Ты только попроси. Или дай мне уйти - Меган Максвелл

Я в этом не сомневаюсь. Представляю, как он сломя голову бежит по торговому центру. Слава Богу, что он с Бьорном, хотя я сочувствую тому, кто осмелится ему противоречить в такой момент.

От нового спазма я вся сжимаюсь от боли. Ну почему это должно было произойти именно сейчас? Я умираю от страха и не могу дышать. Я задыхаюсь!

Мэл, не теряя самообладания, наблюдает за мной.

Меня поражает ее выдержка, когда я поднимаюсь по стене. Понятное дело, ведь это я испытываю чертову боль, а не она. Контролируя свой голос, она заставляет смотреть на нее и дышать. Когда ей это удается и боль утихает, она открывает свой мобильный и, переговорив с кем-то, произносит:

– Я вызвала поддержку. Если нас не вытащит твой муж, то это сделают мои товарищи.

Тут становится жарко, или я начинаю потеть?

У меня чешется шея. Я начинаю раздирать пятна!

– Как тебя зовут?

– Джудит… Джудит Флорес.

Девушка, настроившись на то, чтобы отвлечь меня, спрашивает:

– Из какой части Испании ты родом?

– Я родилась в Хересе, но моя мать – каталонка, а отец из Хереса, а я жила в Мадриде.

Я больше не могу говорить, потому что боль вернулась. Я задыхаюсь. Девушка берет меня за руки и говорит:

– Очень хорошо, Джудит… посмотри на меня еще раз. Мы сейчас будем дышать. Давай, дыши.

Находясь в компании незнакомки по имени Мэл, начинаю дышать, и когда боль уходит, глядя на нее, говорю:

– Спасибо.

Она улыбается. Проходят минуты, а лифт так и не двигается. Я чешусь. Звонит мой мобильный. Думаю, что это взволнованный Эрик. Мэл отвечает. Успокаивает его и, когда кладет трубку, хватает меня за руку и говорит:

– Ты раздираешь себе шею.

Мы слышим стуки, но лифт не двигается ни вниз, ни вверх. Увидев, что я кривлюсь, она обмахивает меня листом бумаги, который достала из своего рюкзака, и спрашивает:

– И кто у тебя будет, мальчик или девочка?

– Не знаю. Медуза не показывает себя.

Девушка смеется, услышав это прозвище, и поясняет:

– А когда я была беременной, я свою дочку называла Cookie[40]. – Мы вместе улыбаемся, и она добавляет: – Кто бы там ни был, он будет чудесным.

– Надеюсь.

Мне жарко. От изнеможения мне еще труднее дышать, а она продолжает говорить:

– У меня есть дочь, и мне известно, что ты сейчас чувствуешь. Могу сказать тебе лишь одно: что все это пройдет и ты об этом забудешь. Когда ты возьмешь ребенка на руки, все забудется.

– Точно?

– Точно-точно, – с улыбкой говорит она.

– Сколько твоей дочке?

– Год и три месяца, ее зовут Саманта.

Снова раздаются стуки. Звонит телефон Мэл. Она отвечает и, когда кладет телефон, говорит:

– Я тебя вытащу отсюда через две минуты.

И она права. Очень скоро в лифте загорается свет, и мы начинаем подниматься. Мэл быстро нажимает на «Стоп», мы снова останавливаемся, она нажимает на кнопку нижнего этажа. Лифт начинает ехать вниз, и, когда двери открываются, я вижу типов, похожих на четыре шкафа, одетых в такие же камуфляжные штаны, как и Мэл. Она спрашивает их:

– Где скорая помощь?

Один из них собирается ответить, как вдруг, толкая его, подбегает очень бледный Эрик и спрашивает:

– Любимая, ты в порядке?

Киваю, хотя это не так – я ужасно себя чувствую! Он смотрит на мою шею и, увидев, что она вся красная, бормочет:

– Спокойно… спокойно…

Бьорн с тревожным лицом посреди всего этого хаоса собирается подойти ко мне, но Мэл останавливает его и говорит:

– Не утомляй ее сейчас.

– Что ты сказала? – ошарашено спрашивает он.

– Ей нужен воздух… детка.

– Уйди с дороги… детка, – отвечает Бьорн глубоким голосом, держа в руках ключи от машины.

– Я сказала, что ей нужен воздух… Джеймс Бонд.

– А я сказал, уйди с дороги, – цедит он сквозь зубы, отодвигая ее в сторону.

Вокруг нас начинают собираться люди, и в этот момент я опять ощущаю спазм. Сжимаю руку любимого и шепчу:

– Черт побери, Эрик…

Девушка, которая была со мной все это время, отталкивает Эрика и Бьорна и, взяв меня за руку, приказным тоном говорит:

– Джудит, посмотри на меня. Давай дышать.

Я дышу, и боль проходит. Не отпуская меня, она обращается к своим друзьям:

– Эрнандес, Фрейзер, разгоните толпу.

Они безоговорочно выполняют то, что приказала Мэл. А пока я восхищаюсь талантом командовать, которым обладает эта девушка, Эрик говорит, убирая мне челку с лица:

– Скажи мне, что ты в порядке, любимая.

– Эрик, мне чертовски больно… кажется, Медуза хочет выйти.

С обеспокоенным лицом подходит Бьорн:

– Я только что разговаривал с Мартой. Нас уже ждут в больнице.

– Ах, боже мой… Ах, боже мой, – в испуге бормочу я.

Назад дороги нет, я рожаю!

Как больно… как бо-о-о-о-ольно!

Эрик чмокает меня и говорит:

– Успокойся, любимая. Успокойся. Все будет хорошо.

Хаос становится осязаемым. Все на нас глазеют, и Мэл спрашивает:

– Ну где же эта чертова скорая? – Никто не знает, и тогда она приказывает: – Фрейзер, иди за машиной. Хочу, чтобы она была готова через две минуты. – Затем поворачивается к Эрику и спрашивает: – В какую больницу ее нужно отвезти?

– В гинекологическую клинику в западной части Мюнхена, – отвечает он.

Девушка разворачивается, смотрит на своего другого товарища и кричит:

– Эрнандес, дай мне дорогу и время. Томсон, позвони Брайану и сообщи о ситуации. Скажи ему, чтобы ждал нас через час там, где мы договаривались. А я позвоню Нэйлу.

Видя, что мне немного легче, Бьорн наклоняется и с серьезным видом спрашивает:

– Откуда взялась эта суперженщина?

Я начинаю хохотать. Я совсем не знаю Мэл, но мне нравится, как она руководит. Она так легко разговаривает на английском, как на испанском или немецком. Закрыв свой мобильный, она говорит что-то своему товарищу, затем поворачивается к Эрику и приказывает:

– Следуйте за мной. Я доставлю вас в больницу через двенадцать минут.

– Не нужно, – отвечает Бьорн, глядя на нее. – Я сам их отвезу.

– За двенадцать минут? – спрашивает она.