Романцев. Правда обо мне и "Спартаке" - Олег Романцев

Олег Иванович – надежный и верный товарищ. Он всегда готов прийти на помощь в трудную минуту, подставить плечо, поддержать в непростой ситуации. Его человеческие качества – продолжение талантов игрока и тренера.

Александр Мирзоян:

– Обычно, когда человек становится тренером, у него меньше времени остается на друзей. Это нормально. Но Иваныч не поменялся. В наших отношениях он остался тем самым человеком, с которым мы вместе играли. Не было такого: он тренер, я не тренер.

Помню, мы организовали праздник на 75-летие Бескова. Позвали ветеранов из разных команд, накрыли столы, пообщались. К концу почти все разошлись, остались одни спартаковцы. Мы с Романцевым спустились вниз. Он говорит: «Ну все, я поехал». Я ему ответ: «Погоди? Куда ты едешь? Ты сейчас постоянно в команде. Когда мы еще сядем и вот так встретимся?» Он посмотрел на меня и говорит: «Слушай, а ты прав». И поднялся наверх, хотя у него были свои планы. За Иванычем не наблюдалось того, чтобы он стал другим человеком после своих тренерских успехов. Он, по мне, остался таким, как и был.

Юрий Васильков:

– Олег Иванович до сих пор называет меня своим другом. Я этим горжусь и благодарю судьбу за то, что она свела меня с этим человеком. О нем могут говорить разное, и в том числе плохое. Но я не верю в это, потому что знаю его лично – как игрока, как тренера большой команды и как человека. Футболу он не изменял ни разу.

Если бы Олег Иваныч вдруг сказал мне «пойдем поработаем», я бы пошел. Пусть силы уже немного не те. Но зато я знаю, как с ним работать. Я знаю, на какие кнопки нажать, как ему помочь. Мне через год 70, но я бы согласился.

Наш футбол я не забуду никогда. Я с ним и уйду в вечный сон. Мне до сих пор все это снится – автобусы, аэропорты, мои выбегания на поле. Это все останется со мной и с Олегом Ивановичем.

Виктор Самохин:

– В чем был тренерский гений Романцева? Он умел рассмотреть в футболисте сильные качества. И не только рассмотреть, но и развить их – чтобы футболист стал еще сильней. Очень тонко чувствовал игру, поэтому не раз угадывал с заменами. А мог и тактику запросто поменять. Это талант. Поэтому одним дано стать великими тренерами, а другим нет.

Георгий Ярцев:

– Мне очень обидно, что Олег сейчас не работает. Да, возможно, не хочет. Но он в свое время не хотел и ездить вместе с командой ветеранов. А теперь ждет не дождется этих поездок. Может, и с тренерством все произошло бы так же?

Выстроить свою работу он может легко и спокойно. Сейчас растет очень много воспитанников, наших талантливых ребят. Им бы он многое дал. Начал бы с поста консультанта. Пусть даже в ФНЛ. А потом втянулся бы в работу, я уверен. Я бы хотел снова увидеть Романцева на посту главного тренера – это вне всяких сомнений!

Егор Титов:

– Обидно, что Романцев давно не работает. За это время он мог обогатить в футбольном смысле очень многих ребят, дать им толчок в развитии, как это было в свое время со мной. В отношении себя я могу однозначно сказать: «Если бы не Романцев, такого футболиста, каким я стал, не было бы». Очень жаль, что у Олега Ивановича не было преемника – такого, каким он сам стал после Бескова. Ни про одного из нынешних тренеров я не могу сказать, что это его протеже. В этом и кроется загадка Романцева. Его код так никто и не получил. Никто не смог подобрать ключи к тому футболу, за который «Спартак» любили болельщики и который долгие годы приносил результат.

Виктор Онопко:

– В жизни есть люди, которые влияют на твою судьбу. Романцев стал для меня таким человеком. Когда встал вопрос, ехать или нет мне на Евро-2004 – болело колено, я позвонил именно ему. Он ответил: «Даже не думай – однозначно поезжай! Хоть больной, хоть хромой – но ты должен там быть, ты заслужил! Потом сам будешь жалеть, если не поедешь». Но, увы, на тот турнир Ярцев меня в итоге так и не взял – хотя я шел на поправку и ко второму матчу точно был бы в строю. Для меня это было очень обидно.

Дмитрий Аленичев:

– Сила Романцева была в том, что он всегда умел донести свои мысли до футболистов. Люди пропитывались его идеями. Каждый футболист, выходя на игру, понимал, что ему делать на том или ином участке поля. При этом Олег Иванович обладал огромным авторитетом. Его, что скрывать, побаивались. Он мог быть сверхтребовательным, даже жестким. Но я считаю, что тренер таким и должен быть. Большая жалость, что он прервал свою деятельность. Я был уверен, что как минимум до 60 лет Олег Иванович доработает. И то, что он так рано закончил, стало для меня потрясением. Обидно – за эти годы он мог дать очень многое нашему футболу.

Александр Филимонов:

– Олег Иванович поменял мое футбольное мировоззрение. Он несколько поколений игроков научил играть в фирменный футбол, привил им дух победителей, изменил отношение к тренировкам и партнерам. Первый шаг к этому я сделал еще с Ярцевым. Думаю, если бы я сразу попал к Романцеву, было бы сложнее. Потому что у Олега Ивановича высочайшая требовательность. Ты думаешь, что отработал на тренировке или отыграл нормально. А он потом объясняет, что надо было действовать намного лучше. Но он прав – именно такой подход позволял добиваться побед.

Владимир Бесчастных:

– Олег Иванович – мой второй отец. Почти всему, чему я научился в футболе, я обязан ему. Некоторые говорят, что с годами Романцев кардинально изменился, но я так не считаю. Для меня он остался прежним. Конечно, с годами мы все взрослеем. Я помню еще те времена, когда они с Тархановым участвовали в двусторонке против основы – Романцев последним защитником, а Александр Федорович – правым полузащитником, и наша команда номинальных резервистов не проиграла! Они не только не портили картины, но и напротив – своими действиями показывали, как нам нужно играть. И это в «Спартаке», чемпионской команде! Но вечной молодости не бывает. Понятно, что в 50 Романцев не мог позволить себе того, что мог в 40. Меняются все люди. Но глобально, как человек, Олег Иванович остался таким же, каким и был, – порядочным русским мужиком.

Детских фотографий у меня почти не осталось. Эта исключение

Моя первая личная карточка футболиста

В футболке юношеской сборной СССР, которой я очень дорожил