Темный пакт - Сергей Извольский

— Да, прошу прощения, — кивнул я и встал, чуть отойдя от стула.

Пара недоуменных взглядов устремилась на меня. Но сидеть мне было некомфортно — княжна стоит, а я в кресле. Постоим вдвоем.

Внутри к победившему фатализму прибавилась толика спокойствия. Если бы княгиня решила меня списать прямо сейчас, стала бы она звать Анастасию? Обращения Алексей вместо Артура, опять же.

— Анна Николаевна, я подумал о том, что Максимилиан Иванович, озвучивая мне возможность неблагоприятного исхода ваших действий, именно на него и в тайне и рассчитывал.

Княгини понадобилось несколько долгих секунд, чтобы осмыслить услышанное. После она кивнула, поджав губы.

— Возможно, возможно. Раздевайтесь, Алексей.

Под удивленным ярким взглядом черноволосой княжны я снял с себя верх спортивного костюма. Княгиня наблюдала за мной с интересом, Анастасия с удивлением. Но когда я снял футболку, обе забыли обо мне как о личности, разглядывая пятно тьмы.

— Присаживайтесь, — произнесла Анна Николаевна и показала на пуфик у стены. — Или даже лучше будет лечь, — протянула задумчиво княгиня, осматриваясь в поисках места.

— Постоять могу? — глянул я на предложенный вариант, представляя себя на нем.

— Если выдержите, — пожала плечам Анна Николаевна.

— Я попробую.

— Хорошо, — даже не стала спорить княгиня. — Только… — прикусила она губу, осматривая черное пятно, — если будете терять сознание, постарайтесь падать лицом вперед. Мне так будет сподручнее завершить начатое, со спины гораздо удобнее работать.

— Буду падать, обязательно учту.

Княгиня мягко взяла меня за предплечье и вывела в самый центр кабинет.

— Вы знаете, что я сейчас буду делать?

— Знаю только то, что вы сейчас будете выжигать пятно тьмы. Никакими другими подробностями не владею.

— Настя, — кивнув мне, посмотрела на дочь княгиня.

Юная княжна подошла ближе. Настолько, что я почувствовал ее дыхание, а необычного ультрамаринового цвета глаза оказались совсем рядом. Анна Николаевна между тем отпустила мою руку и зашла за спину. Ее горячие, почти обжигающие ладони легли на чистую кожу вокруг пятна тьмы.

— Сейчас Анастасия… слегка тебя заморозит, — перешла на «ты» княгиня. — Прошу, не противься ей. Можно конечно обойтись и без этого, но это хоть как-то избавит от совсем серьезных болевых ощущений. Постарайся не потерять сознание. Готов?

— Всегда готов, — негромко ответил я.

Юная княжна положила руки мне на плечи — высоко, ближе к шее. Ее ладони также обжигали, только в отличие от прикасаний Анны Николаевы жгли морозным холодом.

— Настя, начинай.

Я глубоко вздохнул, отключая все ментальные барьеры. Сразу почувствовал, как на меня бурным потоком хлынули эмоции внешне сдержанной княжны. Видимо ей — для того чтобы исключить опасность убить или превратить меня в ледяную скульптуру, также пришлось открыться. Бросив короткий взгляд на яркий румянец, проступивший на молочно-белой коже, я быстро отвел глаза. Когда твоя жизнь руках юной одаренной, лучше ее не смущать лишний раз. И так волны горячего девичьего стыда обжигают не меньше, чем жар от ладоней княгини или морозный холод, постепенно проникающий в тело.

— Твоя кровь стынет. Холод, который ты впустил в себя, заморозил кровь, но не пробудившуюся в тебе тьму, — зазвучал позади спокойный голос Анны Николаевны. Ее ладони постепенно двигались, накрывая пятно на моей коже.

— Тьма не здесь, она внутри. И сейчас будет больно, — предупредила княгиня. — Постарайся не кричать.

Анна Николаевна не соврала. Кожу в месте касания ее рук жгло все сильнее, а чуть погодя в меня словно плеснули раскаленный металл, который потек по венам, обжигая и выжигая. Наверное, я бы закричал — если бы не ультрамариновые глаза совсем рядом, с заметным оттенком жалости. Так что я только открыл рот и сипло выдохнул, хоть так спасаясь от мучительной боли.

Проникающий под кожу жар становился все сильнее, ноги задрожали, подкашиваясь. Но я продолжал стоять, с трудом удерживая равновесие. Взгляд помутнел и единственное, что сейчас видел с необычайной четкостью — яркое пятно синих глаз совсем рядом. Позади зазвучал озабоченный голос княгини, постепенно переходящий в крик. Я старался держаться из последний сил, но накатившую темноту беспамятства встретил даже с долей облегчения — настолько тяжело было терпеть мучительное жжение по всему телу.

Пришел в себя лежащим на спине. На грани слышимости звучали голоса, постепенно становясь громче. В тот момент, когда я понял, что вот-вот и уже смогу различать слова, наступила тишина. Фразу оборвали словно на полуслове.

— Очнулся, — произнесла княгиня.

По ее тону я понял, что говорила только что Анастасия, а мать жестом заставила ее замолчать. Открыв глаза, я увидел сверху выпуклости груди и понял, что лежу на ногах княжны как на подушке. Вновь абсолютно закрытый эмоциональный фон, никаких намеков на чувства и эмоции. Взгляд девушка отвела, но скулы вновь тронул румянец, сейчас правда не такой яркий как совсем недавно.

Поморщившись, я с трудом поднялся. Посмотрев на плечо, вздрогнул — кожу теперь вместо темного пятна покрывала корка подсохшей, местами черной крови. В трещинках коросты раны посверкивали искры живого огня. Руку и всю правую сторону груди жгло, но это была… хорошая боль, боль заживающих ран.

— Тьмы в тебе оказалось неожиданно много, — заговорила княгиня. — Это было… непросто, но я справилась. Несколько дней придется потерпеть, а после огонь сам прекратит свое…

Пока Анна Николаевна говорила, я, поймав взглядом одну из искорок огня, вдруг понял, что стоит мне захотеть, и она перемещается вместе с моим взглядом. Сосредоточившись, направляя потоки энергии, я собрал зудящий жар в одном месте и усилием повел его по руке, к ладони.

При этом я морщился от усилия и боли, но остановится уже не мог. Княгиня, замолчав на полуслове с открытым ртом, наблюдала как над моей поднятой ладонью колышется жаром воздух, а после загорается совсем маленький огненный шарик. Вся чужая магическая энергия выходила из меня, словно вытаскиваемый стоматологом больной зуб. Нет, даже как спица из руки после сложного перелома. Еще несколько секунд, и у меня над ладонью висел шар живого огня размером с теннисный мяч.

Пламя обжигало, и я сморщился от боли, чувствуя, как жжет покрасневшую, уже покрывшуюся волдырями кожу ладони. Княгиня быстро сделала шаг вперед, и забрала с моей ладони живой огонь, который моментально истончился, исчезая в ее руке усвоенной энергией.

— Что-то не так? — сиплым голосом поинтересовался я, углядев во взгляде княгини, как мне даже показалось, капельку безумия. — Все хорошо? — добавил я.

— Все просто отлично, Алексей, — вернулась к состоянию невозмутимости Анна Петровна. — Все просто замечательно, за исключением одной вещи: то, что ты только что продемонстрировал, считается невозможным.