Позднорожденные - Екатерина Шельм

— Вот. Можешь отправить свое письмо. — Софи села и скорее взяла ноутбук, пока Джон не передумал.

Он открыл ей какой-то почтовый сервер, которого Софи ни разу не видела. Но она быстро по памяти ввела адрес, и ее пальцы застыли над клавиатурой.

«Привет», — напечатала она. — «Это Софи. Это правда я. Со мной все в порядке, я жива и здорова, но не могу написать, где я. Вернуться домой не могу. Это сложно объяснить».

Ее пальцы замерли над клавиатурой. Она заплакала, но упрямо продолжала печатать, боясь, что Джон передумает и заберет у нее ноутбук.

«Я вас очень люблю и скучаю. Папа, пожалуйста, не кури много. Мама, у меня с собой твоя брошка, та в виде зонтика. Я ее обязательно сберегу», — Софи утерла слезы и шумно хлюпнула носом. — «Люблю вас. Пока. Софи».

Она отправила письмо, отложила ноутбук и разрыдалась, уткнувшись в ладони. Джон взял ноутбук и сделал несколько шагов прочь, но застыл.

Софи плакала, не в силах остановиться.

Джон хмуро прошелся по комнате туда-сюда.

— Софи... — сказал он с мукой. — Умоляю… Что я могу сделать?

— Ни-ничего ты не можешь сделать, — хлюпнула она носом. — Я их больше никогда не увижу! — она с новой силой разрыдалась.

Джон закрыл ноутбук и бросил на тахту.

— Ты не можешь вернуться. Тебя лишат жизни.

Софи с новой силой разрыдалась.

Джон сел рядом. Софи потянулась к нему и вцепилась в рубашку. Джон показательно сжал руки в кулаки и замер.

— Ты велела… не касаться тебя.

— Вот сейчас ты… ты серьезно?! — всхлипнула Софи.

Он нерешительно обнял ее. Медленно прижал ближе, нежно погладил по голове.

Мало-помалу она успокаивалась, согретая руками Джона.

— Все из-за тебя, — всхлипнула она. Джон вздрогнул.

— Это так. Твоя доброта ко мне обернулась горем. Прости, хоть я и знаю, что ты не сможешь, но я действительно не хотел этого.

— И у меня теперь никого нет, кроме тебя. А ты… ты так жесток со мной.

— Я жесток?! — Джон с силой отстранил ее от себя. — Я дал тебе все, что мог дать эльф смертной деве.

— Но… этого недостаточно, Джон. Наверное… мне нужно то, что ты дал бы бессмертной.

— Но я не могу… Мы те, кто мы есть.

— Тогда… почему не уйдешь?

— У тебя есть только я, ты сама так сказала и, боюсь, это правда.

— Значит… ты меня жалеешь, да? Это все из жалости?! — Софи вспыхнула от ярости. — Ну так не трудись! Найду себе другого. Какого-нибудь… Кого угодно!

Джон прижал ее к себе так сильно, что она задохнулась.

— Почему тебе так сладостно злить меня?! — процедил он. — Ты играешь словами, зная, что они причиняют мне боль. И это я жесток? Я запрещаю тебе говорить такое!

— Ты не можешь мне запрещать!

— Я могу тебе запрещать! Твоя жизнь в моей воле! — разозлился Джон. — Я — Шахране Сиршаллена! А ты всего лишь смертная дева.

— Всего лишь?! — Софи попыталась вырваться из его объятий, но Джон не отпустил.

Минуту она отчаянно боролась, только чтобы понять, насколько их силы не равны.

— Отпусти меня. — Пробурчала Софи ему в шею.

Джон молчал. Он медленно расцепил объятие, но придержал Софи за плечи, не давая отстранится.

— Разве ты не понимаешь? — прищурился он. — Я волен… сделать с тобой ужасные вещи. Могу сделать тебя своей рабыней. И никто не станет защищать тебя здесь. Лишь я один отношусь к тебе как… как к равной эльфам. А ты… гневишь меня. Не слушаешь моих слов, и тебе безразличны мои просьбы. И я думаю… раз я так отвратителен… Почему бы… — Пальцы Джона медленно сомкнулись на ее шее. Софи не на шутку испугалась. — Не поддаться законам моего народа? Если я порочен, зачем бороться?

Он смотрел на ее шею, медленно усиливая нажим пальцев. Софи покрылась мурашками ужаса. Джон посмотрел ей в глаза и осторожно отстранил руку.

— Нет. Я не такой. Я смогу быть другим, — тихо прошептал он и сжал руки в кулаки. — Я отнесся к тебе уважительно, как к госпоже своего сердца. Ты же… я не понимаю, чем я оскорбил тебя, и чего еще ты от меня ждешь. Твои слова ранят меня, — с болью сказал он. — Как и твои слезы. Сегодня я жалею, что встретил тебя, — сказал Джон шепотом.

Софи почувствовала, как на глазах выступили слезы.

— Нет! — Джон взял ее лицо в ладони и большими пальцами вытер первые слезинки. — Я запрещаю тебе! — гневно сказал он. — Прекрати!

У Софи задрожали губы.

— Это все бесполезно! — прошептала Софи. — Мы… мы никогда друг друга не поймем.

— Только потому, что ты не слушаешь! Ты упряма и нетерпима и…

— Я во всем виновата, значит? — Софи снова шмыгнула носом.

Джон прижался к ее лбу своим.

— Я не знаю. Я делаю для тебя все и этого все равно недостаточно! Я эльфийский принц, я не могу быть с тобой как смертный муж. Ведь я не смертный.

— А я не могу быть с тобой как эльфийская дева. Я не эльфийка, Джон! Н-нам… надо найти компромисс, — заикаясь пробормотала Софи.

— Для людей и эльфов нет компромиссов. — Твердо сказал Джон. — И для меня и тебя их так же нет. Так говорят законы моего народа. И я… я не могу нарушать их, хоть все и пророчат мне это с рождения. Прошлой ночью я нарушил свое слово. Я клялся, что не брошу взгляда в твои покои. Но я вошел, ночью, в тишине, словно вор… Я стоял у твоего ложа. Я смотрел на тебя спящую и… презирал себя. За мысли, что бродят, словно яд, в моей голове. Ведь я могу сделать тебя ханти, — зашептал Джон. — И часть меня желает этого. С твоей одежды снимут мою звезду. Ты не посмеешь носить венец. Ты будешь моей… я буду обладать тобой так, как захочу и когда захочу. — Руки Джона отчетливо задрожали, когда он медленно повел ими по плечам Софи. — Ты думаешь, что я — словно камень, лишен желаний? О, как ты ошибаешься… Я порочен в самой своей сути. Моя кровь отравлена, мое тело, слабое и жалкое, молит меня поддаться… Если я сделаю тебя ханти, тебе никто из моей свиты или друзей не скажут больше ни единого слова. Даже Нилан. Будешь говорить только со мной, тогда, когда я захочу быть с тобой. Я волен поступить так… Но я… я не могу этого сделать. Даже мысль об этом повергает меня в ужас.

— Почему? — сипло спросила Софи. Ее такие речи повергали в ужас ничуть не меньше Джона, но она должна была понять.

Джон сглотнул и отвел глаза.

— Потому что ты поклялся? — предположила Софи с болью.

— Нет. — Джон отрицательно замотал головой. — Потому что… не могу. Потому что это ты. Ты тронула мое сердце. Сколь бы порочен я не был, я не могу сделать тебя ханти. Не смогу.

— О!… — Софи хлюпнула носом. — Спасибо. Что ты все-таки не последний подлец. И чтобы ты понимал — я не хочу быть ханти. Даже думать забудь об этом! Никогда этого не будет. Это… ужасно! И я… я рада что ты это понимаешь, что я не такая, и что ты… не сделаешь со мной такого. — Софи кисло усмехнулась. — Это будет мне утешением в моих долгих одиноких годах в этом вашем Сиршаллене.