Вангол - Владимир Прасолов

— Колесо, кажись, товарищ майор, сейчас гляну, — извиняющимся тоном сказал водитель и, открыв дверцу, выскочил из машины.

Шедшие следом полуторки остановились, осветив фарами эмку. Из кузовов высыпали солдаты, выстраиваясь в шеренгу вдоль обочины по малой нужде. Вышел и Макушев, закурил. Майор Васильев, справив нужду, вытащил портсигар и, открыв его, аккуратно достал папиросу. Он понюхал табак, проведя ею около ноздрей, слегка размял и, прикурив, глубоко затянулся.

— Капитан, давай отойдём в сторону, поговорить надо.

Знакомый кисловатый аромат дыма уловил Степан. Битц курил такие же.

— Ну что, капитан, сколько ещё до Городка? Там, кстати, ваша семья?

— Нет, жена с детьми в гостях у родни в Забайкалье, — соврал Макушев.

— Ну и ладно, меньше забот. Очень надеюсь на вашу помощь, капитан. Вы здесь служили, местность должны хорошо знать, общались с начальником лагеря Битцем, знаете, где он жил, с кем дружил. Нам необходимо его найти.

— Товарищ майор, до моей командировки я был его подчинённым и выполнял его приказы. Сейчас по возвращении мне ничего не объяснили, направив к вам. И вот теперь вы говорите о том, что его необходимо найти. Что произошло?

— А произошло то, капитан, что должно было произойти. Битц немец, Германия напала на нас, и Битц решил уйти к своим. Видно, давно к этому готовился, сволочь. Его жена шпионка, работавшая на немецкую разведку, раскрыта и дала показания. Из них следует, что она была завербована ещё в начале тридцатых годов. Для прикрытия вышла за него замуж. Жили практически врозь, но связь поддерживали регулярно. Мы его взяли, и он начал колоться, но лагерь попал под бомбёжку, и Битц бежал. По нашим данным, он унёс с собой совершенно секретные документы, содержащие информацию, представляющую собой стратегическую опасность, если они попадут в руки врага. Наша задача найти его живым или мёртвым, но не допустить передачи документов немцам.

«Неужели они не знают, что Битц притащил меня за собой из Забайкалья, что мы давно знакомы, или это игра и майор просто прощупывает меня?» — думал Макушев.

Васильев действительно ничего об отношениях Макушева и Битца не знал. Внимательно прочитать личное дело капитана времени у него не было. Когда ему в кадровом отделе управления доложили, что Макушев уже две недели в командировке в спецконвое, он и не рассчитывал его увидеть. А то, что он приехал в Киев и, узнав о происходящем, сам направился к нему, рассеяло его подозрения. Да и внешний вид этого здоровенного капитана с открытым простым лицом располагал к доверию. Однако Васильев не сказал о том, в чём был убеждён, — Битц не бежал, его выкрали. Это потребовало бы объяснений. Для этого капитана информации было более чем достаточно, считал майор, поглядывая на Макушева. Макушев стоял, молча обдумывая то, что услышал. Он думал о том, что же сейчас ждёт от него майор, какой ответ. Не умел Макушев притворяться, на его лице отражались все его мысли. Если бы не темнота, волнение Степана опытный гэпэушник заметил бы и всё понял. Но Васильев по-своему оценил поведение Макушева, чем помог ему.

— Не играй желваками, капитан. Найдём эту шкуру, у тебя будет возможность с ним поквитаться. Наверняка эта гнида и тебе крови много попортила.

Как всегда, майор делал ставку на то, что не раз видел в своей практике, когда люди, раньше считавшиеся друзьями, оказавшись в его руках, поливали друг друга грязью. Подчинённые, как правило, имели зуб на своё начальство и, пользуясь ситуацией, вспоминали и то, что было, и то, чего никогда не было, но, по их мнению и, как правило, глубокому убеждению, могло быть. Топили тонущих и тонули сами. Играть на самых низменных чувствах людей, тщательно прикрывая это высокими словами о принципиальности и партийной честности, Васильев умел. Этому его научила жизнь и работа, которую он делал. Макушев молчал, в его голове ураганом мчались мысли о том, что делать. Если они найдут Битца и он при этом будет присутствовать, что подумает Битц о нём? Что Макушев его предал? Как он себя поведёт?

Отвертеться Степану от участия в операции уже нельзя. Битц наверняка подготовил себе пути отхода, так просто его не найти, этот гэпэушник плохо его знает. Что ж, пусть всё идёт так, как идёт, зато в критической для Битца ситуации Макушев сможет вмешаться, долг платежом красен. Степан успокоился и, повернувшись к Васильеву, сказал:

— Раз такие дела, будем искать, товарищ майор, куда он денется.

— Предположения какие-нибудь есть? Его друзья, знакомые, женщина?

— Он вёл себя так, что никто из подчинённых ничего не знал о его личной жизни. По крайней мере, мне ничего такого неизвестно. Нужно найти его зама по оперативной работе капитана Гайдамака. Они, можно сказать, были дружны. Подолгу в кабинете засиживались, опять же выпивали иногда, по праздникам.

Говоря это, Степан лукавил, зам по оперработе в лагере был изрядной сволочью, Битц ему не доверял. Теперь, если Гайдамака спросят о Битце, он, естественно, начнёт его поливать грязью и всячески отрицать дружеские с ним отношения, чем вызовет подозрения у Васильева. Степан не мог знать, что капитан Гайдамак ещё два дня назад погиб в рукопашной схватке. Когда кончились патроны, он отбросил ставший ненужным наган и штыковой лопатой зарубил выскочившего на него автоматчика. Очередь прошила его тело в момент, когда он пытался вырвать из рук немца автомат. Так и упал сверху на убитого им фашиста, и смешалась кровь двоих людей, не знавших никогда ранее друг друга и ставших вдруг смертельными врагами. И ахнула где-то под Гамбургом седая немка, уронив с руки полотенце, и не смогла подняться с лавки мать Гайдамака, увидев, как замигала и погасла лампадка под святыми образами в комнате сына…

— Товарищ майор, можно ехать, — доложил водитель.

— Поехали, капитан, — сказал Васильев и, повернувшись к грузовикам, крикнул: — По машинам! Сколько ещё до места?

— Думаю, к утру будем, — ответил Степан, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье.

Остановиться пришлось значительно раньше. Изуродованное бомбёжкой шоссе и без того не позволяло ехать быстро. Однако, объезжая остовы сгоревших машин и воронки, медленно, но ехали. До той минуты, когда перед собой в свете фар не увидели железнодорожный состав, стоящий на переезде. Одной стороной состав сошёл с рельсов, паровоз и вагоны накренились и горели.

— Стой! Тормози! — закричал Васильев уже жавшему на тормоза водителю.

Машина остановилась, и Васильев с Макушевым выскочили из неё. Тут же остановились и догнавшие их грузовики.

— Что происходит? — кричал в темноту майор.

Сотрудники НКВД и гэпэушники выпрыгивали из кузовов и, собравшись толпой, смотрели на необычное зрелище.

— Уходите! Уходите! Назад! Снаряды! В вагонах снаряды! — услышал Макушев. Кто-то бежал по насыпи от паровоза и кричал, размахивая руками.

— Назад, все назад! — закричал Макушев, бросившись к машинам.

Он успел добежать до эмки, когда страшная сила оторвала его от земли и бросила куда-то в темноту. Он не слышал взрыва, не видел, как разметало людей у переезда, как изрешетило и смело с дороги грузовики и эмку. Багровый тяжёлый туман окутал его. Сладковатый запах взрывчатки и тупая боль в теле — вот всё, что он ощутил, когда очнулся. В пересохшем рту на зубах хрустел песок, страшно хотелось пить… И ещё голоса. Кто-то совсем рядом приглушённо что-то говорил, но Степан не мог понять, что именно. До его сознания не сразу дошло, что говорят не по-русски.