, что не сможет долго сопротивляться, он мягко отнял руку. Надо поскорее убираться отсюда, сказал он себе, но разум не слушался, отчаянно придумывая поводы сдаться. Что в этом плохого? Кому будет от этого вред? Нужно прекратить глупое сопротивление и насладиться прелестями этой роскошной женщины, которая так недвусмысленно дала понять, что хочет его. На самом деле она его едва ли не умоляла. И Ричард тоже жаждал ее. Почему же он так упрямо отказывается?

Ричард разрывался надвое. Часть его существа — большая часть — заставляла его прекратить сопротивление, а другая, крошечная часть разума так же отчаянно пыталась удержать его, предупредить, что здесь что-то не так. Но это же полная бессмыслица! Что тут может быть не так? И почему?

Добрые духи, помогите!

Перед его мысленным взором предстала Кэлен. Она улыбалась той особенной улыбкой, которую дарила лишь ему одному. Губы ее шевелились. Она говорила, что любит его.

— Мне необходимо остаться с тобой наедине, Ричард, — молила Катрин. — Я не могу больше ждать.

— Спокойной ночи, Катрин. Добрых снов. Увидимся утром. — Ричард решительно захлопнул дверь ее комнаты и направился к себе. Он тяжело дышал, рубашка намокла от пота.

Дрожащей рукой он попытался закрыть дверь на засов, но засов вдруг сломался. В слабом свете камина Ричард не заметил на ковре выпавших болтов.

Ему было так жарко, что он задыхался. Стянув через голову рубашку, Ричард швырнул меч на пол и подошел к окну. Ломая ногти, он открыл щеколду, распахнул створки и попытался восстановить дыхание, но холодный воздух не мог остудить снедающий его жар.

Гостевые комнаты находились на нижнем этаже, и Ричард подумал, не вылезти ли ему на улицу и не поваляться ли в снегу, но потом решил, что не стоит, и просто остался стоять у окна, глядя на залитый лунным светом сад.

Что-то тут не так, но Ричард никак не мог понять, что именно. Он хочет быть с Катрин, но что-то внутри него отчаянно этому сопротивляется. Почему? Он решительно не понимал, чем вызвано это сопротивление.

Он снова подумал о Кэлен. Стоп! Вот причина сопротивления!

Но если он любит Кэлен, то почему так стремится к Катрин? Почти ни о чем не может думать, кроме нее. Ему даже трудно становится вспоминать Кэлен.

Ричард упал на кровать. Он понимал, что его способности сопротивляться очарованию Катрин пришел конец. Он сел. В голове гудело.

Дверь распахнулась. Ричард поднял голову. Это была она. На ней было надето нечто настолько прозрачное, что даже в тусклом освещении отчетливо просматривалось тело. Герцогиня подошла к Ричарду.

— Прошу вас, — произнесла она голосом, от которого он потерял способность двигаться, — не гоните меня на этот раз. Пожалуйста, Ричард! Я умру, если не буду с тобой прямо сейчас.

Умрет? Добрые духи, разве он может допустить, чтобы она умерла! От одной мысли об этом у Ричарда чуть не хлынули слезы из глаз.

Она подошла ближе и попала в круг света, отбрасываемого лампой. Мягкая ночная рубашка была длинной, почти до пола, но, по существу, ничего не скрывала. И Ричард потерял способность сопротивляться. Если он не возьмет ее прямо сейчас, то сам умрет от неосуществленного желания.

Герцогиня, нежно улыбаясь, погладила его по щеке. Другую руку она держала за спиной. Ричард чувствовал жар ее тела. Наклонившись, Катрин легонько коснулась губами его губ и положила руку ему на грудь.

— Ляг, любовь моя, — прошептала она.

Ричард откинулся на спину, не сводя с нее горящих желанием глаз, и вновь подумал о Кэлен. Силы явно изменили ему, но он смутно припомнил, что говорил Зедд о его волшебном даре: этот дар всегда с Ричардом, и гнев способен его пробудить. Сейчас Ричард не чувствовал гнева. Боевой чародей пользуется своим даром инстинктивно, учил Зедд. Ричард вспомнил, как отдался на волю инстинкта, когда сражался с Лилианой, сестрой Тьмы. Он положился на свой инстинкт и благодаря этому выжил.

Катрин оперлась коленом на край кровати.

— Наконец-то, любовь моя...

Ричард нашел в своем сознании островок спокойствия и позволил инстинкту прорвать легкую завесу разума. Будь что будет. Так или иначе, он пропал.

На него снизошло просветление. Туман, окутывающий разум, рассеялся.

Он увидел перед собой женщину, к которой не испытывал абсолютно никаких чувств. И с холодной ясностью понял все. Ричарду уже прежде приходилось испытывать на себе воздействие чужой магии, и ему было хорошо знакомо это ощущение. Волшебная пелена растаяла. Эта женщина излучала магию. Теперь, когда туман в мозгу рассеялся, Ричард чувствовал холодные щупальца этой магии у себя в голове. Но почему?..

И тут он увидел кинжал.

Острый клинок сверкнул в свете лампы, когда она замахнулась. Ричард мгновенно скатился на пол, и Катрин вонзила кинжал в то место, где только что была его грудь. Быстро выдернув нож, она вновь кинулась на него.

Но теперь у нее не было никаких шансов. Ричард подогнул ноги, чтобы оттолкнуть ее, и вдруг ощутил присутствие мрисвиза. Почти сразу тварь материализовалась из воздуха прямо над ним.

А потом мир стал красным. Горячая кровь хлынула Ричарду на лицо, рубашка герцогини разлетелась в клочья, и обрывки прозрачной ткани затрепетали на ветру. Три клинка располосовали Катрин еще в полете. Когда мрисвиз приземлился на пол позади нее, она была уже мертва.